Старуха Кристи – отдыхает! - Дарья Донцова

– Андрюша имел связи на стороне, – наконец призналась Люда, – он заводил любовниц, ненадолго, постоянно менял дам сердца.

– И Вера ничего не знала?

– Нет, конечно, да и как ей было его поймать? – усмехнулась Люда. – В этом смысле работа репетитора страшно удобна, можно сказать, что сидишь у ученика, а самому завернуть налево. Знаете, почему я сначала не слишком заволновалась, когда Вера принялась Андрея разыскивать? Он мне позвонил и сказал: «Денежки собрал, везу казну, только надо в одно местечко заглянуть».

Я слушала, затаив дыхание.

Людмила попробовала вразумить коллегу.

– Куда ты намылился? Лучше скорей рули на Остоженку, не следует с такими суммами по Москве колесить.

– Не волнуйся, – засмеялся приятель, – «капуста» в кейсе, портфель с собой прихвачу.

– Нет, отвечай, куда собрался?

– Ладно тебе, – хихикнул Андрей, – не приматывайся, в девятнадцать явлюсь как штык.

– Так сейчас четыре часа дня!

– Милочка, – забормотал Андрей, – случай предоставился, к одной даме заглянуть надо.

Людмила сердито фыркнула и повесила трубку. Вот ловелас! Решил совместить приятное с полезным. Потому, когда Вера стала гнать волну, Егорова сначала не проявила беспокойства, ну задержался чуток в мягкой постельке, с кем не случается.

– Если уж кто и знал про его учеников, так скорей любовница, – резюмировала Людмила.

– Как ее зовут и где она обитает? – обрадовалась я.

Собеседница сморщилась.

– Понятия не имею. В прошлом году с Андреем жила некая Галя. Молодая женщина, слегка забитая, Андрюша ей все какие-то вещи покупал, мебель. Но они в декабре расстались, вроде затем появился еще кто-то, а потом свел он знакомство с новой пассией. Вот о той я совсем ничего не знаю, даже имени, только одно могу сказать, она юного возраста, Андрей недавно с неподдельным изумлением сказал: «Знаешь, я всегда любил молодых и только сейчас понял, насколько приятней иметь дело с женщиной, юность которой давно позади. Эффект вина, молодое кружит голову и быстро пьянит, зато хмель улетучивается сразу. А выдержанный алкоголь не сшибает мигом с ног, но рассудок потеряешь надолго».

Глава 15

Около полуночи Гри заглянул в мою комнату.

– Не спишь?

– Нет, – приподнялась я на кровати, – газету читаю, про «Фабрику звезд», как думаешь, они сами поют?

– Меня подобная ерунда не волнует, – отрезал Гри, – даже щипцами не притронусь к подобной чепухе. Спать пора. С утра пораньше дела будут, поедешь в Донской крематорий. Эта Людмила говорила, что процедура назначена на десять. Купи цветочки и стой скромно в сторонке.

– Зачем мне туда? – поинтересовалась я.

– Думаю, любовница эта, отнюдь не юная дама, явится на похороны. Твое дело вычислить кису и допросить ее как следует, ясно?

Я кивнула, Гри подлетел к двери, дернул за ручку, потом вдруг притормозил и сказал:

– Молодец!

– За что ты меня хвалишь? – удивилась я.

Гри округлил глаза.

– Сначала ты походила на переваренные макароны. Все ныла и на каждый приказ отвечала: «А как это сделать? Ничего не получится». А сейчас просто кивнула, видна положительная динамика, этак я из тебя скоро нормального человека сделаю.

Выпалив последнюю фразу, Гри выскочил в коридор, я потушила свет. Дедулька прав, мне всю жизнь не хватает решительности. Может, оттого, что я родилась 15 октября, под знаком Весов? Покойный муж частенько злился на меня.

– Ну какого черта ты мечешься между двумя совершенно одинаковыми пачками чая, бери любую, и пойдем.

– Они разные, – тормозила я, – одна в синей упаковке, другая в голубой.

– Хватаем голубую, и айда домой.

– Синяя на двадцать копеек дешевле!

– Согласен, покупаем ее!

– Голубая, наверное, лучше, раз дороже.

– Хорошо, будь по-твоему, голубая так голубая.

– Может, все же синюю?

Это если речь шла о чае, а теперь представьте, что творилось, когда я покупала «серьезные» вещи? Заканчивалась ситуация одинаково. Миша белел, потом краснел, начинал топать ногами и орать дурным голосом:

– Сколько можно? Издеваешься, да?

Я ударялась в слезы и оправдывалась:

– Я хочу как лучше, выгадываю копеечку.

Но, если разобраться честно, дело было не в деньгах, вернее, не совсем в них. Просто я не способна сразу принять решение, причем эта особенность отмечала меня всегда, буквально с пеленок. Еще в детском саду я начинала судорожно всхлипывать, когда воспитательница спрашивала:

– Танечка, что ты больше хочешь на полдник: булочку или печенье?

