Боевой маг при эстелийском дворе - Екатерина Сергеевна Бакулина

Торрес неожиданно заулыбался, и как-то иначе на Леса глянул.

– Конечно, сеньор, – согласился он. – Я готов все вам рассказать. Мы можем прямо здесь и сейчас? Или… у нас есть кабинеты для переговоров. Или сразу у инспектора Пирейры?

Лес кивнул.

– Не очень устала? – так же тихо спросил меня.

Я головой покачала.

– Мы сбежали от них, потом сидели, пили пиво и ели пирожки с рыбой. Я тебе тоже принесла, – кивнула на сверток в руках Торреса. – Нагулялась, конечно, но нормально.

Лес только фыркнул.

– Я тут с ума схожу, а у нее там пиво с пирожками?

Он очень старался сохранить серьезное лицо, но я хорошо видела, что почти весело.

Так что мы пошли сразу в кабинет к инспектору. Лес уже успел поговорить с ним, поэтому сейчас инспектор ничуть не удивился. Только увидев нас всех втроем – сильно помрачнел.

– Что вы хотите от меня, Морейра? Я уже все вам объяснил.

Вероятно, за участие в этом деле ему может серьезно прилететь. Есть чего опасаться.

– Капитан Торрес хочет рассказать о том, что удалось узнать по этому делу, – сказал Лес.

Инспектор глянул на капитана, кажется, с ненавистью.

– Хочешь рассказать, как вышло, что ошметками трупа всю набережную закидало? Чем вы там вообще занимались?

Капитан нахмурился, но, кажется, не слишком даже удивился.

– Мы подняли его и допросили, – и смотрел капитан на Леса, а вовсе не на инспектора. – Сеньора смогла поднять его и покойник нам все рассказал. Он не гвардеец, несмотря на то, что одет в гвардейскую форму. Он моряк с «Эсмеральды», его убили и пытались, видимо, выдать за гвардейца. Не знаю уж зачем, но вам сеньор, в Службе безопасности, наверняка виднее.

Лицо инспектора налилось кровью, он смотрел на Торреса так, словно желал ему скорой смерти. Но, что интересно, не пытался мешать. Очень внимательно слушал. Я даже подумала, что причина злости была не капитане Торресе, а в каких-то иных обстоятельствах. Инспектор ведь сам глубоко увяз в этой игре, взял меня на работу. И теперь, особенно глядя на Леса, опасался последствий? Что происходит?

А вот капитан гнева начальника не боялся. Сидел совершенно спокойно, хоть и очень серьезно, но скорее скептически на все это смотрел. И даже больше того, этот самый гнев был частью программы. Торрес мне еще в баре рассказал – ему дали это задание, сразу предупредив, что дело мутное и воняет хреново. Но очень нужно сделать все правильно и немного подыграть. Так что Торрес был готов. За деньги, разумеется. Ему уже заплатили. Вот инспектор и заплатил, тихо, под столом. Еще Торрес сказал, что терять ему все равно нечего. Из семьи – только взрослая дочь, и та уже замужем.

Надо думать, инспектору тоже заплатили, чтобы он меня на работу взял и сразу на нужное дело отправил. Но ему как раз есть что терять.

Остается вопрос – кто это затеял и зачем?

– Вы же знаете, капитан, – грозно поинтересовался инспектор, – что подобные допросы нужно проводить при свидетелях и под протокол? Все, что вы говорите сейчас – ничего не стоит, только сотрясение воздуха.

– А если поднять его снова?

– Вы не поняли, капитан. Труп разнесло на мелкие ошметки. Там нечего больше поднимать. И свидетели утверждают, что это вы с сеньорой его разнесли, а потом сбежали.

– Как интересно, – Торрес склонил голову на бок. – А мы его разнесли после того, как допросили? Или до?

Лицо инспектора побагровело окончательно.

– Прекратите это! Я вас от работы отстраню! Вы за все ответите! Будете ночами Серые районы патрулировать! Сутками будете патрулировать!

Торрес весело хмыкнул.

– Хорошо, – согласился, пожав плечами. – Патрулировать, так патрулировать. Я могу идти инспектор? Раз моих отчетов все равно не нужно и все известно без меня. Кстати, сеньор Морейра, а ведь известно, кто из гвардейцев пропал в последнее время?

– Известно, – согласился Лес. – И тот, кто сделал такое с ним – безусловно ответит.

* * *

Домой мы ехали в экипаже, Лес поймал извозчика. И я была это страшно благодарна, а то находилась сегодня за день. Так еще и завтра день обещает быть не менее увлекательным. Меня ведь Айва на конную прогулку приглашал, и отказаться тут сложно. Да и никто не думает отказываться от таких предложений.

Тем более, что в участке меня завтра не ждут. Инспектор очень туманно сказал, что как только я понадоблюсь – мне сообщат, а пока… «Вы и так наворотили тут дел, сеньора. Нам бы разобраться…»

Мне хотели показать и показали. И пока хватит. Если вдруг будет что показать еще, то покажут, а пока лучше не злоупотреблять.

– Это сделал Айва, – уверенно сказал Лес, глядя мне в глаза. – Гвардейца Айва убил несчастного, он та еще скотина.

Мне даже икнулось слегка. Это шутка?

Но потом я подумала, что Лес может знать больше, что извозчик может за нами следить и передавать информацию, не зря же он так быстро подъехал. Сейчас постоянно нужно помнить, что за тобой могут следить. И сейчас, едва сев, Лес дает понять, что ничего лишнего лучше не говорить. Потом, позже, мы сможем обсудить это наедине. Но не сейчас.

Что ж, тогда послушаем официальную версию.

– И ты знаешь, кто этот гвардеец? Его же ищут?

– Да. Габриэле Фернандеш. Несколько раз случался конфликт с Айвой, уж не знаю точно, что они там не поделили. Ходят слухи, что женщин. Еще ходят слухи… ну, знаешь, гвардейцы всегда рядом, все видят, а у Айвы весьма своеобразные наклонности… И этот Фернандеш попытался помешать, влезть. И Айве, конечно, не понравилось, едва ли не до драки дошло. Последний раз дошло, и драка вышла весьма серьезной, а Айва при всех, весьма недвусмысленно, пообещал Фернандеша убить. А тот всего лишь вступился за портного, который шил Айве камзол и что-то сделал не так. Там едва оттащили. А потом, втихую, Айва, видимо, потом решили наверстать. И после этого Фернандеша больше не видели. Были мысли, что он просто решил бросить такую службу. Уехал. А вышло… вот так.

А как вышло? Где этот Фернандеш сейчас?

Лес, конечно, все понимает, но сейчас не может рассказать мне. Ничего, еще расскажет. У нас тут идея возникла, еще утром – ночью в постели можно новостями делиться. Спальня наверняка прослушивается, но видеть, происходящее никто не может, это слишком сложно технически. Если мы будем каждый раз уходить к обрыву – это заметно. Если ставить звуконепроницаемый полог днем – тоже. Были разговоры – и вдруг нет. Сразу подозрения