Птица-пересмешник - Джеральд Даррелл

На следующее утро отец и дочь Дэмиэн, Ганнибал и Питер направились в здание парламента. Парламент располагался в большом уютном зале с алыми, обитыми кожей креслами, спинки которых были сделаны в виде двух полумесяцев. Перед креслами стоял громадный деревянный трон, над ним нависал балдахин с изображениями дельфина и пересмешника. Беломраморный пол был устлан малиновыми коврами. Малиновые занавески ниспадали толстыми складками, прикрывая окна, сквозь которые в залу струился солнечный свет. Вся четверка расселась на деревянных скамеечках на высоко расположенных хорах, похожих на ласточкины гнезда, прилепившиеся в одном из углов. Это были места для Очень Важных Персон и для прессы.

Королевский секретарь Эймос Гумбалу блестяще справился с заданием, и ассамблея собралась в полном составе. Слева места занимали фангуасы, справа – гинка. Большинство племенных вождей носили традиционные белые или пестрые одеяния и тюбетейки, украшенные богатой вышивкой, но несколько были одеты по-европейски. Среди этих последних бросался в глаза Лужа, одетый в изысканный костюм цвета бархатной синей ночи, бледно-желтую рубашку цвета примулы, ярко-голубой шелковый галстук и новые туфли под цвет рубашки.

Ровно в полдень фанфаристы во дворе парламентского здания возвестили о прибытии Его Величества в собственной королевской карете, которая была гораздо больше других и роскошно украшена. Экипаж подкатил к ступеням, и вышел Кинги – в бледно-лавандовой мантии и элегантных черных сандалиях с золотыми пряжками. На голове его была надета маленькая расшитая золотом тюбетейка. На одной руке красовалось кольцо с квадратным аметистом размером с почтовую марку. В другой он держал свиток. Его лицо было невозмутимо спокойным, так что нельзя было догадаться, что у него на уме. Видя, каким отдохнувшим и расслабленным выглядит владыка, Питер подумал: «Никому и в голову не придет, что он и Ганнибал целую ночь трудились над заявлением, которое Кинги сейчас огласит». Высокий и статный, он шествовал по малиновому ковру, ведущему к трону.

Все присутствующие встали и поклонились. Направляясь к трону, Кинги постоянно кивал головой направо и налево. Каждый дюйм его шестифутового тела был исполнен величия, а походка, несмотря на огромные габариты, была мягкой и скользящей. Поднявшись по ступеням на трон, он повернулся, поприветствовал собравшихся в зале кивком головы и сел. Тут же по всему залу раздались шум и скрип – это вслед за монархом садились участники встречи. А вот и Лужа собственной персоной – так нежно хлопает себя пальчиком по коленке, а глаза – ну, совсем без выражения, как у рептилии! Интересно, как-то он воспринял новость? Кинги неспешным, но решительным жестом вынул футляр с очками и нацепил их на нос, после чего медленно, с достоинством развернул свиток.

– Он знает свою роль, старый черт, – прошептал Ганнибал.

Король еще раз поправил очки и мгновение-другое проглядывал текст, который должен был зачитать. В зале воцарилась напряженная тишина.

Прокашлявшись, владыка начал:

– Друзья! Мы собрались здесь сегодня, точнее, я в срочном порядке собрал вас сегодня, чтобы довести до вашего сведения новости, имеющие для Зенкали первостепенную важность. Иными словами, значение того, что я имею вам сообщить, настолько огромно, что вряд ли может быть преувеличено. Я хочу сказать, что важность известия, которое вы сейчас услышите, не имеет прецедента во всей истории Зенкали. Я бы даже сказал, что ничего подобного не имело места во всей мировой истории.

На этом месте Кинги прокашлялся, вынул носовой платок и тщательно протер им стекла очков. Тишина в зале стояла такая, что ее почти можно было потрогать рукой. Оратор снова надел очки и уставился в зал.

– Как нам всем доподлинно известно, – высокопарно продолжал он, –в тот печальный период, когда мы находились под французским владычеством, фангуасы понесли весьма прискорбную потерю: они лишились своего старинного и самого почитаемого божества Тио-Намала, которого на острове представляли в образе птицы-пересмешника. Тяга французов к изысканной кухне взяла верх над французской учтивостью. Они не пощадили пересмешника, не взирая на его святость в глазах фангуасов. Бедная птица стала достоянием прошлого.

Оратор сделал паузу.

– Горестно говорить… – продолжил он, вынул носовой платок и снова протер очки, – …горестно говорить, что с исчезновением пересмешника список навсегда утраченных биологических видов, некогда существовавших на Зенкали, пополнило и дерево омбу. Еще прискорбней то, что фангуасы потеряли свое божество. Это привело к всплеску враждебности между фангуасами и гинка.

В этом месте король вновь сделал паузу и яростно, в упор посмотрел в ту сторону, где, тихо покачиваясь, сидели представители племени гинка.

– Однако, – сказал король, поднимая огромную ручищу ладонью наружу, как бы благословляя, – новость, которую я вам сейчас сообщу, можно без преувеличения считать чудом. –После этих слов он озарил собравшихся своей роскошной улыбкой. – Ни дерево омбу, ни птица-пересмешник не канули в небытие. Они снова с нами! – закончил он.

В зале тут же поднялся невообразимый шум. Фангуасы вставали во весь рост и орали не своими голосами, с некоторыми сделалась истерика; гинка свистели, перешептывались и жестикулировали. Король позволил в течение минуты выплескивать накопившиеся эмоции, а затем поднял свою могучую ладонь, и в зале снова воцарилась тишина.

– Позвольте теперь рассказать о том, как же произошло это замечательное открытие. Всем вам хорошо знакомы Питер Флокс и Одри Дэмиэн. Исследуя район реки Матакама, они наткнулись на удаленную долину, хранившую свои тайны. Там они нашли не менее пятнадцати пар пересмешников и около четырехсот деревьев омбу.

Фангуасы, которые слушали последнюю фразу затаив дыхание, одномоментно сделали полный выдох. Питер, все это время не сводивший взгляд с Лужи, обратил внимание на то, что его и без того маленькие глазки уменьшились до бесконечно малого размера, а пальчик, непрерывно стучавший по коленке, наконец успокоился.

– Однако, – сказал король, сняв очки и помахав ими в воздухе, – хотя только что сообщенная вам новость обладает чрезвычайной важностью как с биологической, так и с религиозной точки зрения, я не вправе скрывать от вас тот факт, что это событие влечет за собой осложнения. И весьма серьезные осложнения.

Оратор вновь сделал паузу. Лужа незаметно сдвинулся ближе к краю своего кресла.

– Проблема заключается в следующем. Если мы собираемся воплотить в жизнь проект, о котором пока лишь ведутся разговоры, мы столкнемся со значительной трудностью. А именно: придется затопить долину, где обитают и птица-пересмешник – символ божества Тиомала, и дерево омбу.

Лужа почти свернулся калачиком и ушел в себя. Он был так же непроницаем, как спящий кот.

– В настоящее время на пути к нам для участия в церемонии подписания договора с правительством Великобритании находится немало дорогих друзей Зенкали. И вот теперь торжества подписания повисли на волоске. Прежде чем прийти к окончательному решению, необходимо подвергнуть вопрос тщательному изучению. Но поскольку корабль с нашими гостями вот-вот пришвартуется у берегов Зенкали, мы не можем отменить торжества. Поэтому я предлагаю посвятить эти празднества возвращению нашего божества Тиомала. После торжеств мы вновь засядем за работу и выработаем окончательное решение по вопросу о плотине. Но я должен вам признаться, что на осуществление замысла не следует питать больших надежд.

Кинги сделал очередную паузу и блаженно улыбнулся. Лужа слегка выгнулся, словно змейка, готовая к атаке.

– И вот теперь, триста лет спустя, – сказал король, могучим рывком вставая с трона, – я могу даровать вам наше старинное благословение.

Он внимательно оглядел аудиторию.

– …Да пребудет Тиомала с вами! – громовым голосом произнес он.

Затем он спустился вниз и величественно выплыл из зала сквозь взволнованную, кланяющуюся, обменивающуюся репликами толпу.

Глава пятая

Зенкали взбунтовался

Не успели в парламентском зале смолкнуть последние слова монаршей речи, как специальный выпуск «Голоса Зенкали» в мгновение ока разошелся у уличных торговцев и все население острова обо всем узнало. Сказать, что сообщение произвело фурор, было бы слишком слабо – всех последствий не смог предусмотреть даже Ганнибал.

Гинка, которые многие годы пребывали в блаженной уверенности, что обладателями истинного божества являются они одни, восприняли новое открытие с нескрываемой враждебностью. Еще бы: ведь само сознание того, что у них есть настоящее божество, а у фангуасов такого нет, давало им как этническому меньшинству основание ставить себя выше большинства. И вот теперь они этого лишились! «Как это наши соперники посмели воскресить пересмешника, истребленного столько лет назад?» – негодовали они и с упорством, достойным лучшего применения, принялись дискредитировать сенсационную новость, распуская слухи, будто никакого пересмешника нет и все это – обычная утка. Они договорились до того, что газета якобы была куплена, что объявление о находке пересмешника –