Москва и Московия - Сергей Александрович Калашников

лодчонку твою они в нужном количестве не поместятся. И следом не угонятся. Могли бы верхом по берегу ехать, когда бы везде выход к воде имелся удобный.

– Да что ты говоришь, Ерофей! Башкиры могут шалить на Чусовой? Они же на реке Белой живут, а она отсюда далеко.

– Отсюда – да, неблизко. А верховья её от верховьев Чусовой не так уж далеко. Там же старая Казанско-Уральская дорога проходит в Сибирь, но это уже по Уфе-реке.

– То есть через башкирские земли?

– Через них. Сам-то я в тех местах не бывал, то есть на той реке, а ты, как я понял, путь по рекам ищешь за Урал. Так есть он как раз из Чусовой. Вёрст семь по ровному месту волока до речки Решётки, а уж из неё в Исеть. Отсюда это далече, через перекаты да мимо бойцов. А уж когда до спокойных мест доберёшься, так туда башкиры и наезжают. Иногда торгуют, но случается, что и озоруют.

– А Казанско-Уральская дорога как раз там и идёт?

– Нет. Где-то не шибко далеко, но не в точности там. Сам не бывал, а нынешние планы земель не всегда верны. Да и нет их у меня.

Вот такой душевный разговор получился с человеком, информированным о наших намерениях. Такое впечатление, будто Строганов подыгрывает стремлению Софи пробраться как можно дальше на восток, но каким путём её направить, пока и сам не понял.

– Давай-ка, милая боярышня, я тебе здесь поближе покажу, какова Чусовая в среднем течении. Тут недалече есть Койва-река. Те же бойцы на ней да те же перекаты. Зато сухой путь вдоль проложен, верхами проехать можно запросто. Деревушки стоят по берегу, а с них всё хорошо видать.

– Дорога? Куда дорога?

– До реки Туры, по коей аж до Тюмени можно доплыть.

Мы с хозяйкой «пошептались» мысленно, да и согласились. Тем более что в уплату за оказываемую любезность Ерофей попросил наладить сообщение между Соликамском и Верхнечусовскими Городками. Рано или поздно придётся и короткие линии осваивать, так уж лучше здесь начинать, где нам рады.

Уже на другой день выступили. Наш экипаж всё тот же: стажёры-мотористы Василий и Дмитрий – великовозрастные школяры из Архангельска, два охотника из Котласа – личная охрана, так сказать, и два молодца от Ромодановского. Признаться, на лодке подобной компании тесновато. Зато по берегу пара десятков конных идут северным левым берегом, переходя вброд мелкие притоки.

Вскоре увидел я и знакомое место. Нет, ни моста через Чусовую здесь ещё нет, ни вообще человеческого жилья, но характерный рельеф никуда не делся. Гора с крутыми лысыми склонами и «чубчиком» на макушке. А потом через долину снова гора, вся лесистая, однако с торчащим сбоку каменистым зубом, на который я в детстве не раз забирался, чтобы считать вагоны проходящих внизу поездов. Гостил тут у бабушек, их дома располагались неподалёку.

Потом прошли скалу Гребешок и Пещеру Ермака, которая представляет собой уютный каменный грот, из которого вглубь ведёт лаз неизвестной мне протяжённости. А вскоре и до устья Койвы дошли. Здесь на руках вынесли лодку на берег и установили на бревенчатые подкладки. Сторожить её остались мотористы и полдюжины мужиков-охранников.

Остальные же двинулись в путь верхом. Поначалу вдоль реки по долине, но потом отвернули вправо по следам телег. Вверх, вниз, вброд и так далее среди сплошного леса. Броды эти мелкие, с галечным дном по ручьям, несущим воду во всё ту же Койву. Через час справа показалась и сама река. Сонька долго придирчиво изучала в зрительную трубочку перекат с торчащим из воды камнем, а потом передала прибор интересующимся парням из числа охранников и пригорюнилась: нашим плоскодонкам здесь не пройти.

Тем не менее экскурсию мы продолжили и к вечеру добрались до деревушки из трёх домиков, где и переночевали под крышей, с плотной перекусью за малую денежку. Софи заплатила за всю группу, да так щедро, что для нас овечку закололи. Река Койва в этом месте была умеренно быстрой, но в целом проходимой и неопасной.

Весь следующий день мы так же ехали лесом вверх, вниз, вброд и только на ночлег выбрались к реке. Тут, у впадения в Койву речки Бисер стояли манси, которых наши проводники назвали вогулами. Ничуть не воинственные и вполне приветливые люди, высоко оценившие горсть стальных наконечников для стрел. Угостили рыбой – свежей, не костлявой и отлично приготовленной. Софи купила у них берестяной туесок кедровых орешков прошлогоднего сбора. В этом месте сделали днёвку, чтобы выставить часы по полуденному солнышку, а ночью определили долготу места.

На другой день опять ближе к вечеру выехали к Туре – спокойной реке, протекающей среди низменных берегов. Как раз такой, на какой нашим баржам одно сплошное раздолье.

«Ну и расчет был поначалу на равнинные реки, – мысленно согласился я с мнением Софи. – По горным-то одни экстремалы сплавляются сверху вниз. А прошли мы около сотни вёрст по не самым крутым буеракам».

«Сдается мне, что Строганов своих людей нарочно настропалил показать самое удобное для него место. Заметил ведь ты, что дорога пусть и не шибко наезженная, но ни по болотам не проходит, ни через кручи не ведёт», – подтвердила моя реципиентка.

– Тут иногда металл везут с казённых заводов, – подтвердил нашу догадку старшой. – А иной раз другими дорогами: через Камень-от много ходов. Тута оно, конечно, посуху прямее, опять жа Григорию Митричу способнее, потому как или по его земле путь идёт, или, если чего не хватит, он себе у царевны выпросит. А ты, сказывают, горазда деревянные настилы ладить. Чай, сойдётесь в цене, да и с божьей помощью выстроишь брусовку.

Вот так наша догадка и подтвердилась: Строганов желает иметь здесь переход в сибирские реки.

– А ты, дядя, тут десятник или сотник? – попытался я уточнить статус нашего главного провожатого.

– Сотником считай.

– Так вот, господин сотник. Пришлю я сюда девицу Люси, чтобы она эту дорогу измерила вдоль, поперёк и в вертикальной плоскости. А ты уж похлопочи, чтобы её не обидели. Трудов тут на целое лето, а может, и не на одно. Мои умельцы нынче в мае семь вёрст проложили по равнине, так для этого материал всю зиму заготавливали. Тут же горы, хоть и невеликие, и камни в грунте встречаются. Опять же, просеку нужно не дуриком вести. Короче, озадачил ты меня крепко. Сотня вёрст – это тебе не пуп царапать.

– Весёлая ты девка, Софья. Мои удальцы уже на кулаках решают, кому тебя в седло подсаживать. И кашу варишь вкусную. Перебирайся