Лёд - Эд Макбейн

– Но вы имели в виду это?

– Полагаю, да.

– Хорошо. Если вы отлично себе представляете, кто чем пользуется, то расскажите нам об этом.

– Ради чего? Чтобы навлечь неприятности на приличных людей без всякой на то причины?

– На какихприличных людей? – спросил Карелла.

– Я не знаю никого, кто имеет дело с наркотиками.

– Вчера вы говорили иначе.

– А сейчас я говорю так. – Она пристально посмотрела на них. – Кажется, мне следует позвонить моему адвокату.

– Мы не ищем здесь наркотики, – сказал Мейер.

– Не знаю, что вы ищете, но от меня вы этого не получите.

– Вашу лучшую подругу убили, – мягко укорил Карелла.

Она посмотрела на него.

– Мы пытаемся найти человека, который сделал это.

– Никто из шоу не делал этого.

– Откуда вы знаете?

– Я не знаю. Я только знаю... – Она умолкла, скрестила руки на груди и упрямо выставила подбородок. Карелла посмотрел на Мейера. Мейер кивнул едва заметно.

– Мисс Вонг, – сказал Карелла, – то, что вы рассказали вчера, дает нам основания полагать, что вы знаете, кто из труппы употребляет кокаин. Мы расследуем дело об убийстве. Мы можем вызвать вас в суд, где перед большим жюри присяжных вам придется отвечать на те же вопросы, что задаем вам мы...

– Нет, не можете, – сказала она.

– Можем, – сказал Карелла, – и мы вызовем вас, если вы будете отказываться...

– Мы что, в России? – спросила Тина.

– Мы в Соединенных Штатах, – сказал Карела. – У вас – вашиправа, а у нас – наши.Если вы откажетесь отвечать перед большим жюри, вас задержат за неуважение к суду. Выбирайте.

– Я просто не могу поверить в это, – сказала она.

– Это так. Если вы знаете, кто употребляет наркотики...

– Я ненавижу, когда так называемые мужчины выкручивают руки слабой женщине! – воскликнула Тина.

Оба детектива молчали.

– Это тактика мафии, – сказала Тина.

Они опять промолчали.

– Как будто это вообще имеет хоть какое отношение к тому, кто убил Салли. – Тина нервно поправила волосы.

– Пойдем, Мейер. – Карелла встал.

– Постойте, – сказала Тина.

Он не стал садиться.

– На той вечеринке нюхали примерно полдюжины человек.

– Кто-нибудь из труппы?

– Да.

– Кто?

– Салли, конечно.

– Кто еще?

– Майк.

– Майк? Кто это?

– Ролдан. Мигель Ролдан.

– Спасибо, – сказал Карелла-.

– Если вы причините ему неприятности...

– Мы не собираемся причинять ему неприятности, – сказал Мейер. – Насколько хорошо Салли Андерсон знала вашего продюсера?

Вопрос застал ее врасплох. Она широко открыла глаза. Секунду она колебалась.

– Алана? – спросила она.

– Алана Картера, – кивнув, сказал Карелла.

– Почему вы спрашиваете?

– Салли не говорила о нем ничего, что касалось бы не только его профессиональной деятельности?

– Не понимаю, что это значит.

– Я думаю, вы понимаете, что это значит, мисс Вонг.

– Вы спрашиваете, не было ли между ними связи?Не смешите меня.

– Почему вы думаете, что это смешно, мисс Вонг?.

– Потому что... Ну, у нее был дружок. Вы знаетеоб этом, я говорила вам вчера.

– Почему это должно исключать связь с мистером Картером?

– Я просто знаю, что между ними ничего не было.

– Откуда вы это знаете?

– Ну, некоторые вещи просто знаешь.

–Вы когда-нибудь видели их вместе?

– Конечно.

– Вне театра, я хочу сказать.

– Иногда.

– Когда вы видели их в последнийраз?

– В воскресенье вечером.

– При каких обстоятельствах?

– Он был на вечеринке у Лонни.

– Это у вас обычное дело? Чтобы продюсер шоу приходил на вечеринку, которую дает танцовщица?

– Вы, кажется, не успокоитесь, пока всехне втянете в неприятности?

– Кого мы теперь втягиваем в неприятности? – спросил Мейер.

– Алан был со мной, -проговорила Тина сквозь зубы. – Япозвала его на вечеринку.

Детективы переглянулись, не понимая.

– Он женат,теперь ясно? – сказала Тина.

В данный момент они хотели переговорить только с двумя людьми, связанными с шоу.

