Дело влюблённого инкуба - Валентина Ильинична Елисеева

– Поскольку обвинение до сих пор не предъявило орудие убийства, я прихожу к выводу, что оно так и не найдено. Возможно, артефакт спрятан за дверью, отпираемой этим ключом.

Капитан Уильямс привстал со скамьи и впился в Вэл грозным пытливым взглядом, явно припоминая взорвавшийся подозрительный домик, а прокурор подскочил, как ужаленный:

– У вас есть предположения, где находится эта дверь?!

Вэл неопределённо повела плечами, судьи дружно нахмурились, помолчали, смотря на взвинченного Гастингса.

– Я так понимаю, обвинение снимает свой протест? – произнёс Накир. – Прошу предъявить второй ключ суду и представителю защиты.

Впившись глазами в фиолетовый квадратный амулет, Вэл рассмотрела рисунок рун – ключ, несомненно, был дубликатом ключа от дома Пола Стоуна.

– По требованию защиты ключ присоединяется к материалам дела, – заявил Накир, и Вэл встрепенулась:

– Извините, ваша честь, я просила лишь показать его!

Зал поражённо ахнул, прокурор поперхнулся, капитан шлёпнулся обратно на скамью для свидетелей. Судья Накир побагровел, а Брэд Кэмпбелл успокаивающе похлопал его по руке.

– Лишь показать?! – совсем не по-ангельски прорычал серафим. Вэл кивнула, сотворив на лице невинное выражение неверно понятой простодушной девочки, и судья тяжко вздохнул: – Поправка принята, верните ключ помощнику прокурора. Вношу ясность в ещё один вопрос: обвинение настаивает на присоединении белого кружевного платка к материалам дела? Да? Слава богу, хоть здесь суд верно трактовал позицию одной из сторон. Защита не возражает? Прекрасно, платок принят судом в качестве вещественного доказательства. Леди и джентльмены, заседание продолжается.

Глава 9, о степени вероятности событий

После рассказа Стива Уильямса о попытках обвиняемой переложить преступление на чужие плечи, после выступления дактилоскопистов и экспертов-криминалистов окружной прокурор перешёл к финалу своей части представления материалов дела: доказательству, что Брин Стоун провела ночь с инкубом, являясь при этом его возлюбленной. Он без конца вызывал подруг обвиняемой, посетителей ресторана, видевших влюблённую парочку вечером субботы, демонстрировал кадры записи видеокамер, зафиксировавших страстные поцелуи вампирши и демона как на выходе из ресторана, так и на входе в дом. Свидетельства схожего толка дала и пожилая супружеская пара оборотней – соседи Харриса, видевшие возвращение демона домой в компании с Брин.

– Мы хорошо знали Харриса и знакомы с его девушкой, – косясь на безучастную ко всему вампиршу, говорила оборотница. – В тот вечер выражение его лица, обращенного к ней, было таким же влюблённым и обожающим, как прежде.

– Вы эксперт в деле распознавания эмоций по лицам? У вас есть диплом, подтверждающий соответствующую квалификацию? – сурово вопросила Вэл.

– Чувства хорошо знакомого человека очевидны без дипломов, – вмешался прокурор. – Свидетельница не раз видела Харриса в обществе Брин Стоун и сейчас показывает, что вечером субботы он смотрел на неё с той же любовью, что раньше.

– Она показывает под присягой, что его любовь была ровно той же? – наигранно изумилась Вэл. – Ни чуточку больше, ни чуточку меньше? Тогда вашей свидетельнице, прежде чем давать такие показания, следует запатентовать созданный ею измеритель любви.

По залу пронёсся смешок. Секретарь строго призвал всех к порядку, а председательствующий пошептался с судьей-консультантом и постановил:

– Внесите в протокол, что свидетельница высказала свою личную убеждённость в наличии у инкуба любви к Брин Стон. Убеждённость, основанную на опыте их прошлых встреч и ранее слышанных ею признаний в любви самого Харриса. Поскольку ни один эксперт не способен абсолютно надёжно определить наличие или отсутствие в человеке любви к кому-либо, то суд вынужден принимать заявления, базирующиеся на косвенных доказательствах таковой.

– Спасибо, ваша честь, – с благодарностью поклонился в сторону судей окружной прокурор. – Хочу заявить, что в материалах следствия имеется признание самой обвиняемой, что в роковую ночь она явилась в спальню инкуба с убийственным артефактом в руках и активировала его, не сомневаясь, что тот сработает. Но поскольку адвокат намеревается доказывать невменяемость своей подзащитной после ареста, мы не станем присоединять данную запись к материалам дела, чтобы избежать громких криков со стороны защиты. Факт совершения преступления и причастности к нему обвиняемой и без того нами доказан.

– Протестую, ваша честь! – решительно поднялась Вэл, и судья Накир кивнул, не дожидаясь продолжения:

– Согласен, прокурору не следовало сообщать о наличии сомнительной записи, которую он не намерен предъявлять суду.

– Я протестую по другому поводу, – разъяснила Вэл. Выждала паузу, в течение которой на неё взирали несколько сотен круглых изумлённых глаз, и сказала: – Я возражаю против заявлений прокурора о моих намерениях на основании того, что они ему не известны, не могут быть известны и в корне ошибочны. Прошу указать в протоколе факт наличия данной записи, чтобы защита имела возможность её прослушать.

– Если запись будет включена в материалы дела, то впоследствии её смогут прослушать и присяжные заседатели, – напомнил Накир.

– Мне это известно, ваша честь.

При гробовом молчании стороны обвинения запись признания Брин Стоун была присоединена к материалам дела. Гастингс откашлялся, нервным жестом поправил галстук, словно тот душил его, и выступил вперёд:

– Обвинение закончило представление доказательств. Дело представляется нам предельно ясным. Высший демон был убит тем способом, которым можно убить только инкуба. Его смерть, согласно проведённым экспертизам, наступила в ночь с субботы на воскресенье, в промежуток от трёх часов ночи до семи утра. То, что в это время рядом с жертвой преступления находилась только обвиняемая – неоспоримый факт. Отметины клыков, оставшиеся на теле жертвы, убедительно это доказывают – тест ДНК следов слюны в ранках опровергнуть невозможно, причём самые свежие укусы были нанесены инкубу буквально за пять минут до смерти, иначе они успели бы полностью исчезнуть. Только Брин Стоун могла совершить убийство с помощью того артефакта, который был использован. Никаких других подозреваемых по делу в принципе быть не может, поскольку у инкуба может быть лишь одна возлюбленная, а для Харриса до самого последнего его вздоха таковой являлась обвиняемая. Чем и воспользовалась. Воспользовалась цинично и обдуманно, намеренно соблазнив инкуба, а также заранее подготовившись к преступлению, разработав планы, как избежать заслуженного наказания.

К концу речь прокурора зазвучала трагично, как монолог Гамлета, в мёртвой тишине зала. Судья Накир откашлялся, покосился на сидящего рядом консультанта, сверлящего задумчивым взглядом невозмутимого адвоката, и произнёс:

– Суд готов принять точку зрения обвинения. Само собой, преднамеренность убийства господину прокурору ещё придётся обосновать более тщательно перед присяжными заседателями, но что касается предварительного слушания,