Страсть - Лорен Кейт

— Я сожалею, — сказала Люсинда, прижимая свои руки к сердцу. — Я не знаю, что со мной произошло. Я никогда не делала ничего подобного…

Даниэль не собирался спорить с нею сейчас, хотя она давала ему пощечины так много раз за эти годы, что Предвестник, который отмечал число в небольшом спиральном портативном компьютере был обновлен.

— Это моя ошибка, — сказал он быстро. — Я — я принял вас за другого человека. — Он уже вмешался в прошлое слишком сильно, сначала в Люсию в Милане, и теперь здесь. Он начал отступать.

— Подождите. — Она догнала его. Ее глаза были прекрасными ореховыми огнями, задерживающими его. — Я чувствую, как будто мы действительно знакомы, хотя я не могу вспомнить..

— Боюсь, я так не думаю.

Он добрался до двери к тому времени, как закончилось их расстование, за окном чтобы увидеть Кэма, если он все еще был там. А он был.

Кэм стоял спиной к магазину, и он делал оживленные жесты, рассказывая какую-то выдуманную историю, в которой он, несомненно, был героем. Он мог обернуться от малейшего шороха. Тогда Даниэль будет пойман.

— Пожалуйста, остановитесь сэр. — Люсинда поспешила к Даниэлю. — Кто Вы? Я думаю, что знаю Вас. Пожалуйста. Подождите.

Он должен рискнуть на улице. Он не может остаться здесь с Люсиндой. Не, тогда, когда она так себя вела. Не, тогда, когда она влюбилась в неправильную версию него. Он жил этой жизнью прежде, и это не было то, как это произошло. Таким образом, он должен был сбежать.

Это убивало Даниэля, чтобы пренебречь ею, чтобы уйти от Люсинды, когда все в его душе говорило ему вернутся обратно к звуку ее голоса, к объятиям ее рук и теплу ее губ, к очаровывающей власти ее любви.

Он дернул ручку двери и убежал вниз по улице, в лучах заката, участвуя в гонке за все, чем он дорожит. Он даже не задумывался на что это было похоже для обитателей города. Он бежал чувствуя огонь в своих крыльях.

Глава 7

День солнцестояния

Хелстон, Англия. 21 июня, 1854

Нежная кожа рук Люси была ошпарена и запачкана.

С тех пор, как она прибыла в имение Констанс в Хелстоне три дня назад, она сделала чуть больше, чем вымыла бесконечную груду посуды. Она работала от восхода до заката, вычищая подносы, блюда, соусники и целые армии изделий из серебра, пока, в конце дня, ее новый босс, миссис Макговерн, выставил ужин для кухонного штата: печальное блюдо из холодного мяса, сухие куски сыра, и несколько твердых рулетов. Каждую ночь, после обеда, Люси погружалась в сон без сновидений, несвоевременных, на кровати на чердаке которую она делила с Генриеттой, ее коллегой горничной на кухне, с торчащими зубами и волосами как солома. Это была грудастая девушка, приехавшая в Хелстон из Пензанса.

Сам объем работ был удивителен.

Как может одно хозяйство запачкать столько посуды, чтобы заставить двух девушек работать двенадцать часов подряд? Но бункеры тарелок с затвердевшей пищей продолжали прибывать, и мисс Макговерн не сводила свои похожие на бусинки глаза с умывальника Люси. В среду все в имении гудели о вечеринке солнцестояния в этот вечер, но для Люси это значало только больше посуды. Она смотрела вниз на оловянную ванну skuzzy (???) воды, полная ненависти.

— Это не то, что я имела ввиду, — пробормотала она Биллу, который всегда висел на краю шкафа рядом с её корытом. Она до сих пор не привыкла к тому, что была единственной на кухне, кто мог его видеть. Это заставляло её нервничать каждый раз, когда он зависал над другими членами персонала, делая грязнае шутки, которые могла слышать только Люси и над которыми кроме Била никто не смеялся.

— У вас, детей тысячелетия, нет абсолютно никакой трудовой этики, — сказал он. — Не поднимай голос, между прочим.

Люси разжала её челюсти. — Если очистка этой отвратительной супницы не имеет ничего общего с пониманием моего прошлого, моя трудовая этика сделает твою голову спиной. Однако это бессмысленно. — Она махнула чугунной сковородой в лицо Била. Её рукоятка была скользкой от свиного жира. — Не говоря уже о тошнотворном.

Люси знала, что ее разочарование не имеет ничего общего с посудой. Она, наверное, звучала как ребёнок. Но она едва была над землей стех пор как она начала работать здесь. Она не видела хельстонского Даниэля после мимолётного взгляда в саду, и она понятия не имела где была она сама в прошлом. Она была одинокой и вялой, и подавленной таким образом, каким не была после ужасных первых дней в Мече и Кресте, до Даниэля, прежде чем она могла бы на кого-то по-настоящему расчитывать.

Она бросила Даниэля, Майлза и Шелби, Арианну и Габби, Кэлли, и её родителей — для чего? Чтобы быть горничной? Нет, чтобы распутать проклятие — сделать то, что она даже не знала, будет ли она способна сделать. Так Билл подумал, что она плаксива. Она не могла с собой ничего поделать. Она была недалеко от срыва.

— Я ненавижу эту работу. Я ненавижу это место. Я ненавижу эту вечеринку солнцестояния и это глупое фазанавое суфле.

— Люсинда будет на вечеринке сегодня ночью. — сказал Билл внезапно. Его голос был невыносимо спокойным. — Она обожает фазановое суфле Констанции. — Он, скрестив ноги, мелькал на столешнице; его голова жутко крутилась на 360 градусов вокруг шеи, чтобы убедиться, что они были одни.

— Люсинда там будет? — Люси уронила сковородку и её щётку в мыльную ванну. — Я собираюсь поговорить с ней. Я убираюсь с этой кухни, и я собираюсь поговорить с ней.

Билл кивнул, как будто это был план с самого начала. — Только запомни свою позицию. Если будующая версия тебя выскочит на какой-нибудь школьной вечеринке и скажет тебе…

— Я бы хотела узнать. — Люси сказала. — Как бы там не было, я бы настаивала на том, чтобы узнать всё. Я умерла бы, чтобы узнать.

— Хм… Хорошо. — Билл пожал плечами. — Люсинда не сделает этого. Я могу гарантировать тебе это.

— Это невозможно. — Люси покачала своей головой. — Она это… я.

— Нет. Она версия тебя, которая была воспитана совершенно другими родителями в совершенно другом мире. Вы делите душу, но она не похожа на тебя. Ты увидишь. — Он загадочно усмехнулся. — Только действуй осторожно. — Глаза Била стрельнули в сторону двери в передней части огромной кухни, которая резко распахнулась. — Пытайся выглядеть весёлой, Люс!

Он плюхнул ноги в корыто и выпустил скрипучий, довольный вздох в то же время как вошла мисс Макговерн, таща Генриетту за локоть. Голова горничной было списком очередей для ужина. (???)

— После тушёных слив… — она гудела.

На другой стороне кухни Люси прошептала Биллу. — Мы ещё не закончили этот разговор.