Извращенная принцесса (ЛП) - Торн Айви

И все же я не могу не задаться вопросом, в какой точке спектра странного морального компаса Когана может оказаться его кузен, если мистер Келли узнает о том, что он сказал мне, и где окажусь я, если Коган узнает, что я сказала ему в ответ.

16

ГЛЕБ

Из номера на третьем этаже отеля, который я забронировал прямо на Бикон-стрит, можно быстро спуститься на лифте. Довольно дорогой отель для того, что мне требовалось. Но поскольку в последнее время у меня мало причин тратить деньги, я воспользовался удобным расположением. Выйдя через минуту в тихое фойе отеля, я направился к вращающейся входной двери.

Мне не потребовалось много усилий, чтобы найти информацию о нынешнем местонахождении моего брата Саши, даже если адрес моего младшего брата раскопать не так просто. Но братья Ликан тесно сотрудничают с синдикатом Келли с тех пор, как мой отец начал заниматься разведением и воспитанием солдат.

Как бы грубо это ни звучало, но такое описание подходит как нельзя лучше. Я уже сбился со счета, сколько у меня братьев и сестер, в основном сводных, и все они были рождены для того, чтобы стать высококвалифицированными, лишенными эмоций машинами для убийства. Обученные бойцы. Такие же, как я. С большинством из них я встречался не более нескольких раз.

Но только не с Сашей. Мы с ним выросли вместе. Мы вместе проходили программу нашего отца. И хотя мы живем в разных штатах, мы все равно следим друг за другом. Именно поэтому я знаю, что он уже несколько лет жаждет переехать в другой город. И он был бы идеальным шпионом в операции Михаила. Так что, несмотря на наш не слишком постоянный контакт, я приехал в Бостон, чтобы обсудить с ним эту идею, и мне не понадобится много времени, чтобы найти его.

Без сомнения, лучшее место для начала — "Жемчужина". Это одно из любимых мест встреч Когана Келли, принадлежащее боссу ирландской мафии Бостона. И если сегодня его там нет, то несколько моих братьев наверняка будут.

— Добро пожаловать в "Жемчужину", — говорит хозяйка, как только я переступаю порог бурлеск-салона. В облегающем платье и туфлях на каблуках она выглядит как стильная секретарша для изысканного заведения.

— Спасибо. Я ищу Сашу. Он сегодня работает? — Я говорю прямо и по существу. Нет смысла задерживаться здесь дольше, чем нужно.

— Саша? Здесь нет танцоров с таким именем, милый, — поддразнивает она, кокетливо подмигивая мне.

Я бросаю на нее холодный взгляд, не обращая внимания на ее попытку юмора. Она неловко прочищает горло, цвет заливает ее щеки, когда она выпрямляется.

— Извините. Я не могу разглашать личную информацию сотрудников.

— Значит, он здесь работает? — Спрашиваю я.

Ее румянец усиливается, когда она понимает, что невольно дала мне больше информации, чем нужно было для начала.

— Я… Я…

— Все в порядке. Какая плата за вход?

— Пятьдесят долларов, — говорит она, кажется, испытывая облегчение от того, что я готов идти дальше.

Я кладу хрустящую купюру на ее стойку и направляюсь внутрь, прежде чем она успевает меня остановить. Огромный клуб наполнен музыкой и смехом, и я слегка впечатлен тем, что даже во вторник вечером здесь полный зал. Первый этаж заполнен ярусами столиков, а несколько балконов с изящно сделанными обеденными столами смотрят на сцену.

Каждый из них освещен тусклой лампой, дающей достаточно света, чтобы клиенты могли наслаждаться едой. Но настоящее освещение предназначено для шоу-герлз на сцене. Несколько красивых женщин, одетых в скупые костюмы, танцуют там, исполняя энергичную песню. Судя по шляпам и цветовой гамме, я предполагаю, что это девушки-морячки. Но их наряды — не более чем тематическое нижнее белье, так что я не могу быть уверенным.

Не найдя ничего интересного на сцене, я осматриваю клуб в поисках его владельца и ничего не нахожу. Но я узнаю нескольких его людей, сидящих среди зрителей, и трех моих братьев, спрятавшихся в тени сцены. Несомненно, это сделано для того, чтобы никто из буйных клиентов не пытался забраться наверх и присоединиться к девушкам.

