Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете - Петр Столыпин

По поводу отсутствия планомерной программы воссоздания флота в прошлый раз я уже докладывал, что Государь Император повелел своему правительству, то есть объединенному Совету министров, согласовать все действия отдельных ведомств, ведущие к обороне государства. Этим повелением Государя работа правительства влита в другое русло. Когда сводится громадная работа, когда она еще не доведена до конца по своей громадности, нам говорят: «Нужно подождать».

В слове «подождать» нет разногласия между комиссией и правительством, покуда план, о котором я говорил, не облекся в реальную форму. Тут говорилось, что план морского ведомства должен быть внесен на законодательное утверждение. Должен сделать оговорку: устройство армии и флота — прерогатива Государя Императора; поэтому правительство в финансовом смысле будет делиться с законодательными учреждениями плодами своей работы, но детальный план и стратегическое его исполнение в законодательное учреждение допущены быть не могут, ибо это результат решения и воли одного лица — Государя Императора.

Возвращаясь к посылке, что «нужно ждать», я говорю, что правительство держится того же мнения. Но ждать надо умело, ждать так, чтобы не убить жизнеспособности флота, не лишать флот возможности осуществить скромную задачу защиты наших берегов и сохранить то ядро, из которого может развиться будущий флот.

Как обучить личный состав, не имея ни одной цельной эскадры, не имея судов нового типа, которые строит весь мир? Остановка предлагаемая вами, обратит наш флот в коллекцию старой посуды. На этой старой посуде вы хотите заставить плавать людей талантливых и способных. Этим вы убьете дух, до сих пор живой во флоте. Вот почему правительство предложило свою сокращенную временную программу, дающую нам пока одну эскадру, правда, смешанного типа.

С другой стороны, я не слышал еще обстоятельного ответа относительно заводов морского ведомства. Я говорю о массе знаний и опыта, накопленных в этих заводах. Я говорю о национальном судостроении. И я с положительностью удостоверяю, что из 5 заводов морского ведомства 4 приспособлены для постройки больших судов и брони. Переделать эти заводы для постройки малых судов стоит больших денег, которых вы нам не дадите, да и какую массу миноносцев пришлось бы построить, чтобы занять все эти заводы. Держать же эти заводы закрытыми — роскошь слишком большая для небогатого государства, так как сохранение их оборудования и главных технических сил будет стоить около 2 миллионов в год. Итак, вследствие остановки судостроения остановятся заводы. В этом деле ждать нельзя. Заводам нужно дать некоторую работу. Если вы этой работы не дадите, то вы уничтожите не только флот настоящий, но и будущий русский флот. Это надо знать, на это надо идти сознательно.

Говорят, остановка будет только на один год. Этому я не верю. Если вы не ассигнуете денег, то сделаете остановку на много лет. Идеалы постройки нового русского флота так разнообразны, что о них не сговориться не только ко внесению сметы на будущий год, но и многие еще годы.

Дело специального судостроения не может решаться в большой коллегии. Тут нужна вера, доверие к ведомству, к лицам, стоящим во главе ведомства. К сожалению, на это ведомство обрушивается весь одиум прошедшего. Это ведомство и в прессе называется «цусимским ведомством». Ему и теперь делаются упреки в прошлом. Думаю, при таких условиях флот никогда не будет построен. Раз ведомство идет к переустройству, раз оно идет искренно, с глубоким воодушевлением, то заграждать ему дорогу, мешать ему действовать, не давая материальных сил, — большая ошибка. Вы навеки угашаете царящие в ведомстве воодушевление и живой дух.

По поводу несогласованности наших судостроительных предположений должен сказать, что это не совсем так. Вследствие нового повеления Государя Императора о сосредоточении реального создания обороны государства и проведения ее в жизнь, в Совете министров идет по этому поводу общая планомерная большая работа, внутренний же смысл принятой ныне сокращенной программы объяснен мною в предыдущем заседании.

Должен при этом заметить, что Комитет государственной обороны не отрицал никогда вывода, к которому пришла и редакционная подкомиссия, о том, что свободная линейная эскадра Государству необходима.

В конце концов, я, конечно, чувствую себя в положении защитника лица, уже вперед приговоренного. Если я все-таки взял на себя эту тяжелую задачу, то потому, что я не являюсь защитником, кем-либо назначенным, а защитником по велению совести, и потому, что судьи, которые здесь присутствуют, не враги флота и не с ненавистью, а со скорбью смотрят на наш приспущенный Андреевский флаг. Долг моей совести сказать вам, что после того, как вы откажете в деньгах на флот, Россия выйдет в международном положении преуменьшенной. Удар, нанесенный вами, не будет ударом дубинки Петра Великого, ударом его дубинки-подгонялки. Вашим ударом вы вышибете из рук морского ведомства, из рук рабочего самое орудие труда, вы вышибете дух живой.

Наконец, решение ваше для правительства, которому поведено создать план обороны государства, которое надрывается над этой работой, будет равносильно изъятию из создаваемого им здания одного из краеугольных;, одного из самых важных камней. Я мог бы закончить, но я хотел бы, чтобы вы хорошо поняли, что я сказал все это не для того, чтобы создать с вами конфликт.

Решение ваше свободно. Но не могу не повторить, что это решение, этот отказ будет остановкой, шагом назад в разрешении задачи, которая проводилась государством в продолжении многих лет. При теперешнем мировом состязании народов такая остановка гибельна. Страны, которым наносились сильные удары, показывали живучесть только тогда, когда брались с большой энергией и охотой за дело своего обновления. Эта остановка кажется мне даже опасной. Опасна она потому, что в свойстве нашего русского характера есть известного рода наклонность к промедлению. Я согласен с членом Думы Марковым, что мы пришли сюда не для красноречивых фраз. Никаких пышных фраз я произносить и не желаю, но в данную минуту мне припоминаются слова, сказанные создателем русского флота, все тем же Петром Великим, при котором впервые застучал топор русского строителя на русских верфях. Эти слова нам нужно надолго запомнить. Вот они: «Промедление времени — смерти безвозвратной подобно».

Речь на 50-летии Земского отдела Министерства внутренних дел, 4 марта 1908 г.

Ваши высокопревосходительства и милостивые государи! С особым теплым чувством, не только в качестве главы ведомства — министра внутренних дел, но и как деятель крестьянских учреждений, как бывший председателем съезда мировых посредников, знающий и сознающий всю громадную важность работы этих учреждений, приветствую я в сегодняшний день земский отдел.

В жизни народа полвека — мгновение. Сохранить жизненность могут лишь государственные учреждения, сознающие это и дорожащие связью с прошлым и преданиями, которые придают этим установлениям историческую ценность. В этом отношении земский отдел особенно счастлив.

Отдел зародился в атмосфере великодушных чувств и в минуту яркого поднятия народного самосознания. В нем живы воспоминания величайшей реформы минувшего столетия, в его рядах служили сподвижники великих деятелей освобождения крестьян. Казалось, данный тою эпохой импульс к усиленной работе отразился на всей дальнейшей деятельности отдела. Действительно, нельзя не признать громадным труд отдела по устройству на необъятном пространстве России быта различных разрядов сельских обывателей, по разработке узаконений в развитие и дополнение великого акта 19 февраля.

В течение пятидесятилетия деятельная инициатива земского отдела не ослабевала, но к концу его, на пороге нового полустолетия, потребовалось вновь напряжение всех его сил для новой громадной работы. Вновь, как 50 лет тому назад, Царь обратил свои взоры к русскому крестьянству, и внук Царя-Освободителя решил укрепить земельное положение раскрепощенного от рабства крестьянства. И вот, как в прежнее время, закипела работа в земском отделе: разрабатывается Указ 5-го октября 1905 года, уничтожающий последние ограничения крестьянского сословия, разрабатывается Указ 9-го ноября, дающий возможность крестьянину осуществить, наконец, обещанное еще при освобождении право стать хозяином, собственником своей земли там, где общинный строй уже отжил, и кроме того — разрабатывается широкий план упорядочения всего местного управления.

Наряду с этим земский отдел участвует в работах по землеустройству и посылает лучшие свои силы на места для упорядочения этого нового дела. Не могу при этом не удостоверить, что и в глухой провинции, вдали от центра, чины крестьянских учреждений прониклись всецело великодушными указаниями Царя, воодушевлены идеею крестьянского устройства и работают с верою в успех своего дела. Дело это в зачатке, сопоставлять его с блестяще завершенным делом освобождения крестьян никто не посмеет, но да не будет дерзостью, а лишь проявлением глубокой веры в будущность России — воспоминание о том, что и в 1861 году наша Родина только что вышла из тяжелого испытания и, путем внутренней работы, подъема лучших своих чувств и сил, обновилась и поднялась на невиданную дотоле высоту.