Жена моего брата (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Хочу тебя, сдохну сейчас!

Выйди, мля, отсюда, Черкасов. Быстро, быстро, быстро!!!

Разворачиваюсь на сто восемьдесят. Хлопаю в эмоциях дверью.

Стучаться надо! Надо, надо… Тебе — надо. А ему — не надо! И если хоть немного ещё подумать в эту сторону, то я буду близок к братоубийству.

А вот и брат! Выруливая с лестницы, он идёт в мою сторону.

Нет, не так. В ЕЁ сторону.

Поднимает на меня ревностный взгляд.

«Иди, иди… — уговариваю я себя. — Злата так решила — она жена. Чтобы бороться за неё, ты должен хоть что-нибудь предложить этой девочке. Хоть что-нибудь. А у тебя ничего нет. Даже тела!»

Врезаемся с братом плечом в плечо, отшатываясь друг от друга от силы удара. Медленно разворачиваемся, встречаясь взглядами. Мне хочется сорваться и без всяких объяснений разбить ему табло.

— Ты что-то хотел, брат? — настороженно прищуривается.

— Кое-что хотел…

— Хватит, брат. Ты пугаешь её. Оставь нас в покое, мы любим друг друга.

Не верю. «Слабак и подлец». О любимом женщина так не скажет.

Повар с подносом выходит с лестницы к нам.

— Это куда? — с недоумением окликает его Родион, когда тот с опаской проходит мимо нас.

— Злате Романовне. Демид Альбертович распорядился.

Скрывается за дверью.

— Распоряжайся, своими тёлками, Дэм! — взрывается Родион. — О ней я могу и сам позаботиться!

— Но не смог же.

Отворачиваясь иду дальше.

— Брат!

Оборачиваюсь.

— Хватит… Я был не прав, окей? Не будем продолжать эту ссору.

Это не ссора, идиот, это война теперь! Троянская!

Но это вполне в стиле Родиона. Накосячить, нарваться, открыть не в тему свой рот, а потом не отвечать за слова и поступки, а дать заднюю, извинившись. Словно это что-то решает. В мире мужчин это нихрена не решает!

Молча иду к комнате Тихона. Стучусь, и захожу.

Молодец, Черкасов! Учись стучаться. Какого ты залетел к ней без стука?!

— Тихий…

— М? — разворачивается на компьютерном кресле.

— Где ствол Ивана Михайловича?

— Он мой, — набычивается.

— Твой, но лежать будет как положено, в сейфе, давай сюда.

Бросает украдкой взгляд на шкаф, возле которого я стою.

— Здесь? — кладу руку сверху.

Недовольно сопит.

— Тихий, ну не обыскивать же тебя? Давай, добровольно сдавай оружие.

Молча подходит, достает ствол, кладет передо мной.

— Я умею с ним обращаться. И из дома не вынесу. Патронов у меня нет. Зачем забирать?

— То, что умеешь, я оценил. И без патронов смертельным оружием этот ствол оказался. Давай так: если ты хочешь, чтобы он «жил» у тебя, я отдаю его мастеру, он спилит боек, и ствол станет сувениром. Если хочешь, чтобы был боевой, забираю в сейф, получишь разрешение на оружие, заберёшь.

— На боевое все равно не дадут, да?

— Не дадут. Но можно зарегистрировать как-нибудь по-хитрому. Порешаем…

— Пусть останется боевым.

— Правильное решение, — хлопаю его по плечу. — Такое красивое оружие не стоит калечить.

Убираю ствол за пояс.

— А ты и стрелять умеешь?

— Я с детства с отцом в тир ходил и на охоту. Я из всего умею стрелять! — прорезается в его голосе гордость. — Из рогатки, пистолета, револьвера, ружья, обреза…

— Из лука умеешь?

— Лука?

— Спортивного.

— Нет, не пробовал.

— Пойдём со мной.

Спускается с ним в цоколь. Толкаю первую дверь.

— Здесь спортзал небольшой, я для себя делал. Если хочешь пользуйся. А здесь…

Толкаю следующую дверь. Перед нами полоса, похожая на дорожку боулинга. В конце несколько мишеней. Это еще дед мой для меня подвал перестраивал.

— Тир. Я раньше стрельбой из лука занимался. Чуть постарше тебя был. А потом бизнес сожрал все время. Но оба моих лука в порядке. Постреляем? Настроить, правда, нужно.

Беру в руки тот, что попроще.

— Круто… — поднимает второй Тихон.

Мы возимся с инвентарём. Объясняю ему азы и технику безопасности.

