переКРЕСТок одиночества 2 - Руслан Алексеевич Михайлов

для отведенной тетивы, наложили болт. Ну и снабдили спуском тетивы. Как-то так.

— В приблизительных чертах — да. Ты описал детский арбалет. Такой можно натянуть одной рукой. И стреляет он шагов на пятнадцать. Мощности никакой. А тебе ведь мощный арбалет нужен?

— Мне нужен автомат Калашникова с запасом бронебойных и разрывных патронов — буркнул я, поглаживая раненое бедро — Со здешним-то зверьем…

— А почему именно арбалет? — с любопытством спросила Милена — Почему не лук? Не говорю, что хороший лук сделать проще, но…

— Кое-что я про старинное стрелковое оружие все же знаю — усмехнулся.

— Например? Из лука можно стрелять куда быстрее. Цепочка короче. Выхватил из колчана, наложил, натянул, выстрелил. При умении все занимает секунду.

— При умении — поднял я палец — То-то и оно. Искусству стрельбы из лука обучают годами.

— А стрельбе из арбалета учиться будто не надо?

— Ей научиться куда легче. И быстрее. Несколько дней практики — и вчерашнего крестьянина с арбалетом отправляли в передние ряды. Выставляли против летящей тяжелой рыцарской кавалерии. И крестьяне стреляли, перезаряжались, снова стреляли и валили элитных воинов в грязь вместе с конями. Крестьяне с арбалетами убивали бронированных рыцарей еще до того, как те успевали приблизиться на длину копья. Арбалеты идеально показали себя при обороне замков. Арбалетчик мог стрелять стоя, сидя, лежа.

— Ты историк?

— Я любознателен. Любая информация может однажды пригодиться. Главное быть уверенным в ее правдивости. Знал бы что сюда попаду — поверь, прочитал бы куда больше книг о арктических походах и одиссеях. Перелопатил бы все ценное по выживанию на холоде. Но кто мог такое предугадать?

— Это уж точно — вздохнула Милена — Ладно! Я приложу все силы и сделаю тебе реально мощный арбалет. Но размеры у него будут не самые маленькие, предупреждаю сразу! А скорей всего размеры будут большие. Как и болты.

— Это даже к лучшему. Подумай и насчет штыря. Чтобы втыкать его в снег, устанавливать сверху арбалет и спокойно целиться.

— А это мысль! Сегодня начну чертить. Отложу все дела.

— Но и от уже имеющихся арбалетов я не откажусь.

— Обещать не могу. Но спрошу. Все, я убежала стуча фантомными пятками — душа рвется к работе!

Развернув коляску, Милена шустро укатила. Я удивленно покачал головой — молниеносная скорость принятия решений.

Оставшись один, немного посидел, прислушиваясь к ощущениям. Проверил не окрасились ли свежей кровью бинты. Убедившись, что боль не слишком сильна и раны не кровоточат, встал и осторожно пошел по коридору. Заглянул в комнату к старушке, разложившей на полу мою окровавленную одежду. Орудуя иглой, она раздраженно махнула рукой и, понятливо кивнув, я ретировался, оставив на столике у входа еще пару талонов.

Шагая к лестнице ведущей в Холл, размышлял о экономической системе Бункера. Талоны. Бункер оплачивал любые услуги талонами и вещами. Причем упор делался на талоны — которые исправно отоварились едой или теми же вещами. Талоны ценились в каждой части Бункера. Преимущественно тратились на лакомства и на замену износившихся предметов одежды. Думаю, в искаженной версии странного государства это единственная рабочая модель, мотивирующая хоть на какие-то свершения. Иначе тут давно бы уже все погрязли в грязи. И снова социальная несправедливость. Каждый день один из замковых являлся в Центр и выдавал оплачиваемые рабочие наряды — подмести и вымыть полы, протереть столы, дернуть за два рычага, привести в порядок туалет и душевую. Но никто из замковых не появлялся в Холле с тем же предложением. Поэтому та же двойная лестница представляла собой жалкое зрелище, а про пол и говорить нечего. Уровень гигиены ужасающий. Вспыхни здесь заразная болезнь — она поразит всех без исключения.

Осторожно спустившись, успокаивающе кивнул глянувшему на меня сухонькому старику. Подойдя, тот осторожно потрепал меня за плечо и, ткнув пальцем в потолок, успокоил:

— К хижине никто не подходил. Мы следим.

— Спасибо.

— Суп горячий будешь?

— Нет — отказался я, глянув на снова кипящий котел — Только после генеральной его чистки.

— После сегодняшней варки приступим. Мы тебя услышали, Охотник. В Холле станет чище.

— Хорошо.

Прежде чем подняться, дошел до «монастыря». Настоятель меня уже ждал, сложив руки на животе.

— Что скажете? — сходу перешел я к делу.

— Предложение твое заманчиво, сын мой — вздохнул батюшка — Хорошо.

— Прошу — я передал целый лист талонов. Повернулся и пошел прочь.

Вчера, на пятый день пребывания в Бункере, я сделал настоятелю Тихону простое предложение — монахи должны взять на себя дерганье рычагов в Холле. И должны исправно дергать все три рычага, постепенно выводя иноземную технику на пик производительности. Слишком многого я не попросил — чем исправней дергаешь за рычаги, тем реже приходится это делать. Уж я-то знаю на своем опыте — как и все остальные жители.

За такую услугу я буду регулярно передавать монастырю талоны, все найденные предметы христианского религиозного культа и некоторую часть обнаруженной не слишком рваной одежды, кою, приведя в порядок, монахи используют для себя или раздадут особо нуждающимся.

Мне самому талоны экономить смысла не было. Потенциально я богатейший житель Бункера — до тех пор, пока продолжаю успешно охотиться на медведей и притаскивать мясо.

Поднявшись в хижину, поднял за веревку привязанное снаряжение. Преодолевая боль, аккуратно все развесил на свои места. Вооружившись найденным у порога веником, подмел пол. Уселся на веранде, облегченно вытянул ноги, допил из термоса остатки почти остывшего бульона. И погрузился в сон. Нужно восстановить силы. Как только проснусь — снова отправлюсь наружу. Если раненное тело не позволит охотиться — просто поброжу поблизости от Бункера.

* * *

Лежа на спине, я наблюдал за летящими по кругу крестами, вслушивался в звучащий в голове шепот и ощущал полное умиротворение. Странное ощущение. После совсем недавней схватки с медведями, злости, раздражения и боли, сейчас на меня снизошло чуть ли не вселенское умиротворение. Здесь, снаружи, я ощущал себя куда лучше, чем в Бункере с его отчетливым неистребимым запахом обреченности. Не самого Бункера, нет. А вот жители Холла и Центра буквально излучали открытую или хорошо замаскированную обреченность. Они прибыли на свою предпоследнюю остановку. Следующий и финальный пункт назначения — кладбище.

Здесь же… здесь всем правила борьба за выживание. Черви выискивали хоть что-то съедобное в снегу. Медведи охотились за червями. С небес порой падали или спускались кресты, с разной вероятностью даря червям еще горячую человечину в пищу. Вечный цикл, визуально хорошо дополняемый безостановочным кручением летающих келий.

Поправив прикрывающую меня меховую накидку, прихваченную из хижины, мысленно еще раз поблагодарил Антипия. Перед выходом