Лишь в твоих объятиях - Кэролайн Линден

— Хм… — Крессида увидела, как он взял крошечное пирожное, чуть больше наперстка, и бросил его в рот. — А мама не говорила, что вы уже должны лежать в кроватках? — Маленькая девочка, должно быть, его племянница, ничего не ответила. — Очень вкусно, — добавил майор. — Я бы не стал винить того, кому захотелось это попробовать.

Ей нужно уйти. Она подслушивала, шпионила, бабушка ужаснулась бы, если бы узнала. Крессида знала это, но продолжала стоять на месте. В голосе майора было что-то такое, отчего она не могла заговорить и двинуться с места.

Маленькая ручка протянулась и взяла одно из пирожных, потом еще одно. Майор съел второе, на губах его играла улыбка. Крессида облизнула губы и сглотнула. Она нехотя признала, что он был очень красивым, даже тогда, когда оставался угрюмым и старался вывести ее из себя.

Сейчас он чувствовал себя свободным, был дома, и Крессиде пришло в голову, что она оказалась бы в серьезной опасности, если бы он вот так смотрел на нее. Не то чтобы это было возможно, но после разговора с Калли ее мысли были о мужчинах и замужестве, и она подумала, что если бы… «Плохо, что майор оказался первым, встретившимся красивым неженатым и улыбающимся мужчиной», — сказала себе Крессида. Он ей даже не нравился… Только он очень славно, чуть-чуть загадочно улыбался двум маленьким девочкам, сбежавшим из кроваток.

— Вам нравится эта вечеринка? — спросил он у них. Снова показалась пара туфелек — ее владелица наклонилась, чтобы взять еще одно лакомство. Майор Хейз молча протянул ей тарелочку, и она взяла пирожное. Крессида заметила светлые кудряшки, это была Пейшенс, старшая девочка.

— Не очень, — сказала она. — Мы любим, смотреть, как танцуют, а сегодня никто не танцует.

— Действительно. — Он задумался. — Мне кажется, бабушка решила, что это не такая вечеринка.

— Я думала, что на всех вечеринках танцуют. — Пейшенс снова потянулась к тарелке, ее стойкость куда-то подевалась. — Так было, пока папа не умер.

Майор громко вздохнул:

— Я уверен, что скоро у нас снова будут танцевать. Ваш папа хотел, чтобы вы были счастливы и смотрели на танцующих, а когда-нибудь стали танцевать сами.

— Я не знаю, как танцевать! — Она хихикнула.

— Научишься, — сказал он ей. — И ты тоже, Грейс.

Мелодичные детские голоса взволнованно зашептались. В поле зрения появилась другая пара туфелек. Грейс, младшая дочка Марианны, дотянулась и взяла с тарелки пирожное.

— Не говори маме, — сказала Пейшенс. — Мама сказала, что мы не должны надоедать тебе.

— А вы и не надоедаете мне. — Майор Хейз поставил, пустую тарелку на пол. — Но вы напомнили мне о танцах, и теперь больше всего на свете я хочу танцевать. Не потанцуете ли вы со мной, мисс Пейшенс?

Она снова хихикнула:

— Нет.

Он отодвинулся.

— Нет?

— Нет! — счастливо сказала она.

Он вздохнул, потом повернулся к ее сестренке:

— А вы потанцуете со мной, мисс Грейс?

К удивлению Крессиды, крошечная девочка спустилась со ступеньки и подняла вверх ручки. Он встал, взял ее маленькие ручки в свои и покружил. Белое ночное платьице девочки колокольчиком раздулось вокруг нее. Широкая улыбка осветила ее личико. Пейшенс захлопала в ладоши, спрыгнула к ним, дядя протянул ей руку и покружил ее. Обе малышки вели себя тихо, как если бы все время помнили, что если их обнаружат, то отошлют спать. Но чем шире становились круги, тем громче становилось хихиканье. Наконец майор подхватил Пейшенс и покружил ее в воздухе, а потом покружил и Грейс. Крессида почувствовала, как при виде его открытой улыбки сердце у нее забилось сильнее. Такого майора она еще не видела и не ожидала увидеть.

Покружив каждую малышку несколько раз, он усадил их на лестницу, где они сидели раньше.

— А теперь бегите спать, — сказал он. Танцы совсем утомили парня.

— Было так весело! — Пейшенс в восторге подпрыгивала на месте. — Ты не скажешь маме, что мы убежали из спальни, не скажешь?

— Если только она не спросит меня об этом. Теперь бегите, пока она сама не нашла вас.

— Грейс, пошли, — сказала Пейшенс, беря за руку младшую сестричку. — Спокойной ночи, дядя! — Хихикая и топая ножками, они исчезли на лестнице.

Крессида слишком поздно поняла, что ей следовало уйти, но не успела она сделать и шагу, как майор повернулся к ней:

— Вы тоже хотели бы потанцевать, мисс Тернер? Ее лицо вспыхнуло.

— О н-нет, — запинаясь, произнесла она. — Я… извините, я не собиралась подсматривать. Я хотела выйти подышать свежим воздухом…

Он улыбнулся и не напомнил, что в сад можно было выйти прямо из гостиной.

— Не стану препятствовать вам. — Он сделал жест рукой в безмолвном приглашении, и она, наклонив голову, пошла за ним следом в дальнюю часть дома к выходу в сад. Хорошо было бы, если бы он не последовал за ней в сад.

Но она знала, что он пойдет за ней, и совсем не удивилась, когда услышала сзади его шаги.

— Так вы пришли к какому-либо решению?

Да, начало было для нее неудачным. Алек подошел ближе. Он знал, что может довольно легко переносить недоверие и подозрение окружающих, но по какой-то причине ему было очень важно выяснить, как относится к нему именно она. Может быть, она будет настаивать на своем, вздернув подбородок и глядя на него своими лучистыми глазами. Все остальные отводили глаза, избегая его взгляда, а если он заговаривал первым, выглядели испуганными, словно опасались за свою жизнь. Его собственные племянницы сначала смотрели на него как на великана-людоеда, явившегося за тем, чтобы их съесть. И это продолжалось до тех пор, пока он не предложил им блюдо с лакомствами.

В общем, мисс Тернер единственная не боялась его.

— Я еще думаю, — был дерзкий ответ.

Алек слегка улыбнулся. Ему определенно нравилась эта женщина — причем без всякой причины.

— Понимаю. Сегодня я в вашей власти. Так каковы ваши соображения?

Она смотрела мимо него на ярко освещенные окна гостиной. Отзвуки разговоров и смех прорывались в темноту ночи.

— Вы не в моей власти. И вообще вам не обязательно говорить со мной.

— А может быть, мне нравится говорить с вами.

Она закусила губу. Алек подметил эту ее привычку, когда подвозил в город, и каждый раз, когда он это видел, у него перехватывало дыхание.

— Я думаю, вы просто прячетесь здесь, чтобы не встречаться с другими гостями.

— Как и вы?

Ее губы, розовые и блестящие, раскрылись в смятении. Замечательно. Он подошел еще ближе.

— Ну… да.

Он усмехнулся. Ее признание умилило его.

— Тогда у нас есть общий секрет — наша нечистая совесть.