Первым был Мигель Ролдан – так совпало, что он оказался латиноамериканцем и к тому же употреблял кокаин. Салли Андерсон нюхала кокаин, а Пако Лопес был «латиносами». Они хотели спросить Ролдана, где он добывал порошок и где брала порошок Салли, не в одном и том же месте? И не было ли это место, по случаю, собственной лавкой сладостей Пако Лопеса? Вторым человеком был Алан Картер, женатый продюсер «Жирной задницы». У него, в соответствии с показаниями Тины Вонг, был маленький закулисный романчик с танцовщицей-китаянкой, возникший в сентябре, когда они разглядели друг друга на приеме по случаю премьеры шоу. Детективы хотели спросить Картера, почему он думал, что Салли Андерсон – «рыжая малышка»? Не было ли у Картера еще одной внебрачной связи с танцовщицей-блондинкой? Если не было, то зачем он так старался показать, что едва помнит ее? Они ничего не спрашивали у Тины по поводу видимого смущения Картера. Если былакакая-то связь между ним и погибшей девушкой. Тина вполне могла и не знать об этом, и в этом случае они не хотели его настораживать. Они интуитивно чувствовали, что он лжет, утверждая, что не помнит Салли Андерсон. Теперь они хотели выяснить, почемуон лжет.

Им не удалось выяснить это к вечеру в воскресенье.

Консьерж в доме, где проживал Картер (Гровер-Вест), сказал детективам, что они с миссис Картер уехали около четырех вечера. Он не знал, куда и когда они вернутся. Он высказал предположение, что мистер Картер уехал опять в Филадельфию, но это не увязывалось с тем фактом, что супруги уехали в лимузине с шофером. Мистер Картер обыкновенно ездил в Филадельфию поездом и, кроме того, всегда отправлялся один. Едва ли он поехал в Филадельфию, размышлял Карелла. Вчера по телефону Картер сказал, что не поедет в Филадельфию до вечера в среду.

Детективы отправились через город туда, где Мигель Ролдан жил с Тони Асенсио, другим танцором-латиноамериканцем из шоу. Дома никого не было, не было также и консьержа, который мог бы сказать что-либо по поводу их отсутствия.

Карелла пожелал спокойной ночи Мейеру в десять минут седьмого и только тогда вспомнил, что еще не купил подарок для Тедди. Он шагал по улице Стем, пока не нашел открытого магазина белья. Там были трусики с «особенным» вырезом и еще несколько видов таких, которые можно поедать, как конфеты. Он решил, что это не совсем то, и потом еще провел в поисках подарка целый час, пока не остановил свой выбор на коробке шоколадных конфет в форме сердца. У него было чувство, что он обижает Тедди.

В ее глазах и на лице не было разочарования, когда он вручил подарок. Он объяснил, что это только предварительный подарок и что он купит ей настоящийподарок, когда ему станет немного полегче расследовать последнее дело. Он не знал, когда это произойдет, но дал себе обещание, что непременно купит ей завтра что-нибудь фантастическое. Он еще не знал, что дело принимало своеобразный оборот и что он узнает об этом на другой день, в результате чего ему снова придется отложить свои грандиозные планы.

За обедом десятилетняя Эйприл жаловалась, что получила только одну открытку на Валентинов день, да и та – от олуха. Она произнесла это слово, скривив лицо в точности, как Тедди: темные глаза и темные волосы, красивый рот, выражающий полное презрение. Ее десятилетний брат Марк, который на Кареллу был похож больше, чем на мать или на сестру-близняшку, высказал предположение, что пославший открытку Эйприл долженбыть олухом. Тогда Эйприл схватила недоеденную свиную отбивную за косточку и воинственно подняла ее над головой, как топорик. Карелла утихомирил их. Фанни пришла с кухни и невзначай заметила, что это те самые отбивные, которые она вынула из морозилки вчера, и она надеялась, что на вкус они хорошие и что никто в семье не заработает трихиноз. Марк пожелал узнать, что такое трихиноз.Фанни сказала, что это связано с «касуле», и подмигнула Карелле.

Дети легли спать в девять.

Некоторое время Стив и Тедди смотрели телевизор, а потом пошли в спальню. Тедди находилась в ванной комнате, казалось, необыкновенно долго. Карелла решил, что она злится. Когда она вернулась из ванной, на ней был халат поверх ночной рубашки. Обыкновенно она не бывала такой скромной в их собственной спальне. Он все больше и больше стал думать, что коробка конфет, в которой на обратной стороне крышки даже не был изображен ассортимент, не понравилась ей. Таким глубоким было его собственное чувство вины («Итальянцы и евреи, – бывало, говорил Мейер, – самые виноватые люди на земле»), что он не вспомнил, пока она не откинула в темноте одеяло и не забралась в постель рядом, что онане преподнесла ему ничего вообще.