Кузины - Аврора Вентурини

потому что и сама отлично знаю, и еще он принес курицу гриль наполнявшую комнату особым ароматом и сказал что поставит ее в духовку чтобы подогреть и Петра сказала чтобы он уменьшил огонь иначе она подгорит. Петра пошла за учителем на кухню чистить картошку и бататы, бататы она умела карамелизировать и мне они нравились даже больше курицы и все что готовила Петра выходило вкусно и полезно кроме да простит она меня за критику самой древней профессии которой она занималась на улицах или в том месте где она принимала по шесть или семь человек. Я стараюсь добиться чтобы после знаков препинания у меня не шумело в голове, в мозге и кажется усилием воли у меня это получается постепенно и если продолжу упражняться и читать текст специализированный для таких проблем от которых в той или иной степени страдают почти все члены нашей семьи, я смогу справиться со сложностями которые должны затруднять чтение того что я пишу и вам читатель я приношу тысячу извинений и если вы верующий вы меня простите потому что священник говорит прощайте и бог вам простит и я все еще не справляюсь с заглавными буквами из-за затруднений с пунктуацией и многих других вещей которых я не знаю но повторяю при желании все возможно и вы поймете о чем я потому что я не знаю чем закончится наше семейное собрание, и в глубине души мне страшно.

Мама сидела под сенью черного винограда глядя перед собой пустым потерянным взглядом, она была похожа на гипсовую статую. Она была хорошей учительницей и своей указкой наставила на путь истинный не одного ученика, но уход на пенсию раздавил ее превратил ее в создание без души хотя когда она ходила по дому я пыталась разглядеть не выходит ли из нее душа как раньше из Бетины но ничего не видела, мама просто все время грустила и не хотела шевелиться так что проводила все дни под виноградом глядя в пустоту и если кто-то к ней обращался она улыбалась младенческой улыбкой потому что даже перестала вставлять свои зубы которые плавали в стакане и вызывали у меня отвращение но я ей этого никогда не говорила и в этот раз я подошла и спросила не хочет ли она пообедать где-то через полчаса и она ответила что хочет и я воспользовалась случаем чтобы спросить видела ли она мебель которую я купила для Бетины а она сказала зачем я только потратилась, и я сказала что-то резкое когда спросила как ей кажется как себя чувствует Бетина и она достала из кармана халата платок и заплакала. Я спросила мама почему ты плачешь и она глядя на меня покрасневшими глазами ответила что я сама знаю почему, и я соврала что не знаю и если она хочет чтобы я принесла ее зубы к обеду я их продезинфицирую и принесу но она сказала не надо.

Сколько нас было за столом кроме мамы… учитель, Петра, Бетина и я видите я уже ставлю больше запятых, а в голове и в мозгу не шумит.

Я забыла про Руфину, которая села обедать рядом со мной по моей просьбе я знала зачем.

Руфина накрыла стол клеенкой и поставила большие тарелки, стаканы, положила приборы которые никогда не использовали и которые мама хранила для свадьбы или крестин или другой важной семейной церемонии, и Руфина накрыла красивый стол потому что ее попросила Петра а я согласилась и сказала чтобы она делала все что скажет Петра потому что мама уже ни на что не годится простите за такие выражения но она годилась только на то чтобы сидеть и глядеть в пустоту с лицом гипсовой статуи.

Руфина удивила нас поставив вазу с букетом лилий в центр стола, она их купила на свои деньги и мы так удивились что воскликнули ах… совершенно единодушно и в этот момент вошел учитель с супницей потому что дома на семейных обедах, так сказать, раньше суп разливал мой папа жаль что его образ почти стерся из моей памяти но я смутно помню как он разливал суп из супницы и с тех пор как он нас бросил, этот утерянный обычай был чем-то вроде легенды которая только что ожила среди стольких теней что казалась вернувшимся сном, но сном это было бы если бы половником орудовал папа и когда половник приблизился к моей тарелке я перевернула ее и учитель спросил почему и я ответила что суп мне не нравится и он продолжил наполнять тарелки других словно отец семейства.

Учитель и Петра ходили туда-сюда принося новые блюда а Руфина наслаждалась отдыхом и я знала что он был заслуженным, и вы еще поймете почему.

С трудом мама подошла к столу и уселась во главе, она шумно хлебала суп, отсутствие зубов превращало мамин обед в жертвоприношение вызывавшее отвращение у меня и может быть у остальных тоже.

Пока хлебали чечевичный суп из кухни доносился звон тарелок и голоса Петры и учителя и я сказала Руфине что самое время вмешаться и мы извинились, вышли из-за стола и ушли на кухню где я спросила почему так разгорячилась Петра а учитель держал себя в руках и сохранял спокойствие и Петра сказала мне теперь ты говори а потом Руфина и покончим с этим неприятным делом. Я подошла и встала лицом к лицу с учителем Хосе Хамелеоном и стоя прямо перед ним обвинила его в изнасиловании несовершеннолетней к тому же инвалида которая была уже на седьмом месяце и он ответил что Бетине восемнадцать и она совершеннолетняя но я стояла на своем а что касается инвалидности судья мог бы убедиться в ней просто посмотрев на нее и он отправится прямиком в тюрьму и окажется на первых полосах газет и тут Петра прописала ему по лицу шумовкой и пошла кровь которую он вытер куском марли и Руфина, соврав, сказала что Бетина рассказала ей как он схватил ее словно зверька и сделал больно между ног и с тех пор у нее не было месячных и мы сказали что подадим заявление в полицию если только он, во время десерта подняв бокал с шампанским, не объявит о скорой свадьбе с Бетиной и учитель сказал что у него есть невеста Анита и Петра снова врезала ему шумовкой по физиономии от чего он шлепнулся задницей на кухонную скамеечку.

Этот тип которому я позволила войти