Мужской стриптиз - Наташа Королева

– Держать бедро! Бедро держать! О боже… Кушко, нет, это невозможно! Остановите музыку, я сказала!

Запись оборвалась, вокруг привычно захихикали, оператор отвернул софиты.

– Кушко, Се-ре-жа! – С интонацией индийской кинострадалицы балетмейстер заломила руки. – Вы ходите, точно проламываете просеку в тайге… Нет, я не могу с ним воевать.

– А мне нравится, – из полумрака постановила хозяйка. – Он стал гораздо свободнее, вы не заметили? И именно сегодня.

Сидящие рядом темные очки согласно закивали. Сергей их уже узнавал в лицо – ведущие московские модельеры, двое из «Харпер Базаар», представитель дома Чарутти, и еще пара иностранцев, чьи имена произносили с придыханием.

– Не обращай внимания, – заворковали девочки за кулисами. – Тебя возьмут, это точно, им нужен такой… мужской типаж.

– А я и не обращаю.

Переодеваться следовало очень быстро, эта смешная спешка чем-то напоминала ему первый курсантский год. Специальные помощницы загодя развешивали брюки, костюмы и рубахи на плечиках. Парни врывались в раздевалку, выпрыгивали из одной одежды, запрыгивали в другую, на выходе сталкивались с девушками, которых набиралось в четыре раза больше. Помощница молниеносно оглядывала каждого, поправляла лацканы и воротники одновременно двоим, третьему опрыскивала лаком хохолок, четвертого дергала за ремень – следовало ослабить или затянуть…

Сергея она почти никогда не поправляла, эта строгая дама, отслужившая в советской моде не один десяток лет.

– Ходить ты научишься, – напутствовала она перед генеральным прогоном. – В тебе есть врожденный вкус, но эта работа – не твое. Ты пойдешь дальше, уж поверь мне. Если не сорвешься…

И он поверил. И не стал спрашивать, как можно «сорваться».

…На первом показе неопытные девчонки больше всего боялись упасть. Сергей сочувствовал их жутким каблукам. Его задача на первый взгляд выглядела гораздо проще – дойти до края подиума, не вызвав общего хохота, и вернуться. На самом деле следовало чудесным образом совместить фиглярскую развинченность и мужественную прямоту.

– Не так ужасно, как мы боялись, – похвалила балетмейстер, – однако, что у вас с лицом? У вас воспаления нерва не было?

– Кушко, постарайся хоть раз улыбнуться, – сквозь мелькание вспышек за кулисы пробрался вездесущий Полкан. – Если у тебя хомяк умер, надо было вчера предупредить.

– Вчера никто не умирал.

– Тогда улыбайся! Директор велела, чтоб ты улыбался!

… С каждым новым показом Сергей стал замечать в себе небольшие загадочные изменения. Во-первых, красивые вещи, элегантные, дорогие и по-настоящему удобные, он прежде просто не замечал. Даже не догадывался, что такие клевые тряпки доведется примерять и носить. Оказалось, существуют десятки способов повязать галстук, а сами галстуки шьются из удивительных материалов. Сергею вдруг стало нравиться, когда целой группой вокруг колдовали модельеры. Подбирали цвет, тон, фасоны и ориентировались именно на него, на его манеру, на его подачу.

– А Сережа будет выступать? Тогда – хорошо…

– А этот ваш атлет, как его, Кушко? На нем классно все смотрится. Фигура идеальная…

Сергея совершенно неожиданно перестали ругать за походку и за кирпичное выражение лица. Что интересно, не мешали больше руки.

И самое главное… он перестал бояться, что встретит в зале знакомых. Ничего постыдного или недостойного мужчины он не делал. Впервые в жизни он получал кайф, да еще и деньги в придачу.

В марте произошли сразу три события. Вызвала хозяйка агентства, почти вдвое повысила зарплату.

– Дружочек, сфотографируйся. Пора оформлять тебе загранпаспорт. Скоро едем в Прагу… точнее, едут те, кто будет хорошо себя вести.

– А я себя плохо веду?

– До сей поры – замечательно. Всем мальчикам от фирмы подарок… На, держи. Годовой абонемент в фит-нес-клуб. И, пожалуйста, прекрати свои левые подработки. Мне гримерши жалуются – круги под глазами, недосыпание. Это никуда не годится.

– Я понял. Я там уволюсь.

– Вот и славно. Теперь – самое важное. Мы отбираем семь человек. Пятерых девочек и двоих ребят. Долли конечно возьмем, он темненький, оригинальный. Я намерена взять тебя, хотя есть и возражения…

– Куда взять?

– Будет большой праздник в Манеже. «Элит модель лук», по линии агентства «Элит». Спонсирует правительство Москвы. Если ничего не сорвется, приедет Линда. Ты понял, о ком я?…

– Ээ… а! Да. Ого! Это как же? Неужели сама?

– Сама. А ты пойдешь с ней в паре.

Глава 24 ПОСЛЕ БАЛА

Настя затаила дыхание.

На несколько мгновений в зале повисла полная темнота, ее нарушали лишь росчерки сигарет. Затем струи света и бурлящий звук румбы обрушились на нее единой, чувственной лавиной.

Морячков оказалось несколько, они появились из скрытых ниш, зато танцовщики, наряженные под индейцев, куда-то пропали. Настя не столько смотрела на роскошных накаченных парней, сколько впитывала их энергию. Энергия плескалась в грудь, в ноги, в пах, в голову, будто океан колотился о берег в пенном неистовстве. Морячки выстроились в два ряда, затеялся тягучий и в то же время – обрывистый ритм. Парни принялись раскачиваться, затем синхронно развернулись к публике спинами, потянули через головы свои театральные бушлаты.

И тут же, как по команде, завизжали и затопали женщины. Их словно магнитом потянуло вперед, задние ряды выплеснулись в проходы, кто-то уже подпрыгивал в такт музыке, кто-то скидывал туфли, кто-то из горлышка пил шампанское.

– Настя, здорово, да? Это лучшее мужское стрип-шоу, на них всюду давятся…

– Девчонки, есть мелкие баксы? Не сотню же ему в трусы пихать!

– На, держите, – Жанна раздала девушкам несколько мелких купюр. «Пятерку» сунула Насте, та в страхе замахала руками. – Чего боишься? Не нравится тебе?

– Не знаю… пока! – Чтобы услышать друг друга даже вплотную, приходилось перекрикивать общий рев.

Два океана встречных эмоций бились грудь в грудь, сплетались и разбивались в брызги, окутывали людей сальной пеленой. На пляже, в цирке – совсем иное, там просто обнаженные тела гимнастов, а здесь…

Морячки скинули верх, темнокожий парень упал в шпагат и медленно, очень медленно, презирая безудержный ритм, стал подниматься, сдвигая ноги. Его сосед, белокурый викинг, не отрывая носков от пола, заскользил вперед, к краю сцены. Штаны на нем начали сползать по миллиметру, обнажая загорелые шары ягодиц.

Это вызвало очередной взрыв. Три взрослые дамы с соседнего дивана побросали напитки и принялись подпрыгивать у самой сцены. У подиума образовалась небольшая толпа, кто-то размахивал предметами гардероба, жирная тетка свистела, засунув в рот два пальца, словно разбойничья атаманша.

Морячки в заднем ряду, не прекращая призывный латиноамериканский танец, достали бутыли с газировкой и стали поливать себя сверху. Одежда на них мгновенно промокла, обнажив мышечный рельеф.

– Давай, дава-аай! – голосили хором близняшки и толстая Люда, и даже тихоня Леська размахивала кулачками и разевала рот.

Настя и не заметила, как начала орать вместе со всеми. Она не могла потом вспомнить, что именно выкрикивала. Водный сюжет разворачивался; кажется, судно терпело бедствие. Рулевой, крепкий, широкоплечий, сражался со штормом и со штурвалом. Штурвал спустился к нему на канате откуда-то сверху. В поединке со стихией рулевой потерял почти всю одежду. Курчавый мальчик у задника сцены взобрался невысоко по веревочной лестнице, зацепился носками ног, откинулся вниз головой и стал размахивать флагом. Из одежды на нем сохранился лишь головной убор. У Насти замерло сердце при мысли, как же мальчик теперь повернется. Но тот и не думал разворачиваться, вместо этого начал раскачиваться спиной к публике, запутавшись сильными ногами в канатах.

– Во дает! Вот это задница!

– Вау-у, иди сюда!

Трое парней сделали синхронный прыжок вперед, оказались в проходах и гордым движением скинули брюки. Прожектора скрестились на них. Стали видны руки, множество рук, росших, казалось, прямо из темноты. Танцоров гладили, засовывали в стринги деньги, сопровождали от первой ступеньки до последней.

Музыка плавно сменила темп. Море все еще бурлило. Рулевой напряженно всматривался вдаль, прикрыв пах штурвалом. Насквозь промокшие юноши продолжали танцевать, теперь они завернулись в махровые пляжные полотенца. Из-под полотенец вылетели крошечные плавки.

– Ну, ва-аще! Бабоньки, я охрипла, блин…

Игра оранжевых бликов сменилась голубыми протяжными волнами. Настя сделала вещь, удивившую ее саму, – залпом отхлебнула виски из толстого стаканчика. Льдинки стукнули по зубам, ледяное пламя упало в желудок и моментально ударило в голову, к ушам словно приложили морские ракушки.

Бах! Полыхнули лампы, мальчики понесли напитки, татуированный бармен выгнулся дугой, он разливал коктейли, зажав шейкер между ляжек.