Затерянный замок - Иар Эльтеррус

не остановили. Он все летать мечтал научиться, десятки тысяч птиц извел, их изучая… Вот и был наказан…

— Птичий бог? — озадачилась ученица чародея. — Это Нифонт, что ли? Или Ранит? За животных и птиц вроде бы Ганта отвечает…

— Наверное, — вздохнула уантанка. — Я не знаю, у нас известно только, что птичий бог. А как его зовут? Да кто ж его знает! Старики рассказывали, что появился над городом огромный призрак с луком в руках, проклял владыку Анфара и население города, после чего поразил его стрелой, распяв прямо на ратуше. Вон, он и сейчас над нами висит и стонет… Живой еще…

— А я вижу только контурный рисунок птицы… — растерянно сказала Сейла.

— Нам рассказывали пришлые, — кивнула Мариах. — У нас кто только не пытался его снять, бедняга стонет и плачет так страшно, что мороз по коже. Только даже не подойти к ратуше никому из горожан. Легенда ходит, что нужно найти во внешнем городе, где ты сейчас, черную стрелу, которой Анфара поразили, и на закате, когда два мира соприкоснутся, снова выстрелить ею в наказанного правителя. Тогда, мол, наказание завершится, и Уантан вернется в реальность. Так это или нет — я не знаю. Говорят…

— Ну, слухи — это дело такое. Люди чего только не выдумают.

— Это да… Но у нас нет другой надежды выбраться. А припасов в городских подвалах все меньше. Еще повезло, что владыка Анфар был очень запасливым, и столько продовольствия в подвалы под стазисом сложил, что всему городу почти на сто лет хватило. И еще лет на двадцать хватит. А вот что дальше?..

— Да уж, вам не позавидуешь, — поежилась Сейла. — Слушай, мне все это нужно учителю рассказать. Не уходи отсюда, хорошо? А то мне его искать придется, один даргал знает, куда его могло занести.

— Ладно, подожду, — согласилась Мариах, не понявшая, что такое «даргал», поскольку родилась задолго до того, как жрец пришел в Дэлоуэ.

Девушка ринулась к ратуше и принялась звать Кейсава. Ей пришлось довольно долго искать его, чародей нашелся только в глубоких подвалах, пустых, как и все остальные здания в городе. Он продолжал столь же тщательно, как и раньше, обыскивать каждое, даже самое крохотное помещение. Невзирая на то, что ничего, кроме стрелы в тронном зале ратуши, так и не нашел.

— Ну и чего ты орешь? — недовольно повернулся к ученице молодой чародей. — Случилось что-то?

— Учитель, я только что говорила с местной жительницей! — задыхаясь, выпалила Сейла. — Я же слабый медиум, сегодня дар вдруг проснулся, и я услышала другого медиума, тоже девушку. Она…

И принялась в подробностях рассказывать, что случилось. А потом передала рассказ Мариах. Кейсав слушал, на его лице боролись недоверие с удивлением. Поначалу он не поверил, решив, что все это чушь, богатая фантазия ученицы сыграла роль, и она все выдумала. Но одна деталь не позволяла принять это за основу. Черная стрела. Сейла ведь не видела, что он ее нашел, она плелась где-то позади и что-то бурчала себе под нос. А значит, может она и правду что-то услышала. О возможностях медиумов, а в особенности гадалок, молодой чародей был наслышан — они действительно способны на многое.

— Идем к твоей Мариах, — пробурчал Кейсав.

Выйдя из ратуши и подойдя к фонтану, он достал черную стрелу, показал ее пустому месту и попросил Сейлу узнать, та ли это стрела. Та передала его вопрос уантанке, та спросила у кого-то из старейшин и подтвердила. После чего молодой чародей принялся задавать вопрос за вопрос, выясняя мельчайшие подробности случившегося в седой древности. Но древности для него, а для этих людей это все произошло буквально вчера. По этим ответам он понял, что действительно с кем-то общается, его ученица всего этого не знала и знать не могла. И это говорило само за себя.

За расспросами путники не заметили, как солнце скатывается по горизонту все ниже, и вскоре оно должно было коснуться стен города. Мариах напомнила Сейле, что им пора, та ахнула и ринулась к воротам, потащив за собой крайне недовольного этим Кейсава, который был совсем не прочь продолжить расспросы. В то, что их что-то может не выпустить из города, он не поверил. Ну, закроют ворота. Так они перелетят через стену!