Бедная Танюша чуть не теряла сознание от непосильной задачи. Булочка была сдобной, зато печенье сладкое. Булка посыпана аппетитно пахнущей корицей, но между печеньями лежало варенье. В конце концов выпечка тосковала на тарелке в одиночестве, а печенюшек клали целых четыре штучки… Однако в «калорийке» имелся изюм… Впрочем, одно из печеньиц всегда оказывалось шоколадное. И так до бесконечности. Лучше всего я ощущала себя тогда, когда воспитательница Мария Ивановна категорично говорила:

– Сегодня бутерброды.

Это было замечательно, потому что кто-то уже придумал: хлеб с маслом и сыром самый лучший полдник, мне нравилось, когда решение принимали другие и приказывали:

– Надо помыть посуду.

Или:

– Пора спать.

Но вот удивительно, сегодня я не впала в ступор, наоборот, в голове начали крутиться дельные мысли. Интересно, во сколько появляются у метро коробейницы? Вчера я видела у одной из них довольно дешевый черный платок, даже скорее шаль…

Над Донским крематорием весело светило солнышко. День сегодня выдался замечательный, один из редких моментов, когда бедные москвичи внезапно понимают, что на улице бывает хорошая погода. Голубое небо раскинулось над столицей, легкие облака медленно проплывали в вышине. Я вошла на территорию кладбища, больше похожего на парк: кругом зелень, веселый щебет птичек и приятный ветерок, изредка налетающий из-за забора. Не хватало только веселого детского смеха, обнявшихся парочек и теток с вязанием, стерегущих спящих в колясках младенцев. Было лишь одно «но»: в парке, в замечательный денек, на вас не наваливается тоска и не щемит от тишины сердце.

Возле входа в небольшое здание толпились люди. Мужчины в темных костюмах и женщины, отказавшиеся ради печального случая от яркого макияжа. Чуть поодаль стоял катафалк, задняя дверь машины была приоткрыта, и виднелся край гроба, сделанного из дорогого полированного дерева.

Я, сжимая в руке красные гвоздики, скромно пристроилась в сторонке. Из невероятного буйства растений в ларьке самый простой вариант показался мне наиболее уместным в данной ситуации.

Глаза побежали по толпе, как вычислить любовницу Калягина? Женщин было много, я кусала нижнюю губу. Вчера Людмила сказала, что Андрей, любивший молоденьких, на этот раз изменил своим пристрастиям и закрутил роман с дамой, чья юность оказалась далеко позади. Значит, вот на ту стайку девиц, не постеснявшихся явиться на кремацию в мини-юбочках и обтягивающих футболках, не следует обращать никакого внимания. Скорее всего это студентки, пришедшие отдать последний долг преподавателю. Три пожилые тетки в «английских» костюмах, сдержанно разговаривавшие с мужиком, нацепившим, несмотря на теплую погоду, плащевую куртку, тоже не подходят на роль страстных нимф. Вероятно, они коллеги или престарелые родственницы. Правда, Люда не называла точный возраст дамы сердца Калягина, сообщила просто, что той за сорок… А ведь пятьдесят, шестьдесят, семьдесят… это все «за сорок».

Додумавшись до этого, я разозлилась на себя. Навряд ли Калягин страдал геронтофилией. Его любовнице, вероятно, едва пошел пятый десяток, а глядится она небось на тридцать.

Таких в толпе нашлось семь, элегантные, безупречно одетые дамы, в дорогой обуви и с красивыми кожаными сумками. Зря говорят, что самое сладкое время молодость, нет, лучшие денечки наступают в зрелости, когда достигнуто финансовое благополучие, а за спиной остались основные тревоги юного возраста. Студентки в мини-юбочках хотя и демонстрировали всему свету длинные ножки, казались возле ухоженных дам постбальзаковского возраста лахудрами. Теперь оставалось сообразить, кто из дам «маркиза Помпадур», и эта задача оказалась самой тяжелой. Я решила по очереди подходить к каждой, заводить разговор и уже двинулась было вперед, но тут одна из студенточек, единственная из всех одетая не в крохотное платьице размером с носовой платок, а в черненькие брючки, подчеркивающие безукоризненно стройные ноги, девушка, которая до сих пор стояла спиной ко мне, повернулась, и я с изумлением узнала… Этти.

– Танюшка! – воскликнула свекровь и быстрым шагом подошла ко мне. – Вот уж не ожидала тебя тут встретить! Ты знала Калягина? Откуда?

Я подавила вздох, неудивительно, что перепутала Этти со студенткой. Свекровь выглядела восхитительно, стройная, с прямой спиной, молодежной стрижкой и задорно блестящими глазами.