Злые умыслы (ЛП) - Мерседес Сильвия

— Я увидела лошадей из окна, — она подошла к принцу, который стоял, сжимая поводья черного коня. — Вы отправитесь в Кро Улар?

Герард кивнул, открыл рот, а потом передумал говорить. Он тряхнул головой и не смотрел ей в глаза.

— Нам нужно сделать то, что можно.

Она сжала свои руки у плеч с силой.

— Прошу… — начала она, но умолкла, когда отец вдруг подошел к ней. Она взглянула на герцога и опустила взгляд. — Береги себя, — тихо закончила она.

— Оставайся внутри до нашего возвращения, — строго сказал ей Дальдреда. — Доминус оставил двоих лучших сторожить тебя. Ты должна быть в безопасности.

Серина кивнула. Герцог не попрощался с ней, прошел к своей лошади и забрался в седло. Герард задержался еще на миг и запрыгнул в седло.

Движение у локтя отвлекло Террина от этой сцены, он посмотрел на лицо леди Лизель. Она была странно серьезной, это было неестественным видом для веселой девушки.

— Позаботься о своем принце, — сказала она, коснувшись его руки. — А я пригляжу за нашей будущей принцессой, хорошо?

Террин кивнул и сглотнул. А потом выпалил:

— И позаботься о себе, миледи.

Ее улыбка была ярче восходящего солнца. Террин поспешил отвернуться, забрался на лошадь, не желая снова смотреть на Лизель. Но тепло ее улыбки пылало в его голове, пока он направлял Флиту к коню Герарда.

Герард посмотрел на Террина с тенью улыбки на губах.

— Она дала тебе свой предмет на охоту? Шелковый платок?

Террин зарычал и поднял красный капюшон.

Они отправились со двора, и Террин смотрел на дорогу впереди. Лошади шагали вдоль круглой лужайки, и он не давал своему взгляду съехать в сторону. Он не дал себе посмотреть на окно в восточном крыле, за которым лежала венатрикс ди Фероса в кровати.

ГЛАВА 17

Айлет вскочила на ноги.

Она не стала представлять себе одежду. Не в мире своего разума. Она стояла, обнаженная и маленькая, в темном месте. Только длинные волосы прикрывали ее.

Стены поднимались по бокам от нее, камень, на который она не смогла бы забраться без силы Ларанты. Но Ларанты тут не было. Она была далеко в сосновом лесу. Даже их духовная связь была слабой, и Айлет шла в овраге одна. Шаг за шагом, она решительно переставляла ноги, двигаясь во тьме.

Свет пульсировал впереди.

Почему это казалось знакомым?

Пульс стал сильнее, и в нем она слышала гудение чаропесни. Она пошла на свет и вскоре увидела чары, нежное плетение музыки над дырой в земле. Айлет замерла. Она знала эту песню. Она знала эту магию лучше, чем свое отражение.

Это могла быть только магия Холлис.

И что лежало за этой паутиной? Ее утраченные воспоминания…

Хищный крик вырвался из ее духа, Айлет бросилась на чары. Ее воображаемые ладони сжали паутину, и она тянула изо всей силы воли. Когда это не сработало, когда песнь не рассеялась, она завизжала снова, сцепила ладони комком и ударила по центру паутины.

Песня дрожала.

Стены камня сверху застонали и обвалились.

Айлет подняла с тревогой голову и закрыла руками голову, а огромный камень рухнул на нее сверху.

* * *

Серина стояла на холоде, спрятав руки в длинные рукава робы, утренний ветер забирал слезы из уголков ее глаз. Она смотрела, пока отряд не пропал из виду за мостом и воротами. Только после этого она повернулась к замку.

Лизель стояла на пару ступеней выше, кутаясь в плащ, прикрывая зевок рукой. Она быстро подавила зевок и утомленно улыбнулась.

— Пойдем внутрь, милая. Тут слишком холодно, — она протянула руку, пока Серина поднималась по лестнице, поймала ее за локоть и увела за дверь. — Ты ничего сейчас не можешь поделать, — сказала она, зубы стучали. — Знаю, это сложно, но тебе нужно поспать.

— Я не могу, — прошептала Серина, Лизель вела ее к лестнице. — Не пока они там. Не пока они… охотятся…

— Ты ничего не можешь поделать, — нежно сказала Лизель. — Мы годами знали, что Фейлин больше нет. Пусть найдут ее. Пусть упокоят. Тебе нужно жить дальше. Серина. Всем нам.