— Наверх луки не выносить. Стрелы с ограничителем, глубоко не пробьют, но если попадешь в кого-то случайно, то эффект будет как от травмата. Крага… Нагрудник… — креплю на него «доспехи». — Все при тренировке надевай. Сорвется стрела, мало не покажется. На уровне лица не держи… Луки серьёзные, убойная сила приличная. Уйди с рубежа…

Поднимаю лук, прицеливаюсь, представляя на месте мишени Родиона. И спускаю стрелу. Бьет вниз, в двоечку. Прямо в пах!

— Мимо! — улыбается Тихон.

Да, нет, попал…

— Приглашу тебе инструктора, чтобы нормально настроил и пару уроков дал.

— А ты?

— А я, — вздыхаю. — Я уеду пока. Дела…

Не хочу я, чтобы она как узница в комнате сидела. Пусть остынет.

А я пока подумаю, как организовать её развод и наш новый брак, чтобы она ничего не потеряла.

Оптимист ты, Черкасов…

— Тихий, номер телефона моего запиши.

Диктую ему.

— Если вдруг что-то… Или со Златой что-то не так… Со здоровьем, там… — ищу я формулировку.

— Вы поссорились?

— Да.

— Почему ты на ней сам не женился? — опускает он лук.

Разве все теперь объяснить?

— Так легла карта. Нужно было так на тот момент. Позвони мне, если что-то.

— Ладно.

В комнате бросаю несколько вещей в сумку.

В пакете на окне мой простреленный окровавленный пиджак. Менты вернули. Надо выбросить.

Проверяю перед этим карманы. Вытягиваю из одного ажурные кружева. Трусики… В крови тоже. Символично…

Сжимаю в кулак. Вернуть сейчас — будет совсем зашквар. Выкинуть — нет!! Снова прячу их в карман.

По запчастям собираешь, Черкасов? Лемби, трусики… Осталось только запах стащить и можно смело регистрироваться в фетишисты.

Попрощавшись с бабушкой, спускаюсь и надеваю куртку. Улавливаю у шкафа с верхней одеждой, среди других запахов, знакомый. Машинально перебираю несколько вещей. Натыкаюсь на синий шарф в стиле унисекс. Подношу к лицу, вдыхая глубже. А вот и он — запах!

Не особенно мучаясь угрызениями совести, надеваю его на шею, под куртку. Как-то так…

Пока иду по аллее к тачке, оборачиваюсь на её горящие окна. Там силуэт. Она. Моя и не моя…

Я скоро вернусь.

Глава 23. Вернулся

Родион спит. Вернулся вчера только к утру. Сквозь сон помню, как ложился в кровать. Запах перегара на всю комнату.

Подкатывает тошнота.

Поднимаюсь, распахиваю окно. Высовываюсь, быстро и глубоко дышу, чтобы не вырвало.

Холодно… Снежинки тают на коже.

От слабости трясутся колени и руки, на лбу — холодный пот.

Надо что-то съесть, Тиша говорит совсем уже тощая. Но аппетита нет. В этом доме кусок в горло не лезет.

Нет, напрямую никто не обижает. Наталья молчит, но смотрит волчицей. Альберта Марковича я вижу только за ужином. Прохладен, вежлив… Нина Андриановна приболела и уже три недели ужинает у себя, никуда не выходит. Демида нет, он в Китае. Решает вопросы, которые, как я поняла, не смог решить Родион. Это унизительно, черт возьми. А я целыми днями сижу за компьютером, дотошно пытаясь разобраться в китайском и особенностях ведения бизнеса в Китае. Читаю подшивки договоров, которые забросил муж.

Смешно! Как будто бы это сможет реабилитировать нашу семью в глазах Демида и Альберта Марковича. И кто-то мне доверит переговоры в таком бизнесе. Я вообще не обязана это делать, мой вклад внесён. Но сижу…

Чем же ещё заниматься?

Шею обмораживает. Сегодня очень холодно.

Вижу, как у небольшого пруда прогуливается Нина Андриановна.

Выздоровела?

Мне тоже срочно нужно прогуляться. Приступ тошноты немного отступает.

Ещё очень рано, нет и семи. Прислуга пока не приехала.

— Золотко, закрой окно… — мямлит Родион. — Холодно.

— Где ты был до утра?

— Брат вернулся. Немного выпили, пообщались…

Вернулся, значит?

И я опять как расстроенный музыкальный инструмент по которому ударили. Диссонанс оглушающих эмоций! Вернулся!!Вернулся…

Вернулся. Не к тебе, же, что ты вся затрепетала? А если к тебе, то ещё хуже. Опять это всë…