Дело влюблённого инкуба - Валентина Ильинична Елисеева

тело убитого, находится тумбочка с серебряной статуэткой. Ничего странного не замечаете?

– Ой, у статуэтки верхушка отколота! Она изображала нечто вроде букета, а на фото лишь полусломанные лепестки вниз висят, а раньше они были подняты вверх все до единого.

– В субботу днём статуэтка была цела?

– Конечно! Я пыль с неё смахивала. Не представляю, кто бы мог сломать её: мистер Харрис всю субботу отсутствовал, а в его спальне бываю только я.

– Ну, в доме имеются слуги и помимо вас.

– Да, но уборка спален не входит в круг их обязанностей, они никогда туда не заглядывают.

– Спасибо. Ваша честь, прошу доставить в здание суда и присоединить к материалам дела разбитую статуэтку.

– Может, присоединим сразу всё, что нашлось в спальне Харриса? – с сарказмом предложил прокурор. – Там не так уж много предметов – не больше тысячи наименований.

– Прошение защиты отклонено – суд не видит оснований для внесения статуэтки в вещественные доказательства по делу. Суд оставляет за собой право изменить своё решение, если позже адвокат серьёзно обоснует эту просьбу.

.

Следующим на свидетельское место поднялся судмедэксперт Джейк Миллер и поведал всё то, что уже обсуждал с Вэл в полицейском морге. От перекрёстного допроса этого свидетеля она отказалась и не опротестовала присоединение к делу материалов судебно-медицинской экспертизы. Затем эксперты-криминалисты дали показания об отпечатках пальцев в спальне и на рукоятке ножа, а также о найденном на рукоятке микроскопическом элементе белой хлопковой нити. Прокурор тут же предъявил суду платочек, найденный Вэл у дома инкуба, и разразился патетической историей тернистого пути его обретения полицией. Исторгнув из своих уст тонну сарказма, прокурор всё-таки сумел удержаться от прямых обвинений в сторону адвоката обвиняемой, и вызвал свидетеля, видевшего, как Вэл подошла к калитке и подобрала платок.

– Вы чётко рассмотрели в моих руках именно тот платок, что обвинение намерено счесть вещественным доказательством? – обратилась Вэл к низшей демонице, проживающей вблизи от коттеджного посёлка Харриса и совершавшей утреннюю пробежку вдоль обочины дороги как раз утром прошлого воскресенья.

– Нет, конечно, я бежала слишком далеко, поэтому видела лишь, что вы нагнулись и подняли с земли небольшой белый предмет.

– Это мог быть клочок бумаги? Бумажная салфетка?

– Да, вполне.

– Вы сами, адвокат Мэнс, признались капитану Вэнрайту, что подняли именно платок! – вмешался окружной прокурор.

– Вы не можете ссылаться на капитана Вэнрайта – это показания с чужих слов, – возразила Вэл. – Более того, даже вызвав в суд самого капитана, вы всё равно вынудите его давать показания с чужих слов – моих.

– О, я прекрасно осознаю, как ловко вы создали мне дилемму с этим платком: вы единственный человек, кто может дать показания от первого лица о нахождении платочка, но я не могу вызвать адвоката свидетельствовать против её подзащитной! Прекрасный трюк, мисс Мэнс, складывается впечатление, что вы явились в дом убитого отнюдь не случайно и уже тогда прекрасно знали, кого будете защищать в суде. Я так понимаю, вы возражаете против присоединения платка к материалам дела?

– Нет, – кратко ответила Вэл на драматичные речи оппонента.

– Не возражаете?! – не поверил своим ушам прокурор.

– Нет, если вы сумеете доказать, что платок принадлежит именно моей подзащитной, не основываясь только на её запахе на ткани. В конце концов, платок мог оказаться в её руках случайно – так же, как оказался в моих. Однако прежде, чем вы перейдёте к доказательствам, я хочу задать ещё один вопрос свидетельнице. Скажите, когда вы бегали в то утро, вы видели вблизи дома Харриса лишь меня?

Демоница замялась и неуверенно оглянулась на судей:

– Я могу говорить исключительно о том, что чётко видела и в чём абсолютно уверена?

– Да, вы не вправе выдвигать предположения и делать выводы – только сообщить о том, что ясно видели или слышали, – подтвердил Накир.

– Ясно рассмотрела я адвоката обвиняемой.

– Но видели ещё чей-то силуэт? – насторожилась Вэл.

– Ваша честь, я протестую против принуждения свидетеля к даче недостоверных показаний! После ваших объяснений свидетельнице считаю вопрос адвоката проявлением неуважения к суду! – взвился прокурор.

– Протест принят. Просьба к адвокату не задавать впредь провокационных вопросов. Свидетельница, вы свободны. Мистер Гастингс, что вы решили по платку?

– Я намерен доказать, что он принадлежит обвиняемой.

Следующие свидетели поведали, что Брин Стоун два месяца тому назад заказала в ателье десять одинаковых платков с золотой монограммой своего имени, что эти маленькие платочки неоднократно замечались в её руках. Что на платке, предъявленном в качестве вещественного доказательства, имеются микроскопические следы крови обвиняемой. И что точно такой же платочек был обнаружен в её сумочке, имевшейся при ней в момент ареста, – небольшой клатч пристёгивался к поясу приталенного узкого платья вампирши изящной рубиновой застёжкой. Указанная сумочка была предъявлена суду.

– В сумочке было что-то ещё помимо платка с монограммой? – уточнила Вэл у свидетеля – уже неплохо знакомого ей капитана Уильямса.

– Протестую, ваша честь, вопрос неправомерный, несущественный и не относящийся к делу! – возразил прокурор.

– Вы сами завели речь о содержимом сумочки, указав на платок, так что защита имеет право расспрашивать свидетеля обо всём, что касается найденных в сумочке предметов, – парировала Вэл.

– Протест отклонён. Свидетель, отвечайте.

Капитан, лично производивший задержание Брин в заброшенной хижине, ответил осторожно:

– Само собой, в сумочке был не только платок, а ещё косметические средства: тушь для ресниц, помада для губ, банковские карты, немного наличности.

– Что-то ещё? – подтолкнула Вэл замолчавшего свидетеля.

– Магический ключ от её дома был.

– А другие магические ключи имелись?

– Да, один, за молнией внутреннего кармана сумки, – неохотно подтвердил свидетель, – и больше ничего.

– Почему его не приобщили к вещественным доказательствам?

– Зачем? Второй ключ, как и первый, никак не связан с убийством. Он не являлся ключом от дома Харриса.

– Понимаю. Он мог быть ключом от дома подруги Брин, точно не имеющей никакого отношения к преступлению. – Свидетель просветлел лицом и кивнул. – Вы проверяли, подходит ли ключ к домам её близких подруг?

Тут лицо капитана вытянулось.

– Да, – процедил он, – проверяли, но ключ не подошёл.

– Ваша честь, я прошу продемонстрировать суду упомянутый неопознанный ключ, – обратилась Вэл к председательствующему судье.

– Протестую! Совершенно ненужное захламление материалов дела, – встрял Гастингс.