Ночь под дулом пистолета - Сандра Браун

– Двенадцать или тринадцать.

– И все же его смерть произвела на вас такое сильное впечатление.

– Я помню, как тяжело было родителям.

«Получается, что он потерял двух людей, которых любил, – и обоих убил тот самый враг, которого он не смог победить», – подумала Тайл.

– Вы не смогли спасти своего брата и жену, – сказала она вслух. – Вы поэтому бросили медицину?

– Вы же были там, – сердито сказал он. – Вы знаете, почему я бросил.

– Я знаю только то, чем вы сочли нужным поделиться с журналистами, а это просто мизер.

– Пусть так и останется.

– Я помню, что вы злились…

– Это не то слово. Я был в ярости. – Он говорил громким шепотом, но все равно Кэтрин заерзала на руках у матери.

– И на кого же вы злились? – спросила Тайл, понимая, что рискует, что опасно так на него давить: он может вообще замкнуться. Но она все же хотела попробовать. – Вы злились на родственников жены, которые выдвинули необоснованное обвинение? Или на своих коллег, которые вас не поддержали?

– Я злился на всех. На все. На этот проклятый рак, на мою собственную беспомощность…

– И вы решили сжечь мосты?

– Совершенно верно, при этом подумав: «Кому, черт побери, это нужно?»

– Понятно. И вы изгнали себя в этот богом забытый край, где заведомо не могли быть никому полезным.

Док обратил внимание на ее сарказм. Черты его лица напряглись от растущего раздражения.

– Послушайте, я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы или кто-либо другой анализировали мое решение. Или сомневались в его правильности. Или брали на себя труд судить меня. Если я решил заняться скотоводством, или стать танцовщиком, или бродягой, то это мое личное дело, оно никого не касается!

– Вы правы. Не касается.

– Кстати, пока мы говорим о делах, – добавил он тем же язвительным тоном, – скажите мне честно: эта ваша идея насчет видеосъемки…

– Что вас интересует?

– Это вам нужно только для того, чтобы помочь Ронни и Сабре?

– Разумеется.

Док воззрился на нее с открытым недоверием, что ее очень задело.

– Я полагаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы переубедить Денди и разрядить обстановку. – Тайл чувствовала, что защищается, и это ее раздражало. – Мне вовсе не кажется, что агенту Кэллоуэю нравится эта тупиковая ситуация. Что бы ни говорил Кайн, Кэллоуэй производит впечатление порядочного человека, который делает свою работу, но не любит бряцать оружием и проливать кровь. Мне кажется, он хочет сделать попытку мирно договориться. Я всего лишь предложила свои услуги, которые, надеюсь, могут помочь.

– Но одновременно у вас получится чертовски интересная передача!

Слушая мягкий голос Дока и глядя в его проницательные глаза, Тайл вспомнила о спрятанном в кармане джинсов магнитофоне.

– Ладно, вы правы, – смущенно призналась она. – Передача получится потрясающая. Но я очень привязалась к этим ребятишкам. Я помогла их ребенку появиться на свет, так что мое предложение не так уж эгоистично.

Док скептически хмыкнул.

– Вы предвзяты, Док. Вы в принципе не любите репортеров, и, учитывая ваш опыт общения с прессой, вас можно понять. Но я вовсе не такая бесчувственная и бессердечная, как вы явно думаете. Меня очень заботит судьба Ронни и Сабры. И Кэтрин. И судьба нас всех.

После длинной паузы он заметил:

– Я вам верю. – Глаза его остались такими же пронизывающими, но появилось в них что-то другое: мягкое и почти нежное. – Знаете, вы держались прекрасно, – сказал он. – С Саброй. Ведь вы вполне могли меня подвести – испугаться, упасть в обморок… Что-нибудь в этом роде. Но от вас, наоборот, исходило спокойствие. И вы помогали. Спасибо.

– Пожалуйста. – Тайл негромко рассмеялась. – Но на самом деле я жутко нервничала.

– Я тоже.

– Нет, правда?

– Честное слово.

– Ни за что бы не догадалась.

– Ужасно нервничал. У меня почти нет опыта с родами. Пока учился, несколько раз ассистировал, но всегда в прекрасно оборудованной, стерильной больнице и в присутствии других врачей и сестер. Я перезабыл почти все, что тогда выучил. Так что боялся я всерьез.

Тайл некоторое время смотрела в пространство, потом перевела взгляд на него.

– Я нервничала до того момента, как увидела головку ребенка. Затем меня охватило ощущение происходящего чуда. Это было… замечательно! – Она не могла подобрать слов, чтобы описать свои чувства: уж очень они были многогранны. – Честно, Док, замечательно.

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

И снова, наверное, уже в сотый раз они посмотрели друг другу в глаза. Наконец он сказал:

– Если мне еще когда-нибудь суждено будет присутствовать при неожиданных родах…

– Вы будет знать, кого вам надо позвать на помощь!

Тайл протянула руку, и Док пожал ее. Но он не просто закреплял этим их партнерство. Он задержал ее руку в своей, что делало пожатие чем-то очень личным, почти интимным.

За исключением того эпизода, когда Тайл приклеивала марлю к его ране на плече, а это был первый раз, когда они коснулись друг друга. Ей показалось, что ее ударило током. Внутри что-то екнуло, Тайл захотелось быстро отнять руку – или не отнимать ее никогда.

– Сделайте мне одолжение, – тихо попросил он.

Она молча кивнула.

– Я не хочу попасть в объектив камеры.

Тайл неохотно отняла руку.

– Но вы же неотъемлемая часть этой истории.

– Вы же сами сказали, что история – вторична.

– Да, но я также призналась, что это потрясающая история.

– Я не хочу попасть в объектив, – повторил он. – Помогите мне.

– Простите, Док, вряд ли. Вы уже по уши влипли в эту историю.

– Это для тех, кто находится здесь. У меня не было другого выбора. Но тем, кто снаружи, я ничего не должен, черт возьми! Тем более – развлечений за счет копания в моей личной жизни. Договорились?

– Я постараюсь. – Спрятанный в карман магнитофон внезапно показался Тайл очень тяжелым. – Но я не могу ручаться за оператора.

Док красноречиво взглянул на нее, будто просил не считать его дураком.

– Еще как можете! Вы будете всем руководить. Так постарайтесь меня не засветить.

Док встал и подошел к Сабре, а Тайл задумалась, не были ли его комплименты и это ласковое прикосновение рассчитаны на то, чтобы сломить ее оборону, – старый, как мир, способ, каким пользуются красивые мужчины. Сознательное стремление показать себя с более мягкой стороны, а не бросаться в атаку. Пряник вместо кнута, так сказать.

А потом она также подумала, что бы он сказал, если бы знал, что та видеопленка будет не единственным свидетельством, когда она начнет делать свою передачу. Его уже записали на видео, а он не имел об этом понятия…