Канашибари - Ангелина Максимова

Казухико слушает, как я играю на скрипке. Репетирую за день до концерта. Судя по выражению его лица, получается у меня очень и очень плохо, но я знаю, что брат просто надо мной издевается. После того, как в воздухе застывает последняя нота, лицо Казухико разглаживается, и брат искренне аплодирует. А я спокойно смотрю на него, хотя внутри разливается тепло.

Лицо Кацуми искажает гримаса боли, ненависти и отчаяния. Она выхватывает кинжал и каким-то слишком уж ловким движением вонзает его в живот Имаи. А затем, не дрогнув, снова ранит ни в чем не виновного парня, жестоко прокручивает кинжал, намеренно причиняя больше боли. И кровь пропитывает футболку.

Из оцепенения меня вырвал звук шагов. Тихий, но легко различимый, как будто человек не скрывался — просто у него была такая походка.

Я напряглась и, уперевшись руками в татами, встала на ноги. Невольно нашла взглядом открытое окно, поморщившись от неприятного чувства дежавю. Тихо проскользнула к двери и, прихватив средней длины меч, я прижалась спиной к стене. Убивать я никого не хотела, но и умирать тоже. А если пришёл Харада…

Дверь отодвинулась, и я, резко выпрыгнув, выставила оружие вперёд.

И встретилась взглядом с распахнутыми от страха глазами Минори.

Меч выпал из моих рук, и я невольно сделала два шага назад. Минори же застыла, как будто увидела призрака. Какое-то время мы стояли, не шевелясь, и сверлили друг друга глазами. Не знаю, сколько это длилось: несколько секунд или же несколько минут. Однако я очнулась первой.

Вернее, в душе проснулись злость, обида и разочарование, ушедшие на некоторое время на второй план.

— И что стоишь? Не хочешь помочь своей команде победить? Давай, арестуй меня.

Минори слегка отшатнулась, как будто я ее ударила. Это разозлило меня ещё сильнее. Я даже забыла, каково это — переживать такие яркие чувства. Какие-то, помимо горя.

— Не надо так на меня смотреть. Или ты думала, что я приму тебя с распростертыми объятиями?

Минори закусила губу. В ее глазах сквозила неуверенность, словно девушка не могла подобрать верных слов, но размышляла над тем, что сказать. Однако затем выражение ее лица изменилось. Черты как будто заострились, а в глазах загорелись недобрые огни.

— Это ты не смей так на меня смотреть, Хината! — зло бросила Минори. — Хотя, наверное, я должна радоваться? Ты наконец-то посмотрела на меня иначе, не как обычно!

— Что ты имеешь ввиду? — процедила я, сдерживая крик.

Минори наигранно рассмеялась:

— А то, что ты всегда смотрела на меня или безразлично, или снисходительно! А, я забыла, иногда ещё раздраженно! Как будто бы я была маленьким ребёнком, а ты вечно занятой взрослой, которая вынуждена со мной возиться!

— Что за бред…

— А что, не нравится правда? Не знаю, почему я не сказала раньше, как устала от тебя! Хотя точно, ты же была в депрессии! Бедная-несчастная Хината, вокруг которой все должны ходить на цыпочках! Но я все равно была рядом! Все равно пыталась помочь тебе, поддержать, подставить плечо!

Я невольно раскрыла рот от удивления. И возмущения. Оно волной поднялось внутри меня, накрывая с головой, и я не смогла сдержаться. Боль от чувства несправедливости уколола сердце.

— Бедная-несчастная? В депрессии? У меня погиб старший брат! Дорогой мне человек! — я все же сорвалась на крик, и в конце фразы мой голос сорвался. — А твоя помощь была бесполезной! Слова утешения? Приглашения развлечься? Постоянные оптимистичные заверения? Это все было нужно тебе! Не мне! Но я понимала, что так тебе становится легче, и терпела!

— Вот именно! Я знала, что ты вечно меня терпела! Так набралась бы смелости и сказала мне это в лицо! И закончила бы эту дружбу! — голос Минори надломился, став ещё выше.

— Но ведь я все равно эту дружбу ценила! — закричала я, почти срывая голос. — Несмотря на то, что часто ты меня раздражала и напрягала! Ты была моей единственной подругой!

Минори открыла и закрыла рот. По ее лицу снова пробежала тень неуверенности, однако затем девушка поджала губы и отступила на шаг.

— Да, единственной. Только поэтому ты продолжала дружить со мной. Никто больше не хотел терпеть твой эгоистичный характер.

Эти слова ударили больнее предыдущих. Потому что на этот раз в них была доля правды. У меня не было больше подруг, потому что я в них не нуждалась. Но также я всегда считала, что не смогу ни влиться в чужую компанию, ни создать свою. Я всегда была уверена, что никто бы не захотел принять меня. Кроме Минори. Она знала о моих сомнениях. И ударила по больному месту.

— Но в итоге даже ты меня бросила… — охрипшим голосом произнесла я.

Теперь больно стало Минори. Я увидела это по ее глазам. Как и желание защитить и оправдать себя. Девушка подалась вперёд, чтобы снова что-то мне сказать, но тут кто-то холодно бросил:

— Очень жаль вас прерывать, но времени на разборки нет.

В комнату, отодвинув Минори, зашёл Шоичи. Посмотрев на меня, он холодным тоном произнес:

— Тебе со мной не справиться, так что лучше сразу дай себя арестовать. Так всем будет проще.

Я не стала дожидаться даже конца первой фразы и рванула к окну. Этот путь мне, к сожалению или к счастью, был уже знаком. Однако как только я оказалась перед окном, в нем появилось лицо ещё одного участника из команды «полицейских». От неожиданности я отшатнулась и, споткнувшись, едва не упала на спину.

От злости я сжала зубы. И резко развернулась, встав спиной к углу. Так я видела и Шоичи, и второго «полицейского», который продолжал со скучающим видом стоять снаружи.

— Попросил же не усложнять, — с легкой нотой раздражения бросил Шоичи. Он двинулся в мою сторону.

Бежать мне было некуда. Я была в ловушке, и на этот раз — безвыходной. Мне действительно было не справиться с Шоичи, тем более, что неподалеку стояло подкрепление. Однако просто сдаться?..

Нет. Перед тем, как меня арестуют, я собиралась оставить хотя бы пару синяков на этом «полицейском».

Когда Шоичи оказался совсем близко и протянул ко мне руку, я поднырнула под неё и, скользнув вперёд, ударила мужчину локтем под рёбра. Он зашипел, но не думаю, что смогла ударить его действительно сильно. Однако я не тратила время на лишние размышления, а бросилась вперёд, к двери. Я подозревала, что никого третьего рядом не было. На пути стояла только Минори, но оттолкнуть ее не составило бы труда.

Рука «полицейского» вцепилась мне в волосы