Первый поцелуй - Джулия Куинн

– Он так написал? – прошептал Питер. Его глаза начало щипать, но, на сей раз, в этом нельзя было обвинить дым. Только воспоминание о Гарри, в один из редких моментов, когда тот был совершенно серьезен; Гарри, берущий с него обещание позаботиться о Тилли. Питер никогда не предполагал, что это могло означать брак, но, возможно, именно это Гарри и имел в виду.

– Гарри любил тебя, сынок, – сказал лорд Кенби.

– Я тоже его любил. Как брата.

Граф улыбнулся.

– В таком случае тебе не кажется, что все складывается так, как и должно бы?

Они повернулись и снова тронулись в путь.

– Ты придешь к Тилли утром? – спросил лорд Кенби, когда они сходили с моста на северный берег Темзы.

– Это будет первое, что я завтра сделаю, – заверил его Питер.

Глава 7

Устроенная прошлой ночью реконструкция сражения при Ватерлоо, по утверждению Принни, имела «грандиозный успех». Слыша это, хочется задаться вопросом, а заметил ли наш Регент тот факт, что китайская пагода (которых у нас в Лондоне совсем немного), сгорела дотла во время этого «успешного» действа?

Ходят слухи, что леди Матильда Ховард и мистер Питер Томпсон оказались пойманными в ловушку внутри горящей пагоды, хотя (что, по мнению вашего автора, является достаточно удивительным) и не в одно и то же время.

Ни один из них не пострадал. А далее события развивались довольно интригующе: леди Матильда уехала со своей матерью, а мистер Томпсон покинул Воксхолл Гарденз с лордом Кенби.

Возможно ли, что Кенби приняли мистера Томпсона в качестве жениха своей дочери? Ваш автор не смеет пускаться в досужие размышления на эту тему, но обещает сообщить всю правду сразу же, как только она станет ему известна.

«Светская хроника леди Уислдаун», 19 июня 1816 года

Слова «это будет первое, что я завтра сделаю» можно было толковать по–разному и, в конце концов, Питер решил, что будет вполне приемлемым отправиться выполнять данное им обещание в три часа утра.

Он принял предложение лорда Кенби насчет кареты и вернулся домой гораздо раньше, чем ожидал. Но, оказавшись у себя дома, он не смог найти себе достойного занятия, а начал беспокойно вышагивать по комнате, считая минуты до того времени, когда вновь сможет появиться на пороге дома Кенби и сделать официальное предложение Тилли.

Питер не нервничал; он знал, что она ответит согласием. Но он был взволнован, слишком взволнован, чтобы спать, слишком взволнован, чтобы есть, слишком взволнован чтобы делать хоть что–то, кроме как кружить по своему небольшому жилищу, время от времени вскидывая в воздух кулак с торжествующим возгласом:

– Да!

Это было глупо и совсем по–детски, но Питер никак не мог остановиться.

И именно по этой самой причине он оказался посреди ночи под окном Тилли, опытной рукой бросая камешки в ее окно.

Швап. Швап.

Он всегда был меток.

Швап. Швап.

Ой! Вероятно, этот был слишком большим.

Шв…

– Ой!

Черт!

– Тилли?

– Питер?

– Я попал в вас?

– Это был камень? – Она потирала плечо.

– Вообще–то галька, – пояснил Питер.

– И чем это вы занимаетесь?

Он усмехнулся.

– Ухаживаю за вами.

Тилли огляделась вокруг, словно опасаясь, что внезапно мог появиться некто, чтобы упрятать Питера в Бедлам[14].

– Сейчас?

– Как видите.

– Вы сошли с ума?

Питер осмотрелся в поисках какой–нибудь решетки или дерева, с помощью которых он мог бы вскарабкаться наверх.

– Впустите меня, – попросил он.

– Теперь я точно уверена, что вы безумны.

– Но не до такой степени, чтобы попытаться взобраться по стене. Подойдите к черному входу и впустите меня.

– Питер, я не стану…

– Тилли.

– Питер, вам следует вернуться домой.

Он наклонил голову набок.

– Полагаю, что останусь здесь, пока не проснется весь дом.

– Вы этого не сделаете.

– Сделаю, – заверил он.

Что–то в его тоне должно быть убедило ее, поскольку Тилли замолчала, обдумывая сказанное Питером.

– Что ж, – сказала она тоном школьной учительницы. – Я спущусь. Но не думайте, что вы войдете.

И прежде, чем Тилли исчезла в своей комнате, Питер успел одобрительно взмахнуть рукой, а потом, засунув руки в карманы и что–то насвистывая, отправился к черному входу.

Жизнь прекрасна. Нет, гораздо более того.

Она стала захватывающей.

Тилли чуть не умерла от удивления, увидев Питера стоящего в саду за ее домом. Хорошо, возможно, это и было небольшим преувеличением, но… О, Господи! Что же он такое вытворяет?

И все же, даже отчитывая его и приказывая возвращаться домой, Тилли была не в состоянии подавить в себе головокружительное ликование, которое она испытала, увидев Питера под своим окном. Тот Питер, которого она знала, всегда вел себя благопристойно, в соответствии с общепринятыми правилами; он никогда не делал ничего подобного.

Возможно, только для нее он сделал исключение. Только для нее. Сложно придумать что–то более великолепное.

Тилли накинула на себя халат, но обуваться не стала. Ей хотелось добраться до черного входа как можно быстрее и бесшумней. Комнаты большинства слуг располагались на верхних этажах дома, но мальчик–посыльный спал внизу возле кухни и, кроме того, придется пройти в непосредственной близости от комнаты экономки.

Через пару минут стремительного бега она достигла черного хода и осторожно повернула ключ. Питер уже стоял на пороге.

– Тилли, – с улыбкой произнес он, а затем, прежде чем девушка успела хотя бы произнести его имя, Питер обнял ее и прильнул к губам.

– Питер, – задыхаясь, произнесла Тилли, когда он, наконец, ей это позволил, – что вы здесь делаете?

Его губы переместились на ее шею.

– Говорю вам, что люблю вас.

Все ее тело покалывало. Предыдущим вечером Питер уже говорил это, но слова любви все еще вызывали в ней трепет, словно она слышала их впервые.

А затем Питер отступил. Его глаза стали серьезными, когда он произнес:

– Надеюсь, что и вы скажете то же самое.

– Я люблю вас, – прошептала Тилли. – Люблю, люблю. Но мне необходимо…

– Вам необходимо, чтобы я все объяснил, – закончил за нее Питер. – Почему я не сказал вам правду о Гарри.

Это было совсем не то, что она собиралась сказать. Удивительно, но она не думала о Гарри. Тилли не вспоминала о нем всю ночь, начиная с того мгновения, как увидела Питера в горящей пагоде.

– Мне жаль, что у меня нет лучшего ответа, – сказал он, – но правда состоит в том, что я не знаю, почему ничего не рассказал вам. Наверное, не нашлось подходящего момента.

– Мы не можем разговаривать здесь, – сказала Тилли, внезапно осознав, что они все еще стоят на пороге. Кто–нибудь может услышать их и проснуться. – Идите за мной, – приказала она, беря его за руку и втаскивая внутрь.