Любовь как спасение - Ольга Лобанова

Вернувшаяся из парка Марина — веселая и счастливая — застала маму в слезах. Мама показала дочери листок со стихами:

— Похвально, что в вашей школе знают Гете, его нет в программе, но Мариночка… — мама плакала и не хотела слушать дочь. — Может, ты и не виновата, но если написали именно о тебе, да еще повесили на этаже, значит, ты дала повод так тебя не уважать. И не спорь — таких случайностей не бывает.

Марина не спорила — она знала, что это не случайность. Но кто, кто этот знаток немецкой поэзии? Этого ей так и не удалось узнать. Заплаканная и расстроенная мама тогда же разорвала записку, чтобы она случайно не попалась на глаза отцу.

— Есть вещи, о которых мужчинам лучше не знать, — говорила мама, отправляя клочки бумаги в мусорное ведро. — Особенно тем мужчинам, с которыми собираешься долго жить. Они же совсем другие, чем мы, марсиане. Попадется такая гадость папе или, допустим, твоему будущему мужу. И он даже поверит, что ты не виновата, но какой-то червячок сомнения все равно засядет в памяти. И когда-нибудь, может, через много лет об этом вспомнит, если появится повод или подходящая ситуация. А от таких сюрпризов никто не застрахован, потом поймешь, что я права.

Марина не сомневалась в маминой правоте, но теперь при всем желании она не смогла бы найти автора. Мама предложила ей перейти в другую школу, Марина отказалась: с какой это стати? Она не будет менять школу из-за одного подонка! Начало следующего года показало, что эпидемия закончилась: мальчишки, вернувшиеся с каникул, относились к ней ровно и дружелюбно. А если кто и оказывал знаки внимания, то в рамках здравого смысла.

Постепенно та история стала забываться, но в Марининой голове прочно засела идея освоить хотя бы азы графологии — на всякий случай. На первом же курсе биофака она записалась на графологические курсы, которые открылись там же, в университете. С интересом их посещала и успешно окончила — Марина любое дело доводила до конца. К счастью, все тринадцать лет, прошедшие с тех пор, полученные на курсах знания она использовала, может быть, пару раз — чтобы произвести впечатление на молодых людей в компании. Многое, увы, забылось, но кое-что она помнила.

Марина попыталась представить, как выглядели каракули, потом достала обрывки из кармана и еще раз, более внимательно и спокойно, рассмотрела каждую букву, каждую закорючку. Сомнений не было: составлял текст не тот, кто его писал. Текст стандартный, написан грамотно. Скорее всего, его взяли из какой-нибудь «желтой» газетенки. А писал троечник, с плохой мелкой моторикой, но недюжинной физической силы. Явно старался переписать все слова аккуратно, без ошибок. Ну не было у нее знакомых качков-троечников, сколько ни старалась вспомнить — не было.

Заспанный Денис встретил Марину словами, услышать которые она боялась больше всего на свете.

— Мам, тебе какой-то дядя звонил. Я его спросил, что передать, а он так противно засмеялся. Так у нас никто не смеется. Мам, кто это? Я его знаю?

— Это тебе, наверное, со сна показалось. Может быть, кто-то ошибся, не думай об этом. А где бабушка? — Марина старалась не смотреть сыну в глаза.

— Она меня встретила, накормила и поехала в поликлинику. Бабуля сказала, что давно записалась к врачу и не хотела бы отказываться. Я ее отпустил, все равно же спать лег…

— Молодец ты у меня, все правильно сделал. — Господи, ведь трубку могла снять мама! Марина только сейчас об этом подумала. — И молодец, что поспал днем. Сейчас будем делать уроки, потом погуляем. У Рика же завтра экзамен — потренируем его. А давай сегодня я сама буду подходить к телефону?

Марина щебетала как весенняя пташка, стараясь заглушить сомнения сына и собственный страх: сколько еще объявлений расклеил ее продюсер, а точнее, сутенер? Денис равнодушно пожал плечами, однако его настороженный взгляд не оставлял сомнений: звонок дяди с противным смехом его испугал. И то, что мама отводит глаза, испуга не уменьшило. Не успел Денис дойти до своего письменного стола, как зазвонил телефон. Марина схватила трубку с такой скоростью, словно от этого звонка зависела вся ее жизнь. В общем-то, почти так оно и было. Стоя в дверях, Денис увидел, как мама сначала покрылась красными пятнами, потом побледнела и железным голосом отчеканила практически по слогам:

— В объявлении неправильно указали номер. Ну и что? Значит, ошибка была допущена во всех объявлениях. Никогда больше сюда не звоните. До свидания.

До того часа, когда Денису нужно было ложиться спать, он слышал эти слова еще раз десять. А может, восемь. Или одиннадцать. Сначала он их считал, чтобы вечером рассказать папе. Потом сбился со счета и почему-то решил, что папе рассказывать не стоит. Что-то уж очень нервничает мама и так бледнеет… Такой взволнованной, даже испуганной, он еще ее не видел.

Рик уже давно вилял хвостом и поглядывал на дверь, но, видимо, потеряв надежду на скорую прогулку, улегся в прихожей, смиренно положив голову на лапы. А мама словно забыла обо всем на свете, кроме телефона. Все говорила и говорила, как автомат, про какую-то ошибку в объявлении. Что за объявление? Кто в нем ошибся? Наверное, завтра мама сама ему все расскажет и перестанет таскать за собой телефон по всей квартире. Первый раз Денис засыпал один, Марина даже не пожелала ему спокойной ночи.

Страх, что сейчас придет муж и снимет телефонную трубку, буквально парализовал ее. Муж задерживался, и она была этому рада. Хотя, если разобраться, в чем она виновата и почему так боится, что он узнает об объявлении? Тогда, в девятом классе, она тоже не была ни в чем виновата, но мама не хотела ее слушать — раз это случилась с тобой, значит, виновата. И как она плакала тогда, ее бедная мамочка. Она, Марина, была виновата уже в том, что причинила ей столько боли. А если и Макс, как мама, не захочет слушать ее объяснений? Да и что, собственно, она может объяснить — сама ничего не понимает? Боже, как страшно! И те мамины слова о том, что не все нужно рассказывать мужьям. Права мама, права, отношения и так на волоске, а тут еще эти звонки…

Рику стало невмоготу, и он жалобно завыл, уткнувшись мордой в дверь. Марина выдернула телефонный шнур из розетки, засунула его подальше за тумбочку, рядом с розеткой поставила свою сумку — так, может, и не заметит никто, что телефон отключен. Рик выл все сильнее, Марина надела на собаку строгий ошейник и отправилась на улицу. Завтра Рик должен быть в хорошей форме, а она его мучает. В общем-то, в собачьих силах Марина не сомневалась, а вот в своих, после наверняка бессонной ночи…

Все утро, пока сын и муж были дома, она молила Бога, чтобы им не понадобился телефон. Не понадобился, и они отправились каждый по своим делам. Оставшись, наконец, одна, Марина первым делом включила телефон. И тут же услышала: