Жертва особого назначения - Александр Афанасьев

– Начинайте. Только не переусердствуйте. Я пока отдохну. Если он захочет говорить, зовите меня, если даже я засну.

Тот, что с автоматом – у него была короткая бородка и белые от ненависти глаза, – вежливо поклонился.

– Слушаюсь, эфенди.

Двое подошли к столу, за которым был прикован американец. Тот, что был с ведрами, поставил их на стол, и они издали глухой стук, от которого американец вздрогнул. Второй схватил пленника за волосы и потянул назад, словно желая открыть горло и перерезать его ножом. Американец тяжело задышал, но боевик только смачно плюнул ему в лицо.

– Это тебе за наших в Гуантанамо.

Второй достал моток ткани, отмотал от него сколько-то и обхватил тканью рот американца. Церэушник, поняв, что ему предстоит, попытался завопить, но ткань помешала ему это сделать.

Пытка водой – обычная пытка для армии Соединенных Штатов Америки, она признается приемлемой при необходимости получения информации. Каждый, кто проходит отборочный курс в спецназе, тоже должен подвергнуться пыткам, чтобы понять, что это такое, и узнать предел своей устойчивости. Основная пытка здесь – это тоже пытка водой. Иракские спецслужбы и мы широко применяем ее здесь. Арабы – за редким исключением – не умеют плавать, и вода в легких вызывает у них неконтролируемую панику. Еще одним достоинством пытки является ее простота: все, что нужно, – это ведро воды и тряпка.

Суть пытки заключается в следующем – на рот и нос повязывается тряпка, после чего голова пытуемого фиксируется и на лицо тонкой струйкой льется вода. Нормальной реакцией человека является выплюнуть воду, но тряпка не дает этого сделать, и вся вода попадает в желудок или в легкие. А вода в легких вызывает сильную боль и панику. Для неподготовленного человека двух-трех литров достаточно, чтобы заговорить. Самые стойкие обычно выдерживают ведро-полтора. Но говорить начинают все.

Американец лопнул почти сразу. Хватило одного ковша и еще немного.

Да, он Реймонд Энтони Обан. Да, он работает в Лэнгли помощником директора Национальной разведки.

Да, он приехал причинять вред народу Ирака. Да, он американский шпион и приехал, чтобы шпионить против Ирака.

Да, у него была цель организовать бандитские нападения в центре Багдада, в том числе и на конференцию глав государств. Да, для этого он должен был использовать контакты ЦРУ в бандитской и террористической среде – в том числе с отрядами «Аль-Каиды» в Ираке и Фронтом Аль-Нусры (Фронтом Призыва). Да, конечной целью всего этого является убийство глав государств, в том числе президентов России и Ирака во время встречи.

Да, у них уже есть люди в Ираке, чтобы организовать это нападение. И он приехал для того, чтобы координировать работу с ними.

Рей Обан, помощник директора Национальной разведки США, сидел прикованным к стулу где-то в Ираке, в грязной и мрачной темнице, и думал, что будет дальше.

Он понимал, что потерял контроль над собой, – ощущение воды в легких было самым страшным из всех, которое он переживал в жизни. В восемь лет он едва не утонул в бассейне и с тех пор страшно боялся воды. Она изменчива, не дает опоры и поглощает тебя целиком. Его учили, как выдерживать длительные допросы, в том числе с применением насилия. Эта техника была отработана американскими летчиками во вьетнамском плену – знаменитый Ханой Хилтон, спецтюрьма особого режима. Если тебе невмоготу терпеть, дай кусочек информации, но самый маленький, какой только возможно. Тем самым ты выиграешь немного отдыха и придешь в себя. Потом, как только тебе снова станет невмоготу, еще. Потом еще.

Он купил себе время, но купил его дорогой ценой. Выболтал много, но почти ничего ценного. Главное – он не назвал ни одного имени. Он не все их знал, но и те, что знал, – не сдал. Пока. Русский немного поспит, послушает запись и поймет это. Он вернется и набросится на него, вырывая остатки его правды.

И все-таки кое-что опасное он сказал. Настолько опасное, что, может, и сам русский не поймет, насколько это опасно. Но может быть, что и поймет.

Он поднял голову. За стальной дверью шел разговор, причем громко.

– Как этот неверный?

– Он все рассказал, Хаким-паша. Русский пошел отдохнуть.

В голосе охранника слышалось торжество.

– Эта свинья раскололась тут же. Русский правильно сказал – внутри они слабые. Наши в Гуантанамо намного крепче.

– Я хочу его видеть.

Хрипловатый, начальственный голос. Голос второго грубый, но в то же время извиняющийся.

– Русский сказал никого к нему не пускать, Хаким-паша.

– А я тебе не командир?!

