Хозяйка Священной Колыбели - Настя Любимка

Сколько времени шла молчаливая борьба – мне неведомо. Я утратил всякую связь с реальностью. Даже чарующий аромат больше не щекотал ноздри, его словно и вовсе никогда не существовало, он растворился в пространстве. Впрочем, не только он. Я более не ощущал никаких запахов. И от этого становилось еще хуже – от осознания, что больше никогда не выйдет его почувствовать, вдохнуть полной грудью, не получится коснуться той, кто этот невероятный аромат источает. Последнего хотелось до зуда. До новой вспышки боли в сознании.

Не об этом ли аромате когда-то говорил отец? Не такое ли я должен был ощутить рядом с той женщиной, что подходила бы мне идеально? Мне, моему дару, моей душе. Об этом ли он говорил, когда всеми силами старался убедить не поступать опрометчиво и не принимать предложение от Его Величества? Отказаться от помолвки и не давать ложных надежд принцессе. Если да, то мне жаль, искренне жаль, что я стану источником горечи для Ее высочества Арандианы. Стоит мне вновь ощутить тот аромат, увидеть его обладательницу – и я не смогу выполнить свой долг. Не смогу повести в храм ту, что никогда не затмит истинную половину.

Но кто же она? И где все-таки я? Что произошло?

Словно сжалившись надо мной, Священная Пара окутала мое тело своей силой. В том, что это была божественная энергия, я не сомневался. Она залила собой все пространство, заполнила каждый линь моего тела, позволяя измученному сознанию отрешиться от реальности, получить отдых.

Второе пробуждение было странным. Странным, потому что это мой человеческий разум только что очнулся ото сна, а вот звериное «я» довольно давно бодрствовало и руководило моим телом. Я лежал, прокручивая в голове то, чем делилось сознание зверя, и мысленно вздрагивал от увиденного. Даже аромат, которым я пропах, уже не забирал на себя все мое внимание, не отвлекал, не заставлял желать большего.

Мой отец, моя мать… Информация не хотела укладываться в голове. Ее не хватало. Те факты, что зверь мне предоставил, были каплей в море и не раскрывали всей картины. Наоборот, лишь больше запутывали. Все казалось слишком невероятным. Но попытки копнуть глубже в свое сознание не давали ничего, кроме очередной вспышки боли.

Я знал, что мои родители находились в этом же доме. Знал, что их спасение – дело рук незнакомки, которая так причудливо выражалась, выплескивая собственный гнев. Имел полную уверенность, что с ними теперь все будет хорошо. Как и с новой жизнью, что зародилась в матери.

Надо же… Я все детство мечтал о брате или сестре, однако тогда этому не суждено было случиться. Матушка не могла одарить отца новой жизнью. Об этом я узнал уже в более зрелом возрасте. К сожалению, мое рождение далось ей очень тяжело, и позже ни один лекарь не смог ей помочь зачать вновь. Так почему же сейчас случилось чудо? Почему Священная Пара расщедрилась?

Я думал об этом и не мог отделаться от переживаний о матушке. Она уже немолода, мои родители оба немолоды. Сможет ли она без последствий для себя выносить и родить дитя? Как случившееся отразится на ней?

Из обрывков чужих разговоров я мог только догадываться о том, что же все-таки произошло. То, что был задействован родовой алтарь, было понятно и без слов, и почему матушка поступила так – тоже. Выносить дитя морфа без помощи отца – носителя дара метаморфизма невозможно. И все же… Почему мы все оказались здесь?

И я все так же не понимал, где это – здесь!

– Сережка, чтоб я больше таких слов не слышала!

Сиплый гневный шепот рядом заставил меня вздрогнуть. Вздрогнуть и, наконец, опомниться! Почувствовать, что я самым бесстыдным, абсолютно наглейшим образом растянулся прямо на спящей женщине. Поверх одеяла, но!..

Я должен был с нее сползти. Должен был. Однако вместо этого жадно рассматривал девушку, которая хмурилась во сне…

Что же тебе снится, спасительница? Отчего ты так хмуришься, и что такое «сережка»? Одна серьга? И почему она разговаривает? Разве так бывает?

Я рассматривал девушку, боясь, что она сейчас откроет глаза и разразится праведным гневом, но вместе с тем я бы хотел увидеть, какого цвета ее глаза…

– Илюшка, счастье мое… – вдруг выдохнула она и улыбнулась.

И эта ее улыбка что-то затронула во мне. Заставила зажмуриться и вспомнить!

Незнакомка… Нет, не незнакомка. Герцогиня Дарремская. И пусть я видел ее лишь однажды три хода назад, и сейчас она выглядела куда лучше, чем в том образе, что хранила моя память, я не мог ошибаться.

Передо мной была жена Радана. Анастейзи Дарремская, в девичестве Моррисон… Сирота, выгодно проданная замуж.

Жена… Чужая жена!

Это открытие ошеломило меня. Потрясло до глубины души, вытеснив человеческий разум и уступив зверю, который возмутился моему потрясению и уверенной мысли, что эта девушка – чужая жена.

И я не смог противиться. Бесцеремонность звериного «я», его уверенность в своем праве вытеснили мысленный протест и все попытки вернуть контроль над собственным телом. А приход лекаря усугубил это положение, отобрав у меня последние бразды правления.

Я был молчаливым наблюдателем того, как один из моих учителей – лэдор16 Тирхан Вальский пытался прорваться к герцогине, но не мог, потому что ему мешал я. Я рычал, вздыбливал шерсть, скалил пасть и при этом даже не пытался сойти со своего места. Мой зверь даже не думал о том, что его вес мог причинять неудобства спящей. Что его рык мог нарушить ее сон. Мой зверь совершенно не думал о том, что его действия постыдные, неправильные. Что женщине тоже нужна помощь, и осмотр лекаря – необходимость!

Что я – чужой мужчина, которому не должно находиться в столь непочтительной близости в момент слабости женщины, спасшей мой род! А в том, что именно она – спасительница, не сомневались ни мой зверь, ни я сам.

Атмосфера накалялась, но Ее светлость словно и не ощущала происходящего в спальне. Будто даже не чувствовала меня, нагло лежащего на ее теле и то и дело крутящегося на месте (в зависимости от передвижений лэдора). Я сгорал от стыда и в то же время ничего не мог с собой поделать. Даже вернись ко мне контроль, я не смог бы уйти от нее. Лег бы рядом на полу, но уйти из спальни сам точно бы не смог.

И пока я сам себе не мог объяснить эту тягу и потребность.