Страсть - Лорен Кейт

Рядом с Люси была стена книжных полок, подымающихся ряд за рядом, толстые в кожаных переплетах объемы, простираясь от пола к потолку, столь высокой была одна из тех лестниц, которые могли ездить вдоль полок.

В углу стоял мольберт, и чем-то манил Люси. Она еще никогда не была наверху в имении Констанс, и: Один шаг на толстый персидский ковер подтолкнул какую-то часть ее памяти и сказал ей, что она, возможно, видела все это прежде.

Даниэль. Люси вспомнила беседу, которая была у него с Маргарет в саду. Они говорили о его живописи. Он зарабатывал на жизнь как художник. Мольберт в углу — это, должно быть, было место, где он работал.

Она подошла к нему. Она должна была увидеть, что он рисовал.

Но до того, как она достигла его, три высоких голоса заставили её подпрыгнуть.

Они были прямо за дверью.

Она замерла, наблюдая за стержнем дверной ручки, которую кто-то поворачивал снаружи. У неё не было выбора, кроме как скользнуть за толстые красные бархатные занавески и скрыться.

Затем последовал шелест тафты, хлопанье двери и один вздох. За котрым последовало хихиканье. Люси прикрыла рот рукой и высунулась ровно настолько, чтобы взглянуть из-за занавеса.

Хельстонская Люсинда стояла в десяти шагах. Она была одета в фантастическое белое платье с мягким шёлковым лифом и корсетом. Её тёмные волосы высоко закреплены на её голове в массив блестящих, затейливо сделаных завиток. Бриллиантовое колье сияло на её бледной коже, давая ей такой царственный вид, что у Люси захватило дух.

Её прошлое было самым элегантным существом, которое Люси когда-либо видела.

— Ты вся сверкаешь сегодня вечером, Люсинда, — сказал мягкий голос.

— Томас снова звал тебя? — другой дразнил.

И другие две девушки — в одной из них Люси узнала Маргарет, старшую дочь Констанции, ту, которая гуляла с Даниэлем в саду. Другая, более молодая копия Маргарет, должно быть, была ее младшей сестрой. По возрасту, она была примерно как Люсинда. Она дразнила её как хорошую подругу.

И она была права — Люсинда действительно сверкала. Это должно было быть из-за Даниэля.

Люсинда плюхнулась на любовное сиденье из слоновой кости и вздохнула так, как Люс никогда не вздыхала — это был мелодраматический вхдох, который просил внимания. Люси мгновенно поняла, что Билл был прав: она и её прошлое "я" были совершенно непохожими.

— Томас? — Люсинда сморщила её маленький носик. — Отец Томаса — обычный лесоруб.

— Не совсем! — вскрикнула младшая дочь. — Он очень необыкновенный лесоруб! Он богатый.

— Тем не менее, Амелия, — сказала Люсинд, разглаживая свою юбку вокруг своих узких щиколоток. — Он практически рабочего класса.

Маргарет села на край любовного сидения. — Ты не думала о нём так плохо на прошлой неделе, когда он принёс тебе эту дамскую шляпку из Лондона.

— Ну, все меняется. И я люблю милые дамские шляпки! — нахмурилась Люсинда. — Но в сторону дамские шляпки, я скажу отцу, чтобы он не разрешал ему обращаться ко мне снова.

Как только она закончила говорить, Люсинда немного перестала хмуриться; на ее лице появилась мечтательная улыбка, и она начала напевать. Другие девушки смотрели недоверчиво, так тихо она пела про себя, гладя кружевную шаль и смотря в окно только в нескольких дюймах от прячущейся Люси.

— Что с ней случилось? — громко прошептала Амелия сестре.

Маргарет фыркнула. — Кто больше нравится.

Люсинда встала и подошла к окну, в результате чего Люси отошла за занавеской еще дальше. Кожа Люси покраснела, и она могла слышать мягкий гул голоса Люсинды в нескольких дюймах от нее. Затем шаги, как Люсинда отвернулась от окна и ее странная песня внезапно оборвалась.

Люси осмелилась выглянуть из-за занавески. Люсинда ушла к мольберту, где стояла замерев.

— Что это? — Люсинда подняла холст и показала его подругам. Люси не могла видеть слишком четко, но это выглядело достаточно обычно. Просто какой-то цветок.

— Это работа мистера Григори, — сказала Маргарет. — Его эскизы давали очень большие перспективы, когда он впервые приехал, но я боюсь, что сейчас с ним что-то не так. Он потратил на это целых 3 дня, но сейчас здесь нет ничего, кроме пионов, — она изобразила выученное пожимание плечами. — Странный. Художники такие странные.

— Но он красив, Люсинда. — Амелия взяла Люсинду за руку. — Мы должны представить тебе мистера Григори сегодня вечером. Он обладает прекрасными светлыми волосами, а его глаза…Ох, его глаза могут заставить тебя растаять!

— Если Люсинда слишком хороша для Томаса Кенингтона и всех его денег, Я очень сомневаюсь, что простой художник соответствует ожиданиям. — Маргарет говорила так резко, чтобы дать понять Люси, что она должна иметь чувства к Даниэлю, и он к ней.

— Я бы очень хотела встретиться с ним, — сказала Люсинда, дрейфуя обратно, к своему мягкому креслу.

Люси затаила дыхание. Так Люсинда не встречалась с ним еще? Как такое возможно, что она была абсолютно точно влюблена в него?

— Пойдем, сказала Амелия дергая руку Люсинды. — Мы пропустили половину вечеринки сплетничая здесь.

Люси должна была сделать что-то. Но то, что Билл и Роланд сказали, это то, что было невозможно сохранить ее прошлую жизнь. Это слишком опасно, чтобы пытаться. Даже если бы ей удалось что-то, Люсинда, которая будет жить после, будет изменена. Люси сама может быть изменена. Или еще хуже.

Исключено.

Но, возможно, у Люси есть способ хотя бы предупредить Люсинду. Так она бы не вошла в эти отношения, ослеплённые любовью. Так она бы не умерла пешкой из-за векового наказания без частички понятия. Девушки уже почти вышли, когда Люс хватило смелости выйти из за занавеса.

— Люсинда!

Её прошлое обернулось; её глаза сузились, когда упали на платье слуги Люси. — Ты за нами шпионила?

В её глазах не было и искры признания. Это было странно, что Роланд спутал Люси с Люсиндой на кухне, но Люсинда сама, казалось, не видела никакого сходства между ними. Что Роланд увидел такого, что эта девушка не могла? Люси сделала глубокий вдох и заставила себя исполнить её необдуманный план. — Не шпионила, не, — она запнулась. — Мне надо поговорить с тобой.

Люсинда хмыкнула и посмотрела на двух своих подруг. — Прошу прощения?

— Разве ты не раздавала танцевальные карты? — Маргарет спросила у Люси. — Мама не будет рада услышать, что ты пренебрегаешь своими обязанностями. Как тебя звать?

— Люсинда. — Люси приблизилась и понизила свой голос. — Это касается художника. Мистера Григори.

Люсинда закрыла глаза вместе с Люси, и что-то мелькнуло между ними. Люсинда, казалось, не могла оторваться. — Вы идите без меня, — сказала она подругам. — Я спущусь через момент.