Подойдя к барной стойке, я прислоняюсь к потемневшему дереву и ловлю взгляд барменши. Знойно улыбаясь, она подходит ко мне.

— Что я могу предложить тебе сегодня вечером, красавчик?

— Саша Ликан. Он здесь?

На ее лице мелькает подозрение, и теперь она смотрит на меня более пристально.

— Кто спрашивает?

— Его брат.

Барменша фыркнула. Уверен, она постоянно слышит подобное. Вероятно, ее научили воспринимать это с долей соли.

— Послушай, если я оставлю тебе сообщение, не могла бы ты передать его ему?

После минутного колебания она жестко кивает, отчего короткие темные волосы, обрамляющие ее лицо, подпрыгивают.

— Просто скажите ему, что Глеб в городе. Я здесь на несколько дней и буду рад его видеть. Я остановился в отеле на Бикон-стрит, номер 303. Наклонившись через бар, чтобы выхватить ручку у нее из-за уха, пока она не успела меня остановить, я беру салфетку для коктейля и пишу на ней номер своего мобильного телефона. — Если он захочет позвонить мне.

Она вскидывает бровь и медленно протягивает руку, чтобы снова взять салфетку и ручку.

— Ты уверен, что это не какая-то странная тактика, чтобы попытаться подкатить ко мне? — Мягко спрашивает она. — Потому что если это так, то это может сработать.

— Ты передашь ему сообщение? — Спрашиваю я, игнорируя ее флирт и окидывая взглядом пространство за ее спиной, чтобы убедиться, что ничего не упустил.

— Да, красавчик. Я передам ему сообщение. Хочешь рюмочку или что-нибудь еще? За счет заведения. Выглядишь так, будто тебе не помешало бы выпить.

Я поворачиваюсь, чтобы встретиться с ее сильно накрашенными глазами, и холодно изучаю ее.

— Я не пью.

— Хм, — говорит она легкомысленно. — Может, вы действительно родственники. — Засунув ручку обратно за ухо, она уходит.

Песня заканчивается у меня за спиной, и когда живая группа умолкает, подавая сигнал закрытию занавеса, я оборачиваюсь. Думаю, это мой сигнал к уходу. Сегодня я не получу здесь больше полезной информации, только после закрытия клуба. Тогда я смогу вернуться и поговорить с братьями, когда у них закончится смена. Они будут более готовы к разговору.

Оттолкнувшись от барной стойки, я в последний раз обвожу взглядом помещение. И когда начинаются мягкие, певучие ноты следующей песни, занавес поднимается.

Это она.

Мэл.

Стоит перед микрофоном.

Воздух исчезает из моих легких.

Сердце колотится.

Перед глазами мелькают яркие воспоминания, как она капризно поднимает подбородок, готовясь к спору. Ониксовые глаза, которые обжигают меня тлеющим жаром…

Я в шоке. Застыл. Мои ноги налились свинцовой тяжестью.

Что она здесь делает?

Мой взгляд медленно движется по ее стройному телу, поглощая его с жадностью. Черное бархатное коктейльное платье без бретелек обтягивает каждый сантиметр ее стройной фигуры. Шелковые перчатки доходят ей до локтей. Волосы цвета красного дерева каскадом спадают на одно плечо. Эти мягкие, поразительные черты лица я узнаю где угодно. Ее нос пуговкой и лицо в форме сердца. Ее глаза в форме капельки слезы. Темные брови, властно нависшие над ними.

Ее полные губы расходятся в такт чувственной балладе, и мое сердце замирает. Ее глаза закрыты, движения грациозны, она играет роль клубной певицы 1920-х годов. И она так же потрясающа, как и в тот день, когда я видел ее в последний раз. Румяная кожа светится мягким золотом в ярком свете сцены, она излучает харизму, которая приковывает внимание всех присутствующих в зале.

Затем, когда ритм стихает, ее глаза распахиваются, и ее отношение меняется на дерзкое. Бэк-вокалистки, которых я раньше не замечал, выходят вперед, одетые в облегающие, переливающиеся бикини. Каждая из них берется за край платья Мэл и одним плавным движением срывает его с нее, бросая за кулисы.