И вот настало Рождество - Эмма Хэзерингтон

Ивонн со следа. Они в блаженном неведении, думают, что ты на севере у родителей, но уже планируют построждественского тайного Санту, так как раньше у них собраться не получилось, – тараторил он из динамика. – На работе все спокойно, но я вижу, как ты подключаешься каждое утро. Это совсем необязательно.

– Это скорее для меня самой. Я установила лимит пятнадцать минут, и, если честно, мне просто любопытно, – ответила я, вставляя очередные батарейки в очередную гирлянду.

– К другим новостям, – сказал Карлос. – У меня сегодня свидание, но я не буду утомлять тебя деталями, потому что наверняка все закончится как всегда плачевно. Моя личная жизнь – как первый блин. Всегда комом. Еще и безглютеновый. Да, такой у меня хреновый вкус.

– Карлос, ты к себе слишком строг, – сказала я ему, втайне согласившись, что он близок к правде. Неудивительно, что мы такие хорошие друзья. Оба неудачники.

– Я буду звонить, чтобы ты не оставалась надолго одна, – пообещал он, перед тем как уйти на обед. – Будет одиноко – пиши мне. Поняла?

– Поняла! – ответила я и постаралась не думать о том, как трое моих друзей сидят за ланчем и, без сомнений, обсуждают меня и что со мной делать.

А сейчас я, со стаканом пряного вина в руке, оглядываю результаты своих трудов.

Воздух наполняет запах корицы и имбиря – я расставила в коридоре свечи, хвойная гирлянда, украшенная снегирями и серебряными и золотыми шарами, окутывает камин в гостиной, а еще одна огибает лестницу, ведущую наверх.

Во всех комнатах я разместила маленькие елочки в цветных горшочках, а на кухонном столе расстелила темно-красную скатерть и поставила сверху канделябр, зарядив его свечами.

Теперь все соответствует времени года. Может, праздновать я и не собираюсь, но убранство дома заняло мое время и мысли. Неожиданный шажок на пути к прошлой версии меня, и я невероятно этому рада.

– Ну как тебе, Джордж? Как думаешь, Санта заглянет к нам в Донегол? – спрашиваю я пса. – Может, конечно, для него далековато, но надежда умирает последней.

Джордж отвечает вилянием хвоста. Уверена, он точно понимает, что я говорю. Он всегда чувствует, когда мне грустно или, наоборот, радостно. Он знает даже, когда мне нужно побыть одной, и в эти редкие моменты не пристает с ласками.

Раньше на Рождество я всегда была в хорошем настроении, но стоит представить Рождество без подарков, красивого ужина, семейных посиделок у камина за настольными играми с животом, набитым индейкой, пудингом и – чуть больше, чем следовало – вином, как сердце сжимается.

Я падаю на диван, вокруг меня сияют, как маленькие танцующие звезды, гирлянды, им в такт подмигивает пламенем камин. Убранство дома меня радует, но себя так просто не наладить, как и не исправить прошлое.

Словно в море тьмы островок странной умиротворенности, пропитанной тревогой, и такой пронзительной тишины, которая может оглушить.

Я одинока, и от этого одиночества я задыхаюсь.

Взяв в руки телефон, я листаю контакты людей, которые собирала долгие годы. Я не могу рассказать сестре, где нахожусь: она тут же заявится и потребует, чтобы я приехала к родителям, домой. А домой ехать нельзя, там я могу случайно встретить семью или друзей Майкла, отчего мне станет только хуже. И Карлосу не могу позвонить, иначе он меня отругает, что я работаю и не наслаждаюсь как следует своей поездкой.

Когда я дохожу до его номера, то сначала прокручиваю вниз, но потом возвращаюсь.

Мне не хватило сил удалить его. Палец зависает над именем контакта.

Майкл.

Что случится, если я сейчас ему наберу? Гудки? Голосовая почта? Может, хотя бы на пару мгновений я еще раз услышу его знакомый, теплый голос?

Кто-нибудь еще, интересно, хранит его номер? Или теперь он перешел кому-то постороннему? Или, может, его сохранила Эвелин…

Прибытие Чарли помешало мне нажать «вызов». Теперь я не узнаю ответы на все эти вопросы, что, возможно, и к лучшему.

Я бросаю телефон на диван, но сообщение от Чарли вынуждает снова взять его в руки.

Что за дела с украшениями?

Ой.

Я думал, вы так же, как и я, хотите здесь спрятаться от Рождества…

Он же буквально по другую сторону двери! Почему не зайдет, чтобы мы могли обсудить все, как взрослые люди, а не обмениваться эсэмэсочками, как дураки?

Настроение тут же портится.

Думала, они нас обоих порадуют.

Это не так,

пишет он в ответ.

Надо было сначала обсудить со мной.

Серьезно? Я медленно выдыхаю через нос. Нельзя же так остро на все реагировать.

Совет ваш, кстати, сработал.

Что?

Бикарбонат натрия. Пятно с пальто свелось, так что можно дальше в нем щеголять.

Было бы здорово, если бы вы написали мне, прежде чем украшать дом.

Я слышу, как он возится на кухне, вытаскивает кастрюли и сковородки, как обычно бормоча себе под нос. Боже, я и правда не думала, что пара гирлянд может кого-то задеть. Я кучу времени убила, чтобы сплести венок на входную дверь!

Ближайший час я буду на кухне, готовить ужин,

сообщает его следующая эсэмэска.

Глаза щиплет. Он ведет себя, как придурок, но спорить с ним я не собираюсь. Сил на это нет, да и усугублять ситуацию не хочется.

Да, наверное, надо было поставить его в известность, но я же это не планировала! Я удивила в первую очередь саму себя, потерявшись в моменте, в котором вдруг почувствовала себя хорошо.

Теперь же я чувствую себя идиоткой.

На здоровье, Чарли. Кухня в вашем распоряжении.

Я нажимаю «отправить», включаю телевизор и, полистав «Нетфликс», решаю в сотый раз пересмотреть «Один дома» в надежде, что он поднимет мне настроение. В детстве это был любимый фильм всей семьи, а мне сейчас нужны тепло и комфорт.

Я устраиваюсь на диване поудобнее, взбив подушку и укутавшись в плед. И вдруг преисполняюсь жалости к себе. Нахлынувшее желание мастерить украшения стало для меня таким большим шагом вперед, а Чарли меня отчитал. Надо было внимательнее отнестись к его чувствам, раз уж мы делим на двоих такое небольшое пространство.

Розовые очки слетели. Неясная радость, теплившаяся в душе, развеялась, и я подняла телефон, написав Чарли в последний раз.

К утру я все сниму.

Наверное, я уснула посреди фильма.

Просыпаюсь я с ноющей шеей, вспоминая, что мне снилась злая версия Маколея Калкина: он бегал с огромной елкой в руках за мной и моей сестрой Сарой.

Как мне хочется поделиться с ней этим, но я знаю, что напиши я сейчас – она примется уговаривать меня приехать и провести