Сторан - Роман Галкин

узнать какие-нибудь подробности о предстоящем поединке. Но они будто бы забыли об этом и беседовали о каких-то отвлеченных проблемах, вроде предстоящего обмена с марыками или перспектив налета на сквилов. Лишь один раз Молок с удовлетворением заявил, что благодаря находящемуся недалеко каменистому руслу пересохшей речки, женщинам не придется долго собирать камни по всей округе, и место для поединка наверняка будет готово к вечеру.

***

Воины в собирании камней участия не принимали. Они либо просто весь день отдыхали, либо обучали молодежь владению булавами и метанию дротиков. Около пары десятков сартуков находились у русла реки, где женщины брали камни. Мы с Молоком и Гурикам сперва тоже прохлаждались под раскидистым деревом, растущим на берегу бывшей реки.

После нескольких тщетных попыток навести разговор на поединок, я заскучал и, притворившись уснувшим, оставил оболочку. Не рискуя подниматься высоко над землей, осмотрел ближайшие окрестности и понесся вдоль русла в южном направлении. Уже на изрядном удалении заметил спешащую по своим делам парочку стахов. Приблизился к ним, желая рассмотреть подробнее, и с удивлением обнаружил, что звери будто бы почуяли меня. Они прекратили бег и закружились на месте, пронзительно вереща и скрежеща челюстями. Задранные кверху хвосты согнулись, направляя искрящийся каплями яда шип вперед. Ради эксперимента удалился от пауков на приличное расстояние и увидел, как те вскоре успокоились, выпрямили хвосты и продолжили прерванный бег. Снова приблизился. Монстры снова начали суетиться, явно ощущая мое присутствие. Ну что ж, как-нибудь на досуге надо будет поэкспериментировать с этой их особенностью. На Земле так же чувствовали находящуюся вне оболочки сущность волки, собаки и дельфины. Когда-то ради забавы я выгонял волчью стаю на табун элитных лошадей, принадлежащих одному депутату…

Кстати, а не таким ли способом гоняют стахов марыки? Что если в их племени находится сущность одного из местных создателей? Или развлекается такой же, как я странник? Надо быть настороже. Если почую чужую сущность, то покину этот мир не разбираясь, кому эта сущность принадлежит, Тем более, что я уже скучаю по мирам с более широким спектром возможностей.

А пока, не откладывая эксперименты на потом, можно развлечься.

Я снова удалился, и когда стахи успокоились, начал наскакивать на них с одной стороны, пытаясь заставить двигаться в сторону стоянки сартуков.

Монстры сперва не поддавались давлению и даже несколько раз били шипом по воздуху, безошибочно определяя то направление, в котором находилась моя сущность. Наконец, когда я уже почти потерял терпение, они сорвались с места и со всех ног понеслись в нужную сторону. Оставалось только следить, чтобы бежали вдоль русла, изредка корректируя направление налетами с боков.

Затормозил стахов только тогда, когда стало ясно, что вскоре их заметят мои соплеменники. Уничтожив звериные сущности и оставив бездушные паучьи тела топтаться на месте, я вернулся в свою оболочку.

– А не пробежаться ли нам по округе? – предложил я товарищам и, сделав вид, будто только что проснулся, сладко потянулся, растопырив в стороны все четыре руки.

Засидевшиеся братья с энтузиазмом приняли предложение и вскоре понеслись вслед за мной.

Естественно, стахов я заметил первым. Наудачу звери не разошлись в разные стороны, а наоборот приткнулись друг к другу, переплетя конечности. Несколько смущал тот факт, что хоботы и хвосты топчущихся монстров были безвольно опущены и таскались по земле.

Стараясь не дать соплеменникам времени разглядеть необычное поведение стахов, я издал боевой клич, подобно земным индейцам, и, ускорившись, понесся на гигантских пауков.

Сзади что-то тревожно закричали Молок с Гуриком. В их голосах слышались одновременно и испуг, и удивление. Оно и понятно – прошло всего лишь несколько дней с той бойни, в которой они чудом выжили. А ведь тогда против двух монстров было полтора десятка воинов…

Выхватив из петель булавы, я ураганом налетел на бездушные оболочки, в четыре руки осыпая их градом ударов. Первым делом превратил в месиво короны глаз. Затем стал бить по сочленениям лап. Перебить защищенные невероятно прочным хитином суставы не удалось, но от ударов по конечностям продолжавшие топтаться оболочки начали спотыкаться и, наконец, завалились, чуть не придавив меня. Я чудом отскочил, но успел получить хлесткий удар хоботом по спине, а когтистая лапа одного из монстров оставила на моем боку неглубокую, но весьма эффектно смотрящуюся царапину. Успел заметить, что когти присутствовали на лапах только самого крупного паука. У второго лапы заканчивались мягкими с виду подушечками. Но сейчас было не до исследований местной фауны. Надо продолжать шоу.

Разглядев в поднятой пыли извивающиеся хвосты, схватил их один за другим под основания шипа и, постаравшись как можно сильнее выпучить глаза и придать лицу бешеное выражение, закричал подбежавшим только сейчас братьям:

– Режьте скорее! Я не смогу их долго удерживать!

Сартуки какое-то время в растерянности не могли сообразить, что нужно делать. А я старательно тряс паучьими хвостами, изображая, будто они пытаются вырваться из рук. Наконец Молок догадался бросить булаву и выхватить нож, и начал пилить один из хвостов. Его примеру последовал Гурик. Хвосты достаточно прочные, и перерезать их не так-то просто. И вот братья в азарте побросали остальные булавы, и уже всеми свободными руками старались крепче держать дергаемые мною хвосты. Гурик даже по детски высунул кончик языка, сосредоточенно елозя ножом по с трудом поддававшейся плоти. Дернувшаяся лапа одного из монстров зацепила когтем кожаную штанину Молока и вырвала из нее приличный клок. Скорее всего, досталось и ноге. Но могучий воин не обратил на это недоразумение внимания и первым закончил отрезать ядовитый шип. Оставив трофей в моей руке, он помог Гурику.

Оставив братьев и бросив отрезанный шип на плоский камень, я подобрал свои булавы и с показушными криками нанес еще несколько сильных ударов по головам монстров. Заметив, что товарищи справились со вторым хвостом, повернулся к ним и виновато развел руками.

– Извините, что лишил вас возможности сразить хотя бы одного стаха. Но мной вновь овладела священная ярость, и я не смог ничего с собой поделать.

Братья, отвесив челюсти, переводили взгляды то на меня, то на туши дергающихся монстров, то на отрезанный хвост, который продолжали держать вдвоем. По их лицам было видно, что они только начали делать попытки осознать произошедшее.

Стоит ли говорить о той буре эмоций, которыми вскипело племя, когда Молок и Гурик притащили за хоботы туши стахов, все еще продолжающие сучить в воздухе лапами?

Теперь я мог запросто уничтожить сущность Ирамия и все что угодно сделать с его оболочкой. Судя по настроениям соплеменников, они уже считали вождем только меня.