Царь Алексей Михайлович - Александр Боханов

Все эти велеречивые словесные обороты и красочные эпитеты, конечно же, в значительной степени мотивировались тем, что только Русь-Московия являлась не только для всего православного мира единственным незакабаленным бастионом, но и единственным и жизненно важным источником моральной, политической, но и особенно — финансовой поддержки. Западные христиане, как из кругов католиков, так и протестантов, совершенно безразлично взирали на страдания православных под игом турок. Даже когда представители этих конфессий стали появляться и укрепляться на Святой Земле в XVII и XVIII веках, то их интересовало только приращение своего влияния на Ближнем Востоке, но отнюдь не благоустроение православных. Их они как бы там вообще не замечали. Стоны, вопли и мольбы тысяч и тысяч православных христиан не долетали до ушей католических и протестантских миссионеров. У католиков же вообще всегда был только один ответ каждому и всем — примите власть Рима, признайте Римского папу единственным «главой церкви», а тогда «и помощь придет…»

Русь вела себя совершенно иначе. С самой ранней фазы своего самостоятельного существования, когда только начала освобождаться от ордынского ига, то сразу же стала помогать православным «братьям во Христе». В 1645 году в послании Царю Михаилу Федоровичу архиепископ Кипрский Харитон прямо признавал спасительность русского вспомоществования, видя в существовании Русского Царства милость Всевышнего всему «народу православному». «Божиим произволением совершилось, что бедный народ наш греческий от много добра и царства впал в порабощение под нечестивый народ, но милосердный и всещедрый Бог не оставил народа христианского и святых его церквей без призрения вконец разоренных и ради страдания и утешения объявил тихое, надежное пристанище державное святое Ваше Царствие. От коего вспомоществуются нынешних времен начальники и пастыри церковные беспрестанно и получают облегчение мучению своему и утешение»[149].

В период Московского Царства, т. е. в XVI–XVII веках, несмотря на огромные трудности общения с Восточными Патриархатами, русская помощь становится регулярной и весьма значительной. Размер ее никто никогда не подсчитывал, но даже разрозненные данные позволяют заключить, что то были колоссальные суммы, которые шли на поддержание существования приходов, храмов и обителей на всем Православном Востоке и на Балканах, т. е. в районах, находившихся в мире исламского закабаления. В1588 году Москва вела даже переговоры с Константинопольским Патриархом Иеремией II о переносе на Русь Вселенского Престола. Переговоры закончились ничем, но сам этот факт весьма показателен для характеристики русского православно-вселенского сознания[150].

В 1619 году Патриархом Филаретом была составлена особая молитва о воцарении Русского Царя над всей вселенной. Молитва эта впервые звучала при коронации Алексея Михайловича 28 сентября 1645 года и потом вошла во все последующие чины венчания на Царство[151].

К середине XVII века Царская Русь — бесспорный «ковчег спасения» всего православного мира. Царь Алексей Михайлович воспринимал себя покровителем и попечителем всего рода христианского и мечтал о восстановлении Креста Господня над Святой Софией в Царь-граде (Стамбуле). В начале 1656 года, после расставания с Патриархом Антиохийским Макарием, Царь огласил свое сокровенное чаяние: «Молю Бога, прежде чем умру, видеть его (Макария. — А.Б.) в числе четырех патриархов служащим в Святой Софии и нашего патриарха пятым вместе с ними».

Чуть позже, обращаясь к находившимся в Москве грекам, Самодержец дал своего рода обет-обещание Господу Богу: «Со времен моих дедов и отцов к нам не перестают приходить патриархи, архиереи, монахи и бедняки, стеная от обид, злобы и притеснений своих поработителей, и все они являются к нам не иначе, как гонимые великой нуждой и жестокими утеснениями. Посему я боюсь, что Всевышний взыщет с меня за них, и я принял на себя обязательство, что, если Богу будет угодно, я принесу в жертву свое войско, казну и даже кровь свою для их избавления»[152].

Никаких практических действий в этом направлении предпринято не было, да их и не могло быть; сокрушение Турецкой Империи в том веке представлялось делом немыслимым. К тому же Русь была отягощена сначала многолетней войной с Польшей, а затем войной со Швецией. Обе кампании стоили больших человеческих потерь и огромных финансовых расходов. Далеко не по своей воле Алексей Михайлович не смог принять участие в освобождении «братьев во Христе» на Востоке.

Зато Алексей Михайлович щедрой рукой раздавал помощь всем страждущим православным за пределом своего царства. По словам историка Церкви, при нем «Россию посетили все четыре патриарха и очень многие восточные митрополиты, монахи и простые миряне. Все они возвращались с большими пожертвованиями. Сокровищница Царя Алексея была неистощима для милостыни; весь Восток понимал это и спешил воспользоваться ею»[153]. Как заявил в 1649 году Царь Иерусалимскому Патриарху Паисию: «Мы вас, отцов богомольцев наших, в забвении не положил и нашим царским жалованием и милостынею, что Бог даст, впредь не оставим»[154].

Нельзя воспринимать эту помощь со стороны Руси как какую-то политическую акцию, нацеленную на завоевание неких геополитических преимуществ. Помощь была совершенно бескорыстной, поистине христианской. Русь не стремилась «купить» щедрыми подношениями некие стратегические или экономические «преференции». В то же время нельзя забывать, что все нищие патриархаты — Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, не жившие, а выживавшие в «нечестивом пленении», признавая Москву «благословенным Царством», старались подкрепить свое признание не только ектениями, где поминались имена Русских Царей. Они пересылали в Москву многие бесценные святые реликвии, которые им удалось сохранить и во время разграбления крестоносцами Константинополя в 1204 году, и в эпоху постоянных грабежей и насилий со стороны мусульман. Можно назвать только некоторые особо значимые святыни.

Со Святой Горы Афонский Царю Федору Иоанновичу был прислан Крест Константина Великого, который сопровождал позже царя Петра I во время Полтавской битвы.

В 1603 году Иерусалимский Патриарх Софроний V прислал в Москву древнюю икону Божией Матери, в серебряном окладе, принадлежавшую когда-то матери Императора Константина Великого Равноапостольной Императрице Елене.

В 1624 году Митрополит Ираклийский Дионисий доставил в Россию Царю Михаилу Крест Императора Юстиниана, который позже находился в Троице-Сергиевой лавре.