Увы, молодой чародей оказался слишком оптимистичен. Ворота действительно оказались закрыты, и открыть их не удалось, невзирая на все усилия. Даже чародейский таран ударил словно в пустоту, створок ворот он не достиг. Мало того, на стенах начало медленно разгораться призрачное свечение. Немного испугавшийся Кейсав без лишних слов схватил Сейлу за руку, после чего сплел и активировал связку левитации, при помощи которой когда-то перелетал на скалу, где располагался вход в Кейт-Аран. Вот только теперь он смог подняться всего лишь до края стены, а перелететь ее помешало нечто невидимое, но совершенно непреодолимое. Вот тут-то до молодого чародея и дошло, что его недоверие сыграло с ним злую шутку.

Спустившись со стены, Кейсав оглянулся и побледнел — то тут, то там начали проявляться тени людей, быков и множества повозок. До слуха донеслись приглушенные разговоры. Судя по всему, два мира совмещаются. А это значило, что если он срочно что-то не предпримет, то действительно останется в заброшенном городе навсегда. Теперь молодой чародей в это наконец-то поверил.

— Что там говорила Мариах по поводу стрелы? — резко повернулся он к ученице.

— Что нужно снова поразить ею распятого на стене правителя, — ответила девушка, тоже понявшая, что их дела плохи. — Побежали быстро к ратуше, пока не стемнело!

— Надеюсь, это правда, — проворчал Кейсав, пускаясь бежать и кляня себя за самоуверенность.

Солнце еще виднелось над краем стены, когда чародеи оказались на площади у фонтана, который внезапно заработал. Да и люди вокруг него уже не казались тенями, они были полупрозрачны и вполне осязаемы. Кто-то набирал их фонтана воду в кувшин, кто-то обливался и обрызгивал друзей, кто-то дожидался своей очереди к воде. Поодаль бегали дети. И все они становились все четче, все объемнее, казались все более живыми. А значит, нужно было спешить.

Кейсав снова достал стрелу и приготовил воздушное плетение, которое должно было не хуже лука швырнуть ее в силуэт птицы на стене, сквозь который проглядывал распятый на стене пожилой мужчина в черном плаще. Он склонил голову к плечу и тихо, надрывно стонал, однако этот стон был прекрасно слышен всем на площади. Местные, правда, не обращали на него никакого внимания, видимо, привыкли. А вот молодому чародею стало не по себе.

В какой-то момент до него вдруг дошло, что стрелять в этого несчастного человека нельзя ни в коем случае, что рассказанное Мариах — неправда, даже хуже того, ловушка. Что сделав это, он приговорит к гибели не только все население несчастного города, но и себя с ученицей. Что совсем не этого хотел управитель, наказавший владыку Анфара. Он хотел, чтобы люди что-то поняли! Что-то осознали! Но что?

В какой-то момент до Кейсава дошло, он перевел взгляд на заходящее солнце, поднял стрелу над головой и переломил ее надвое, после чего швырнул обломки на мостовую и поклонился на все четыре стороны света.

— Прости людей, мастер птиц! — попросил он. — Прости, ибо не ведали, что творили!

И в то же мгновение полупрозрачные тени вокруг превратились в живых людей. Они, явно не понимая, что случилось, принялись озираться. А прибитый к стене правитель внезапно снялся с нее, превратившись в большую птицу, опустился перед чародеями и снова стал человеком:

— Благодарю тебя, незнакомец! — низко поклонился он. — Ты спас меня и мой город! Моя благодарность тебе безмерна!

Глава 11

Снятие проклятия ощутили все уантанцы, краски вокруг вдруг стали яркими, живыми, в отличие от привычных тусклых и словно пустых, не заметить такое мог только слепой. Изумленные люди зашевелились, ощутив дуновение свежего вечернего ветерка, которого не ощущали уже очень много лет, а кое-кто из молодых и всю жизнь. Слухи с дикой скоростью полетели над городом, набатом звучали два слова: «Мы прощены!». Вездесущие дети ринулись к открытым воротам, куда раньше и подойти не могли, невидимая сила не пускала, после чего радостно завопили, что проход свободен. Горожане толпами повалили наружу и ошарашено застыли, увидев безжизненную пустыню вместо плодородных равнин, которые помнили старики. До них постепенно начало доходить, что выжить,