Бордель: Призови мою боль - Lion_official

Даже вкус не помню. — Честно ответил, — Или пицца считается? — она вздрогнула на этом слове. Ещё не забылось, когда они ели пиццу вместе.

— Я говорю о бургерах, — её голос оказался спокойным, мнимо спокойным, — Давай договоримся. Мы сейчас хорошенько поужинаем всем, что угодно, а я сохраню твой секрет. Сорвёмся с диеты только сегодня.

Он ни за что на это не согласится. Есть некоторые табу. И Гарри теперь строго к ним относится. Воспитание воли — часть его пути к полной трезвости. Никак нельзя показывать свою слабость.

— Договорились, — всё полетело в бездну.

Парочка разглядывала каждую строчку в меню. Сейчас он не был таким уверенным и решительным, как обычно себя показывал. В ресторанах он знал их меню, ведь каждое «новое» похоже на старое, что он видел вчера. Сейчас всё впервые. Спрашивать её, вкусная ли картошка фри, было неловко.

Тереза сомневалась. Брать большущий бургер или же любимый, как воспоминание из детства, филадельфийский стейк. Зато с газировкой она определилась сразу же. Обычную колу. Шипучую такую, чтобы газы волновали её живот ещё полчаса после.

— Ты не выбрал, — по одному только выражению лица она смогла понять.

— Я ничего из этого не пробовал, — как мальчишка, он неловко улыбнулся, а затем поджал как-то виновато губы.

— Возьму на себя. Сейчас ты попробуешь самую вкусную вещь в мире, обещаю. — Предвкушая, как она будет себя корить за съеденное, когда всё будет журчать в желудке, девушка вовремя подловила вопросительный взгляд официантки.

Женщина средних лет в помятой униформе подошла к столику. Блокнот в её руках истощился. Взгляд уже был набитый на адекватных посетителей и на полных уродов.

— Два филадельфийских стейка и две колы. Больших колы. А у вас есть пончики? — вспомнив про обещанный самой себе десерт, Тереза умоляла её взглядом, чтобы остался хоть один. Пусть даже уже заветренный.

— Нет, — женщина записывала заказ, даже не глядя на закадычную парочку, — Что-то ещё будете? — Тереза расстроилась, и это не ускользнуло от Гарри.

Он наблюдал за сменой грустных эмоций на её лице. Чёртов пончик.

— Нет, спасибо. — Наконец отозвалась темноволосая, и женщина их покинула.

— Приготовь две филадельфии! — Крикнула через весь зал в сторону кухни, спустя минуту зашкварчало масло.

— Сильная и стойкая девочка расстроилась из-за пончика? — без тени улыбки спросил мужчина, ловя её грустный взгляд. Да пусть горит в аду этот чёртов пончик.

— Не понять это чувство тому, кто независим от еды.

Она уже чуть ли не утонула в депрессии с головой, но вовремя вынырнула.

— Хотела с тобой поговорить, — он волнительно вздохнул, — по поводу тематики дня рождения Ханны. Сложно выбрать. Оказывается так много желающих провести праздник для детей, столько идей.

— Тебе что-то понравилось? — тон его был грустноват для темы и будущего праздника дочери.

— Ханне бы понравились что-нибудь с принцессами, но я хочу выдержать вечеринку в белых цветах. Белые шары, всё в облаках. Большой надувной бассейн наполнить белыми воздушными шариками.

— Почему ты думаешь, ей не понравится? — задумался отец, — По мне звучит неплохо и даже необычно.

— Спасибо за поддержку, — спрятала улыбку, отвернувшись, — Но я обязательно спрошу Ханну, мне нужно знать её мнение.

Еду принесли спустя десять минут. Мужчина рассматривал с разных сторон то блюдо, что лежало перед ним, пока Тереза уплетала, откусывая смачно и не стесняясь его. Хм. Выглядит вроде неплохо, аппетитно. Продолговатая булка с несметным количество кусочков стейка, посыпанных сыром и политых соусом.

Потягивая колу и пережёвывая мясо, сероглазая наблюдала за тем, как Стайлс сначала откусил немного, попробовав, а затем уже жадно набросился на эту пищу Богов. Необычно видеть его обыденным. И чем чаще она таким его застаёт, тем меньше верится, что когда-то за ним гонялись папарацци, он мотался в Лас-Вегас на бои, и тем более утопал в наркотиках и алкоголе. Вроде ничего в нём не изменилось, а на деле — всё.

— Что? — ухмыльнулся довольно, когда поймал её таинственный взгляд.

— Просто, — соскользнула с ответа и впилась зубами в стейк.

— Ты как-то хитро смотришь, стоит начинать бояться?

— Нет, я всего лишь провела параллель и сравнила тебя со Стайлсом при знакомстве.

— Фух, — не ожидал совсем подобного ответа, — Это было так давно.

— Я по тем временам не скучаю, — голос её звучал нейтрально, а вот его взгляд сменился на непонимающий. Неужели ей всегда было плохо с ним? Тереза поспешно объяснилась, — В борделе. Я не скучаю по временам в борделе.

— А, — быстро успокоился, — это место было не для тебя.

— Я была слишком впечатлительной для него, — будто старые друзья, они вспоминали байку пятилетней давности. А время и правда утекло.

— Ты в принципе тогда была другой. Так что не только тебе можно проводить параллель за этим столом.

— И чем же я изменилась? — с интересом вопросила.

Слишком много ответов сразу возникло у него в голове. Тереза, будучи объектом его наблюдений, многое на себе претерпела. Изменения в том числе.

— Сейчас ты стала такой матёрой, самостоятельной дамой, которой, кажется, никто не нужен. Я всегда был за феминизм, но в твоём случае всё не по правилам. — Ответ был куда более честным, чем ожидала сама Гарднер.

— Больше не плачусь тебе в жилетку.

— Господи, ты и тогда не заливала меня слезами. — Назойливо отмахнулся, — Ты правда думаешь, что твоя слабость заключалась в денежной нужде?

Потягивая колу через трубочку, темноволосая и впрямь задумалась. Всё ведь очевидно.

— Да.

Он тяжело вздохнул.

— Раз уж мы откровенничаем, то скажу честно. — Мужчина вернул на тарелку свой стейк и положил руки на стол, — Это была не слабость, а… Знаешь, бывают девушки прям от природы девушки. Повадки, ужимки и манеры. В тебе плюс к природной женственности заложен сильный характер, что делает твои поступки, любые поступки, понятливыми. Ты меня отвергаешь — я знаю, что делаешь ты всё верно. Ты воспитываешь на своей манере Ханну — и делаешь это верно. Так что слабость твоя тоже была от природы. Нужда в ком-то сильном, кто защитит, хотя ты и без этого отлично справлялась.

Осмелившись услышать критику, она наелась вдоволь комплиментов.

— Как бы ты не отрицал свои изменения, крича, что остался прежним, я всё вижу.

Тереза продолжила дальше уплетать свой стейк. Старалась не глядеть на него, пока ела: это и некультурно, и даже как-то неловко, но истинная причина крылась в странных покалываниях. Тепло разливалось по всему телу, когда она осознавала, что тот Стайлс, к которому она прослыла своей ненавистью и омерзением, пропал. Возможно это очередная игра, в которой она на прежнем месте глупой рыбёшки, плавающей перед кровожадной акулой, а