Стражи круга жизни - Николай Ревизов

– Ну, иди, иди! – усмехнулся Лен Арет.

Тот приблизился, и попытался было установить контроль над сознанием землянина. Человек уверенно отклонил его притязания на право подчинять чужую волю, а затем, обрушил на адмирала все свои чувства, которые он испытал на планете Арет в схватке с чудовищным Гараном. Бессмертный мгновенно опустил лучики, словно побитая собака хвост, несколько раз хаотично метнулся и исчез.

Лен Арет понимал – на вопросы: что же случилось с их экспедицией, ответы здесь, в этом бессмертном сообществе и что бы найти их – надо вжиться в новую странную форму бытия.

Юффи, его новый и единственный друг, не любил рассказывать о жизни бессмертного общества. От него Лен Арет лишь узнал, что они не всегда были бессмертными, когда то у них была плоть, и судьба неизбежно нарезала каждому коротенькие кусочки жизни. Называли их тогда овруидами, были еще реликтоны, но это было так давно, что…

– Впрочем, у нас есть массив информации, и если тебе хочется…

Слово информация понравилось Лену Арету, и бессмертный указал туда дорогу. Массивом информации оказалось великое множество блестящих нитей, которые, то пучками, то рассеиваясь, пересекались в пространстве замысловатой гигантской обьемной паутиной. Вблизи нити оказались довольно толстыми и в сечении имели прямоугольную форму. Грани были голубыми – цвет напоминал цвет пресловутого круга, что заставлял его некогда терять свое состояние. При приближении к голубой грани усилием воли можно было вызвать на ее поверхности изображение записанной информации.

Лен Арет тут же начал разбираться в хронологии, систематизации массива…

Творческий поиск – самая человеческая способность людей, способность, которая сотворила из животного человека. Этот процесс сейчас притупил боль, растворил отчаяние и дал ему силы.

Прижавшись почти вплотную, Лен Арет перемещался вдоль ярких граней массива информаци. На поверхности под его взглядом оживали картины, и Лен Арет старался побыстрее сообразить – о чем это здесь идет речь?

Просматривая самые древние разделы массива, Лен Арет наткнулся на запись периода до начала вечности.

– Ну-ка! Откуда же вы взялись? – он долго подбирал подходящую информацию, но зато нашел самую нужную, все объясняющую, и Лен Арет шагнул в сознание того, чья память была записана здесь. Человек начал жить жизнью чужого, но такого же, как и он сам, разумного существа…

Оборудование полигона, на котором испытывалось новое оружие, было смонтировано в толще нескольких астероидов, затерявшихся в глубинах космоса. Прозрачный сферический купол надежно защищал отсек наблюдения от Великой бездны. Уге Че – кровный Ана Уоштри, молодой, очень крупный реликтон сидел за пультом управления бинарами. Пульт управления здесь был в точности таким же, как и на флагманах. Повинуясь желанию его рук, огромные бинары медленно разворачивали свое жало, наконец, два ствола из прозрачного металла, внутри которых просматривались спирали ускорителей, замерли.

Он запустил генераторы, но бинары включать не спешил. Откинув голову на спинку кресла, Уге Че взволнованно подумал:

Вот наступил тот момент, когда станет ясно, на что было потрачено столько сил и времени! – Хотя он был уверен, что все получится – надежда уже глубоко пустила корни.

Он нажал обе кнопки сразу. В глубине космоса вспыхнула новая звезда. Уге Че погасил ее, а затем зажег снова и повел бинарами, звезда вытянулась в длинную огненную линию.

– Отлично! – похвалил себя Уге Че. Не нужно смотреть на показания приборов, было и так все ясно…

Связавшись по прямой связи с исследовательским центром, он отослал отчет о результатах испытаний, а затем задумался. Сделано, может, самое главное в его жизни, теперь он свободен от обязательств перед теми, кто в него верил, кто на него надеялся, свободен от обязательств перед самим собой. Вот, наконец, и пришло время изъявить свою волю…

Уге Че поднялся из кресла и несколько раз прошелся по отсеку. Над его головой горели яркие звезды, на душе лежала печаль. Когда Уге Че узнал, что он не кровный славной семье Уоштри, а был ими усыновлен, в нем что-то сломалось…

Уге Че вновь опустился в кресло и вздохнул. С тех пор, как он узнал, что его родители погибли на планете Овур, когда она была еще открыта для посещения, он так и не смог придти в себя. В общении с другими у него появились трудности, что-то не заладилось с друзьями, постоянно думалось, как жить дальше? Вот сейчас он может изъявить свою волю. Никто не сможет упрекнуть его в этом – результат есть, да еще какой!

Незаметно он уснул. Ему снился Повелитель Овура. Грозный Властелин улыбался и говорил:

– Не печалься, Уге Че, я верну тебе родителей…

Комиссию на полигон привез шеф. Члены комиссии, среди них было несколько военных, столпились в стороне и оживленно разговаривали на отвлеченные темы.

Уге Че на всякий случай еще раз все тщательно проверил – хотелось избежать тех досадных мелочей, которые так портят впечатление от хорошо сделанной работы. Шеф неспокойно спросил:

– У тебя все в порядке?

Уге Че кивнул и сел в кресло, взял в руки рычаги бинаров и неожиданно дрогнувшим голосом произнес:

Начинаем!

Демонстрировал свое детище Уге Че, с наслаждением, он с восторгом глядел сквозь прозрачный купол в глубину космоса, где его бинары распарывали тьму, и представлял: будто бы он на флагмане, а там, в бездне, боевые корабли тигменов.

Один из членов комиссии, который был в форме флаг-капитана, заискивающим голосом попросил:

– Можно попробовать?

Уге Че уступил ему свое место. Флаг-офицер владел бинарами мастерски. Пока тот чиркал молнии в звездной бездне, к ученому подошел шеф.

– Что, подвигов захотелось? – спросил он.

Уге Че понял: тот язвит по поводу изъявления им своей воли.

– Мы тоже здесь воюем, – руководитель проекта вяло улыбнулся, – ты нужен здесь!

Уге Че, боясь проявить слабость, упорно молчал. Шеф понял: молодого ученого не уговорить.

ГЛАВА 29

Смерть дышала тяжело и противно. Огромная пасть дракона в такт дыханию приоткрывалась, и тогда Нат видел, как дрожал в нетерпении огромный язык, готовый в мгновение ока вылететь и схватить добычу, а добыча, холодея от ужаса, медленно пятилась. Вдруг Нат почувствовал, что медленно проваливается, а когда холодная вода закружила его, он понял: подмытый берег не выдержал и сполз вместе с ним в воду. Горячо накатилась радость нечаянного спасения, и он заорал от избытка чувств:

– А! Что! Съела!

В несколько махов он переплыл небольшую речку и поднялся на другой берег. Ноги дрожали, и он без сил опустился на гальку.