Любовь как спасение - Ольга Лобанова

Марине пришлось покориться обстоятельствам, но покорность не была ее добродетелью и мира в душе не прибавила. Чем правильнее слова говорил Максим, тем больше ее раздражал. А чем больше она раздражалась, тем труднее ей было вписаться в новую конфигурацию ее собственной жизни. Как-то вдруг разладились ее отношения с мужем, хотя чего уж такого особенного он от нее требовал? Обычного выполнения женских обязанностей. А работа, а коллектив, а диссертация?

Первые две недели сентября пролетели незаметно: хлопот вокруг первоклассника оказалось даже больше, чем она предполагала. Постепенно неразбериха начального периода затихла, дневное расписание выстроилось, и Марина записала Рика в школу собачьей дрессуры. Два раза в неделю, пока Денис был в школе, они ходили на занятия. Марина осваивала кинологические приемы с не меньшим энтузиазмом, чем Рик навыки охранно-сторожевой службы. Потом они вместе с Риком встречали Дениса из школы, делали уроки, читали, смотрели мультики… В ноябре, когда сын немного адаптируется к школе, она будет водить его в спортивную секцию. Вроде бы и ничего, всегда при деле, но разве ради этого она оканчивала университет и аспирантуру? Чувство глубокого неудовлетворения не покидало Марину.

А тут еще машина. Как раз в тот день, когда ей нужно было съездить в институт оформить какие-то документы, ее любимый синий «Ситроен» не завелся. Что делать? Позвонила маме и попросила забрать из школы Дениса. Потом позвонила в институт — предупредила, что опоздает, и отправилась на автобусную остановку. Как все автомобилисты со стажем, годами не заглядывающие в муниципальный транспорт, Марина с интересом наблюдала за происходящим на остановке. Переминались с ноги на ногу старушки-пенсионерки, спешащие по каким-то своим неотложным делам, — такие деловитые, напряженные. Парочка старшеклассников — мальчик и девочка, явно прогуливающие уроки, покуривали в сторонке, прыщавый студент в очках с тубусом… Автобусы приезжали и уезжали, забирая пассажиров, на смену им приходили другие, а нужного Марине все не было.

Со скуки она решила почитать объявления, пестревшие на столбах по обе стороны остановки. Разного формата, написанные от руки, отпечатанные компьютерным и типографским способом, они приглашали на высокооплачиваемую работу, обещали недорого и в кратчайший срок обучить любому европейскому языку, отремонтировать «без выходных» бытовую технику, купить-продать-снять квартиру и оказать еще множество разнообразных услуг — жизнь в их микрорайоне била ключом. В самом низу, под остальными, был приклеен листок, явно вырванный из школьной тетради. Корявым почерком человека, не привыкшего часто пользоваться авторучкой, на клеточках было написано: «Если вам грустно и одиноко, а вы молоды и полны сил, позвоните мне. Я знаю, как наполнить радостью и удовольствием жизнь любого мужчины. Для меня нет ничего невозможного и запретного. Только наберите номер, спросите Марину, и все плохое останется в прошлом. Звоните в любое время. Всегда ваша, Марина». «Какая, однако, продвинутая у меня тезка», — невольно восхитилась Марина, давно переставшая удивляться нынешней свободе нравов. Ее автобус плавно подкатил к остановке, отрыл двери, из которых пахнуло теплом и людьми, но Марина его приглашением войти не воспользовалась. Она во все глаза смотрела на последнюю строчку объявления — на ней красным фломастером несколько раз был выведен номер ее домашнего телефона.

Сначала Марина решила, что ей померещилось. Она крепко зажмурилась и представила семь знакомых цифр. Открыла глаза — нет, не померещилось, но этого не может быть! Зажмурилась еще раз — красные цифры не исчезли. «Бред какой-то! — Марина растерялась. — Но ведь надо же что-то делать!» Сделала первое, что пришло в голову: воровато озираясь, она с трудом отодрала на совесть приклеенную к бетону бумагу и спрятала ее в карман. И тут же бросилась ко второму столбу, надеясь не увидеть там объявления. Но объявление было — на том же самом месте, ниже всех остальных. И номер, четко выведенный красным фломастером, на нем был тот же самый — Маринин. Она сорвала и его.

Уже в автобусе, слегка успокоившись, но продолжая судорожно сжимать в кармане смятые клочки бумаги, Марина перебирала в памяти всех своих знакомых и малознакомых, кому она так насолила, что он решился на столь экстравагантную месть. И ни на ком не могла остановиться. Только в одном Марина была уверена абсолютно — писал мужчина. Еще в университете, на первом курсе биофака, она целый год ходила на курсы графологии. Сподвигло на это Марину несчастье, случившееся с ней в девятом классе. Для нее это было именно несчастье, хотя подруги ей не верили — мол, кокетничает, ломается. Несчастье состояло в том, что в нее влюбилась добрая половина мальчиков ее класса и несколько человек из параллельных. Это было похоже на эпидемию, тогда она не знала об этой особенности подросткового возраста — делать все за компанию: учиться курить или выпивать, болеть за одну команду и, уж конечно, выбрать кумиров. Кто не был на ее месте, Марининых мучений не поймет, даже примет их за лукавство, но для нее это был год настоящих мучений. Ей писали записки с признаниями в вечной любви и приглашениями на свидания, ее поджидали у дома и провожали из школы — вовсе не те, чьей компании она бы обрадовалась. Ее внимания добивался сын учителя истории. Она любила историю и учителя, умного и тонкого, и совсем не симпатизировала его сыну — белобрысому нахалу, умевшему втихую пользоваться своим особым положением. Будущий золотой медалист, самый умный и серьезный во всей школе, добился встречи с ней на школьном дворе, где сообщил: она его идеал и он хочет на ней жениться. Мальчишки попроще, чтобы обратить на себя внимание, прятали ее портфель, засовывали в него мокрую губку с доски или крали авторучки. А потом весело гоготали у нее на глазах — мол, здорово мы придумали, смешно же, чего злишься? Некоторые даже норовили оскорбить, начитавшись какой-то чуши о том, что оскорбленная женщина становится сговорчивей. Она просила оставить ее в покое, обратить внимание на других девочек, пряталась и грубила — не помогало ничего. А потом ей некоторые из воздыхателей начали мстить — кто открыто, кто строя тихие козни. Все эти проблемы она скрывала от мамы — для ее нежной доброй мамы такая низость мальчиков, которых она по одной ей ведомой причине всех считала джентльменами, могла стать ударом. И все-таки стала. После последнего экзамена Марина отправилась с подругами в парк, забыв предупредить об этом маму. Та разволновалась, пошла в школу и на третьем этаже, где располагалась учительская, куда мама решила зайти, увидела на стене записку страшного для нее содержания — «Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Седова Марина с пустой головой!»