Аркан душ - Ива Лебедева

уже готов сделать предложение, от которого невозможно отказаться. А это значит, что дети как минимум будут в безопасности.

Да, я отчаянно не хотела, чтобы ушастый рабовладелец знал о том, что в этом мире оказалась вся моя семья, но уж как вышло, так вышло. И раз ему что-то от меня нужно – будем торговаться.

– Чего ты хочешь? – я все так же смотрела на эльфа в упор и намерено отбросила все эти экивоки с “господином”. Мне показалось, что именно сейчас это будет правильно.

– Тебя, – офигеть, еще и усмехается так, словно я спросила о чем-то, что само собой разумеется. – Ты добровольно и осознанно дашь мне клятву личной верности.

– Я и так принадлежу тебе, – пожала плечами, пытаясь в это время быстро обдумать перспективы.

– Не пытайся схитрить, – эльфийская морда скривилась в знакомой усмешке. – Ты подчиняешься обстоятельствам, но никому не принадлежишь. И не считаешь себя обязанной принадлежать. Клятва сделает тебя моей целиком и полностью. Не только твое тело – твои мысли, твои знания, твои действия – все будет принадлежать мне. Ты не сможешь солгать, ты не сможешь уйти, не сможешь спрятаться. Мой зов настигнет тебя даже в другом мире.

– У меня два вопроса, – я склонила голову к плечу и прищурилась: – Что взамен? Конкретно?

– Я выкуплю твою дочь и ее эраорту. Дам им свободу и прослежу, чтобы их не достали местные “мстители”. Дам тебе возможность видеться с ними, дам им убежище в моем доме, если захотят. Отпущу, если решат уйти. Второй вопрос?

– Зачем я тебе так нужна? – меня более чем не устраивали его условия, но выбора все равно не было. Зато была возможность задать важный вопрос. – За каким вообще хреном ты затеял весь этот цирк? Только не говори про роковую страсть, не поверю.

Глава

10

– У меня много причин, и ты, конечно, не ждешь, что я озвучу тебе их все и просто так, – спокойно и чуть насмешливо отозвался эльф. – Хотя бы потому, что у тебя нет выбора. Ты принесешь клятву, даже если я ничего не стану объяснять. Но одну причину… изволь: ни один маг никогда не принесет клятвы перворожденным. Наделенные силой скорее пойдут на смерть, чем отдадут свою свободу. Ты очень… очень ценное приобретение.

Я покрепче прижала к себе детей, чувствуя всем телом, как трясет Катюшку и как, вопреки всему, быстро успокаивается Никитос. И несмотря на действительно безвыходную ситуацию, на общий кошмар и ужас вокруг, не могла не позлорадствовать про себя. С ценным приобретением товарищ ушастый пролетел, как фанера над Парижем. Потому что из меня маг, как из утюга подводный крейсер!

Они просто очень сильно напугали моего сына. Сами виноваты… Никитос прекрасно почувствовал, увидел и Катюшкино отчаянье, и мой ужас. Естественно, ребенок пошел в разнос, и мне не жаль тех, кого затопчут в этой кутерьме, вот ни капли. Детей здесь не было, кроме моих, а взрослые пришли любоваться на чужую смерть добровольно.

Пусть подавится своей клятвой, сейчас мне важно защитить детей, а обо всем остальном я подумаю позже.

– Ты прав, я дам тебе клятву. Прямо здесь и сейчас, или мы закончим разговор в более спокойной обстановке? – я бросила выразительный взгляд в сторону темнеющих в дальнем углу фургонов: туда служители уволокли раненого парня, и именно туда все время непроизвольно косилась дочь. Держалась за меня обеими руками, а смотрела туда.

– Хочешь гарантий? – правильно понял эльф и хмыкнул. А потом сделал… что-то. Видимо, магию, будь она неладна.

Целый отряд свеженьких ушастых врезался в творящееся безобразие и как-то безжалостно-быстро навел порядок. Почти кладбищенский, но порядок.

– Мы уходим, – скомандовал эльф через какое-то время, и я, оглянувшись, увидела, как несколько его воинов протащили мимо нас тело, завернутое в какую-то занавеску. Погрузив свою ношу в чью-то телегу, пара стражников заняла место на облучке и застыла, явно ожидая команды.

– Можешь отвести свою дочь к ее змеелицему, – “хозяин” окинул нас с детьми нечитаемым взглядом. – Отправляйтесь домой, я вернусь позже, и мы продолжим наш разговор.

Ну и слава богу. Что бы ни случилось дальше, а сейчас Катюшка со всех ног кинулась к окровавленному свертку, но меня при этом не отпустила, так и тянула за руку за собой.

– Эрх! – дочь резко откинула тряпку с лица парня, и я снова ужаснулась – он выглядел… неживым он выглядел.

– Не бойся, этот змеелицый еще тебя переживет, – оказывается, эльф никуда не ушел, так и стоял за моей спиной. – В спячку впал, регенерирует. Низшие формы жизни часто лучше приспособлены к выживанию.

Тьфу, зоолог-расист… и хрен с ним, главное, парень жив. Раз он так важен дочери… Да и просто жалко.

А дочь, убедившись, что ее змей действительно просто спит и помирать не собирается, быстро огляделась, вдруг с невнятным вскриком метнулась куда-то в темноту и скрылась среди как попало сваленных фургонов и клеток. Господи, а звери?! А если какой-то хищник выбрался на свободу и сейчас…

Но я даже не успела как следует испугаться, а Катюшка уже бежала обратно… с ребенком на руках.

– Нда… я надеялся, что забудет, – почти интимно дохнул мне в ухо чертов рабовладелец и по-хозяйски положил руку на плечо. Да чтоб ты провалился, ирод, со своими “уместными” жестами и комментариями! То клятвы ему, то… нет, не буду даже обращать внимания, не до него сейчас.

Катюша остановилась в шаге от меня и подняла нерешительные глаза. То есть как нерешительные… скорее испуганно-отчаянные:

– Мам… это Шику. Он теперь мой, – и снова этот взгляд. Интересно, она сама верит, что я прогоню малыша? Или это просто стресс?

В любом случае, я решила, что надо немного разрядить атмосферу, дочь едва на ногах стоит, малыш у нее на руках вообще непонятно в каком состоянии, но вцепился намертво. Как Никитос в меня.

– Ну что сказать… я не ожидала, конечно, что так рано стану бабушкой, – и подмигнула дочери, так глупо, неуместно, когда и я и она напряжены до предела… но ведь помогло! Котенок ощутимо расслабилась и даже почти улыбнулась. – Но раз уж ты так решила, может, дашь малыша мне? Надо посмотреть, все ли с ним в порядке.

За спиной снова фыркнули. Лошадь он, что ли?

– И тебе не противно? – поинтересовался эльф таким тоном, что я даже обернулась, чтобы одарить его возмущенно-недоумевающим взглядом. – Я могу понять, что материнский инстинкт, это свойство низших условно-разумных, заставляет тебя принять существо, в которое вселилась душа твоей дочери. Но чужой детеныш? Другой расы? – пухлые губы презрительно скривились.

Катюшка вздрогнула и прижала ребенка к себе еще крепче, а у меня внутри поднялась волна дикой злости. Ах ты… козел! Расист! Сволочь ушастая!

– Нет, мне не противно, – да, я и таким тоном умею разговаривать! Замораживающе-холодным,