– Но Хаким-паша…

– Клянусь Аллахом, ты будешь сидеть в карцере и будешь сидеть там очень долго, если не будешь мне повиноваться. Открывай!

– Слушаюсь, Хаким-паша.

Хруст замка. Лязг засова.

– Он привязан Хаким-паша.

– Клянусь Аллахом, ты слишком много болтаешь. Если бы он и не был привязан, смог бы мне навредить этот слизняк?

– Конечно, нет, Хаким-паша.

В глазах после пытки плавали какие-то круги. Он с трудом различил двоих – одного, в черной куртке, с короткой окладистой бородой, и другого – в некоем подобии военной формы с автоматом и разгрузкой.

– Грязный слизняк. Просто поверить не могу, что они ступали по нашей земле как хозяева.

– Иншалла, этого больше не будет.

– Русский сказал, скоро мы пойдем по их земле войной.

– Ключи у тебя?

– Да, но…

Обан различил резкое движение и два хлопка. Второй, в военной форме, повалился на пол, гулко стукнул автомат.

Первый побежал к двери и закрыл ее. Затем подбежал к трупу, обыскал его, накинул на шею ремень автомата. Звякнули ключи.

– Потерпи.

Щелкнули наручники. Опустившись на колено, неизвестный расстегнул кандалы.

– Идти можешь? Говори со мной, амрикай.

Обан оперся о край стола, и в следующий момент его вырвало – вода, которой он нахлебался, рванула зловонным потоком.

– Надо уходить, амрикай. Посты проверяют каждые полчаса. Поднимут тревогу, и нам уже не уйти.

– Кто ты?

– Это не важно. В Ираке помнят добро, амрикай.

Обан попытался идти. Чуть не упал, но неизвестный ловко подхватил его.

– Осторожно. Нам надо попасть на время намаза. Тогда мы сможем выйти из здания и сесть в машину. У меня есть намазы в мобильнике[26].

– Где мы?

– Аль-Азизия, амрикай. База спецназа. Они привезли вас сюда.

– Господи.

– Ты не первый. Они убили здесь стольких, что не сосчитать. Они хуже федаинов[27].

Иракец поднял американца, закинул руку на плечо и потащил к двери.

– Пошли, амрикай, надо спешить.

– Американец. Здесь еще один американец. Еще американец.

– Ему ничем не помочь. Он в другом блоке. Я не смогу вытащить вас двоих.

– Я должен его видеть. Иначе я никуда не пойду.

– Ты дурак, амрикай.

– Я должен его видеть. Иначе я никуда не пойду.

Иракец согласился с американцем и потащил его по коридору. В правой руке он держал пистолет с глушителем.

В небольшом коридоре тускло горел свет. На стуле сидел иракец в форме гвардии, он слушал музыку через CD-плеер и отстукивал ногой ритм. Услышав движение, он повернулся.

– Хаким-эфенди? Что происходит?

Иракец вскинул пистолет.

– Что.

Две пули поставили точку – булькая горлом, иракец повалился на пол, перевернув стул. Едва слышно через наушники играл «Раммштайн».

Офицер-предатель поставил американца у стены, забрал у убитого иракца ключи. Щелкнул замок.

– Потащите его сами, эфенди. Двоих я вытащить не смогу, я и так рискую.

– Дай пистолет.

– Что?!

– Дай пистолет.

– Амрикай, я…

– Что ты хочешь? Уехать в США? Клянусь Аллахом, я сделаю тебе грин-кард и вывезу и тебя и всю твою семью, только дай добраться до посольства. Денег? Клянусь Аллахом, я заплачу тебе столько, сколько здесь тебе никто не заплатит. А сейчас дай пистолет.

Иракец помедлил, но затем все же протянул пистолет рукояткой вперед.

– Выйди.

Лежащий на кровати человек проснулся, закашлялся. Повернулся.

– Господи. Рей.

– Выйди, черт возьми! – крикнул Обан, и его голос был похож на карканье.

Иракец помедлил, но повиновался.

– Рей, черт. Сними с меня это.

Помощник директора Национальной разведки улыбнулся. Он еле стоял на ногах, но улыбался. Потому что теперь все было на своих местах и все шло так, как и должно было идти.

– Ты и правда думаешь, что выйдешь отсюда?

– Рей, я не виноват!

– Виноват. Ты даже не знаешь, в чем ты виноват. – Реймонд Обан прицелился из пистолета в своего коллегу.

– За что?!

– Не стоило тебе сюда приезжать.

Пистолет привычно отдал в руку, глушитель скрал звук выстрела, но черной точки на переносице так и не появилось. Помощник директора нацразведки выстрелил еще раз и ровно с тем же самым результатом.

– Что за…

Подольски сел на кровати, улыбаясь. Показал куда-то в угол.

– Помаши рукой, Рей. Тебя снимают.