Возражать не было смысла. Серина поднималась по лестнице рядом с Лизель, направляясь к западному крылу. На площадке она оглянулась на восточное крыло, где они держали бедную отравленную венатрикс. Кто-нибудь ухаживал за ней? Или они бросили ее с ранами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Серина хотела узнать сама, но не успела сделать туда шаг, Лизель повела ее к ее покоям. Серина пока не нашла силы возразить.

У двери Лизель потянулась к замку, но Серина опустила ладонь на руку подруги.

— Нет. Ты уже достаточно для меня сделала. И ты устала. Поспи. Я буду в порядке пару часов.

— Уверена? — Лизель прищурилась. — Плакать одной плохо. Лучше снова намочи мое плечо, чем свою подушку.

Серина откинула голову и невольно рассмеялась.

— Я наплакалась на неделю, Лизель, клянусь! Я буду спать, и тебе тоже нужно. Приходи через несколько часов, если так тебе будет лучше.

Подавив еще зевок, Лизель кивнула и, сжав пальцы Серины, ушла по коридору за угол. Серина ждала, пока та не скрылась, и ушла за свою дверь.

Иметь свою комнату было так странно! Стоя на пороге комнаты, все еще в грязных от пути одеждах, Серина ощущала себя не на своем месте. Это была комната для принцессы, с огромной кроватью с пологом, шкаф разрисован розами и колибри, тяжелые расшитые шторы отгоняли холод, пытающийся пробраться в окна, а плотный и мягкий ковер был таким красивым, что по нему было жалко ходить. Изящная белая лепнина украшала камин, огонь сиял за шторкой.

Она не могла тут отдыхать. Не без Дючетт, храпящей на соседней кровати. Их койки были в одной комнате с еще тремя послушницами. Но сестры Сивелин получили комнаты в доме слуг, отдельном здании от крепости. Серина не осмелилась искать их.

Она была принцессой. Почти.

Вздохнув, она прошла к окну, отодвинула штору. Сияющие воды Святого озера чуть не ослепили ее. Она посмотрела на пейзаж за ним, на тень на горизонте, где был Ведьмин лес. Ее сестра была там в плену четыре года.

Какие ужасы Фейлин испытала в том месте? В плену в ее теле из-за ведьмы.

Серина отошла от окна, стала расхаживать по комнате. Ее глаза пылали от усталости, но разум был бурей, и она боялась ложиться и закрывать глаза. После двадцати секунд она сжала кулаки и пробормотала:

— Возьми себя в руки. Тебе нужно поспать, или толку от тебя не будет.

Она решительно повернулась к роскоши, прошла к кровати. Ее сумка лежала рядом с белоснежной подушкой, выглядела грязно и потрепано. Не переодеваясь и не снимая верхнюю одежду, Серина забралась в постель, прижала сумку к груди и опустила голову на мягкие подушки. Ее глаза закрылись.

И она увидела лицо Фейлин во тьме. Ее страдания, один глаз, грибы на другой стороне. Безумное от боли и гнева. От предательства.

Серина легла на спину и смотрела на полог. Ее сердце билось в горле, и она не могла заставить легкие вдохнуть глубоко.

Плохо дело. Она не могла просто лежать и ждать, пока охотники вернутся, пока принесут изломанное тело Фейлин на лошади. Нет, нет…

— Нет! — прорычала она и села, сжимая сумку так, что книга впилась в ее пальцы сквозь кожу сумки. Она свесила ноги с кровати, быстро обула сандалии.

Она последовала первому импульсу. Она найдет бедную венатрикс и проверит, нуждается ли та в чем-то. Это был меньшим, что она могла сделать.

* * *

Тьма окружила ее, давила на нее.

Айлет не могла ни ощущать, ни воспринимать ничего, кроме тьмы и веса. Но потом осознание вернулось. И она стала гадать, была ли мертва. Она решила, что была еще жива. Если бы она умерла, ее душа улетела бы в Прибежище. Эта ситуация была плохой, но на Прибежище похоже не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но она не могла двигаться, не ощущала руки или ноги. Хотя…

Воспоминание прояснилось. Она была в своем разуме. У нее не было конечностей, пока она не вообразит их. Ее разум пострадал, не физическое тело. Эта мысль не радовала.

Айлет успокоилась немного, робко позвала во тьме: