По сложной прямой (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

От двери, ведущей в апартаменты Янлинь, неслись звуки двух знакомящихся «чистых» девушек, склонных к беспорядочным и гиперактивным половым связям. Быстро и тихо отбежав из опасной зоны, я поехал на лифте к себе. Вид голой Юльки, мирно и тихо читающей книгу на канделябре, чуть не заставил прослезиться от умиления. Может быть, в том СССР, самый краешек которого я когда-то застал, секса не было, но здесь его как-то чересчур даже на мой вкус.

Нет, я понимаю, что секс, в принципе, одна из немногих радостей для молодых и буйных неосапов, но хотелось бы держаться от всего этого многобезобразия подальше. Одна условно-нормальная девочка, один условно-нормальный я, через день там или два… разве я многого прошу? Зачем мне идеальная полупрозрачная блондинка, демонстрирующая свои формы, когда точно знаю, что у нее ни нервных окончаний, ни центра удовольствия, ни точки Гэ, а только извращенное любопытство энергетической проекции, обремененной воспоминаниями плоти?

Грустно вздохнув и смирившись с реальностью, я, включив вытяжку, взялся за приготовление гренок. Порезать хлеб на ломти, взбить яйца, добавив в них немного соли, натереть сыр в совершенно транжирских количествах… красиво жрать не запретишь! Затем мы делим взбитую яичную массу на две части, в одну из которых сыпем тертый сыр. Эта густая клейкая масса станет великолепно поджаренной «шапочкой» на наших гренках, а вот во второй половине мы будет смачивать хлебцы перед тем, как кинуть их на сковородку. Очень вкусно получится.

В дверь задолбили как раз когда я закончил жарить себе большую порцию этих сытных вкусняшек.

— Никого нет дома! — тут же раздраженно заорал я, вытирая слюни, уже давно текущие при виде растущей горы горячих гренок.

— Витя, это я, Паша!

— Я занят! Приходи потом!

— Да открой, я всего лишь на пять минут!

У меня аж ногу свело от мысли, что я сейчас пущу этого тощего блондина в свой, пахнущий свежеприготовленной только для меня горой гренок, которой точно не хватит на двоих, дом.

— Занято! — рявкнул я еще злее, а потом, не найдя ничего лучше, добавил, — Свали нафиг, Паша! Мы трахаемся!

За дверью что-то звучно подавилось, икнуло, а потом пропало. Палатенцо, с королевской грацией переведя на меня взгляд, красиво вздёрнула бровь.

— Мне постонать? — осведомилась она почти светским тоном, заставляя в очередной раз задуматься о перспективе — проснусь ли я на следующее утро с такой соседкой?

— Не надо, — отказался от великодушного предложения я, — Сейчас чавкать буду. Громко. Если услышат, то пусть думают, что хотят!

— А чем в сексе можно чавкать? — поинтересовалась Юлька, заставляя меня поперхнуться первой же почти сожранной гренкой, — Я довольно мало видела…

Еще одна на мою голову! Что за день сегодня такой!

— Лети к Янлинь! — гавкнул я, уже теряя самоконтроль, — Там как раз… чавкают!

Вы знаете, как быстро остывают гренки? Так вот — быстро! Их нужно жрать горячими!

Я много книжек в свое время (в первой жизни, конечно) прочитал, так вот там большинство так называемых «попаданцев» начинали новую жизнь в капиталистическом обществе. Многие вещи для них, обладающих мозгами современного человека, были чрезвычайно легки. Знай себе качай мышцу, а иногда даже и магическую, пополняй закрома деньгами, товарами и нужными вещами, занимайся своим личным наделом, если вдруг стал дворянином. В общем, копи деньги и мощь. За первое тебя будут мыть и воду эту пить, а второе нужно, чтобы первое чувствовало себя в безопасности. Ну и еще чего-нибудь у кого-нибудь отнять. Разумеется, чисто во благих целях — крестьяне там у соседа горюют, надо бы его зарезать, пусть лучше платят поменьше, но зато мне.

Так вот, к чему это я? Гренка с сыром, как высшая ценность наслаждения, сильно отличается от личного замка, да и суперкрутым мужиком сложно быть, когда таких хитровывернутых кругом довольно много. Даже рядом со мной живёт рыжий тип, который запросто может пальнуть оранжевым лазером (и палил однажды!), после чего такому крутому мне будет грустно лежать на асфальте двумя половинками. Витя, как и тот кондуктор, он не дурак, он понимает, что если бы его хотели именно кончить — то кончили бы уже сто раз. Банальная винтовка, как у этого, который Кеннеди шлепнул. Пук — и я раскидываю мозгами по асфальту.

Дальше что? Две мои престарелые феи, Молоко и Окалина, с их мозговыми тараканами? Думаете, это плохо? Вивисектор Лещенко — вот что плохо. Когда этот персонаж в мои восемь лет проверял болевые пороги, было паршиво. Я тогда всё лето на каждый звук в своей палате вздрагивал, а уж если звенело что-то…Если ты секретоноситель, если обладаешь какими-то способностями стратегического уровня, если ты важен и любопытен — то засунь свои гражданские свободы и прочую чушь себе же в жопу. Неважно, в какой стране и при каком законодательстве. Есть народ, общество, избиратели. Вот у неинтересных них есть и права, и обязанности, прочая такая ерунда. Их закон защищает оптом. Каждого, но по одной схеме.

Мы, неосапы, в эту схему — не лезем. Несмотря на прошедшие полсотни лет, как наше племя появилось на планете, мы еще не слились с цивилизацией. Слишком разные способности, слишком разное формирование характеров, слишком разные последствия от того, пнули ли обычного человека или пнули одного из нас, способного превратить воздух вокруг себя в ядовитый газ.

Так что, учитывая обстоятельства, всё у меня почти хорошо… осталось в этом убедить санитаров.

Точнее, психиатра, к которому я еду после гренок.

— Виктор, что именно у тебя сейчас вызывает дискомфорт? — лучисто улыбается дядька, как будто весь состоящий из добродушия и морщинок. Сидим мы, между прочим, в очень уютном кабинете НИИСУКРС-а, куда меня и пригласил Темеев. На психобслуживание.

— Вы, Леопольд Генадьевич, — честно отвечаю я.

— Да? — удивленно и отточено вздёрнутые брови, — А можешь объяснить, почему?

— Потому что я вам не доверяю, — пожимаю плечами с удивленным видом, — Врачам принято доверять и это нормально, а вот психиатры и прочие терапевты выбиваются из стереотипа. То, что выбивается, вызывает отторжение.

— То есть, — глубокомысленно реагирует штатный «псих» конторы, — Ты считаешь, что я недостаточно компетентен… или даже что вообще психиатрия некомпетентна в твоем случае?

— Тут вопрос в неоднозначности, — мотаю я головой, — Хирург вырезает опухоль — он, с точки зрения человека, — абсолютное добро, так как его болезнь — зло, не менее абсолютное. Воспаление легких, сердечная недостаточность, больной зуб… неважно. Врачи исправляют то, что точно мешает жить. Это правильно. А вот как вы можете знать, что мне мешает жить, а что помогает?

— Ну так расскажи мне, — разводит руками этот колобок, приятно улыбаясь, — Почему бы и нет, Витя? Расскажи, чего бы ты хотел вот прямо сейчас?

— После того, как меня чуть не убила соседка по комнате, после обструкции в университете, после бойни в центре города? — задумчиво тяну я, — Знаете, Леопольд Геннадьевич, я хочу недельку отдохнуть. Мне для этого нужно… а ведь, по сути, почти ничего не нужно! Только девушку покрепче да повыносливее, всё остальное у меня и так есть. И уединение, конечно же. То есть, проще говоря, я хочу несколько дней тишины, высокой половой активности с представительницей женского пола, и алкогольного отравления посерьезнее. Элементарно, да?