Соскучился по дождику - Владимир Машков

Петр махнул рукой, мол, чему быть, того не миновать, и перевел разговор на другое:

- Как здоровье вашего сына?

- Спасибо, хорошее, - Мария Николаевна вся засветилась от радости.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел майор. Кивком головы он велел Марии Николаевне садиться и уставился на Петра.

- Ну что, доигрался? - сдержанно, хотя чувствовалось, что он весь кипит, начал майор. - Вся милиция три месяца искала одного пацана, с ног сбилась, нашла, наконец, а он упустил... Повез в купейном вагоне, чтобы не травмировать ребенка... Какой ты, к чертям собачьим, милиционер?

Последние слова майор выкрикнул и опустился в кресло.

- Я так на тебя надеялся... Ну, чего молчишь? А, что тебе говорить!

И вправду, что тут объяснять? Столько людей искало мальчишку, нашли, а он снова убежал. Выходит, Петр подвел и этих людей и майора...

Чтобы не глядеть на расстроенного начальника, Петр отвернулся к окну и чуть не ахнул. На тротуаре стоял Володька Прокопенко. Он был в резиновых, выше колен, сапогах, длинном выгоревшем плаще, а за плечами висел рюкзак. В одной руке мальчишка держал ведро, а другой опирался на удочки, перевязанные бечевкой.

Петр зажмурил глаза и помотал головой. Не померещилось ли ему все это?

Но когда Петр открыл глаза, мальчишка не испарился и не исчез.

Володька Прокопенко собственной персоной стоял под окном и делал Петру выразительные знаки, мол, давай поскорее выбирайся отсюда и поедем на рыбалку, а то ждать уже надоело...

- Товарищ майор, - повернулся Петр к начальнику. - Прокопенко сам вернулся домой... Как и обещал мне...

Майор быстро глянул в окно. На тротуаре уже никого не было - Володька предусмотрительно исчез.

- Разрешите идти? - вытянулся Петр.

- Значит, на завод? - спросил майор.

- На завод, - подтвердил Петр. - Ждут меня...

- А если нам добавят единицу? - хитро прищурился майор. - Пойдешь работать? На пару с Марией Николаевной? Согласен?

- С Марией Николаевной - согласен, - улыбнулся Петр.

Женщина улыбнулась в ответ.

Майор отвел Петра в сторону:

- Ты не сердись на меня. Я погорячился...

- Ничего, - ответил Петр.

- Семенков, кажется, пришел в себя, - сказал майор. - Через неделю его можно будет перевезти домой...

- Вот это хорошая новость! - воскликнул Петр. - Спасибо, Владимир Михайлович!

Попрощавшись с Марией Николаевной и майором, Петр выскочил на улицу. Володьки нигде не было. Петр прошел немного и свернул за угол. Привалившись спиной к стене дома, его ждал Володька.

- Дядя Петя, чего вы уговор не выполняете? Я вас с утра жду...

Петр окинул взглядом мальчишку с головы до пят - цел и невредим - и только сейчас почувствовал, сколько он перенес за те дни, когда исчез Володька.

- Вот что, - решительно сказал Петр, - чтобы это было в последний раз.

- Хорошо, - Володька выдержал упорный взгляд Петра.

- Мне минут десять на сборы, - крикнул Петр. - Значит, через полчаса встречаемся на поворотке.

Володька кивнул. Повороткой называлось место, где машины, выбираясь из города, поворачивали на шоссе.

Вскоре Петр и Володька сидели в кузове попутного грузовика. Машину трясло немилосердно, Петра и Володьку подбрасывало в кузове, а они хохотали. Еще бы - вдвоем едут на рыбалку.

На двадцатом километре остановили грузовик и к реке пошли сосновым бором.

Володька как очутился в лесу, так и завертел радостно головой.

- Красноголовики! - кричал Володька и становился на колени перед маленькими подосиновиками в алых шапках.

- На обратном пути наберем, - торопил мальчишку Петр. - Вот-вот темнеть начнет, провороним вечернюю зорьку.

До темноты они успели наловить на уху.

Костер разожгли на косогоре. Володька укрепил на стойках над огнем ведерко с водой. Когда вода закипела, бросил туда окуньков.

Володька не отходил от костра. Кашеварил. Присев на корточки, он зачерпывал ложкой из ведерка, дул, чтобы не обжечься, хлебал, пробуя, причмокивал и поднимал вверх большой палец в знак восхищения.

Чуть поодаль, постлав брезентовый плащ, лежал Петр и не сводил глаз с костра и с мальчишки. Лицо Петра было спокойно, лишь изредка он усмехался, глядя, как колдует над ухой Володька.

Реку в темноте Володька не видел. Но он чувствовал спиной прохладу, которая подымалась снизу, оттуда, где бесшумно текла река, и от того, что она была рядом, Володьке было хорошо.

Он зачерпнул ложкой уху и протянул Петру.

- Попробуйте.

Петр сделал глоток. Ароматное варево обожгло горло.

- Мировая уха! - облизнулся Петр.

- Куда тем бычкам! - гордый похвалой, воскликнул Володька.

- И не говори, - поддержал мальчишку Петр.

- А в другой раз и о бычках мечтал, - неожиданно признался Володька.

Да, подумал Петр, туго приходилось мальчишке в эти месяцы.

Но теперь все позади...

Петр молча разлил уху в кружки, разломил буханку хлеба, протянул Володьке.

Хлебали маленькими глотками, покряхтывая и отдуваясь.

Сколько Петр мечтал о такой встрече. Вот поедут с Володькой на рыбалку и уж наговорятся всласть. В мыслях Петр уже о стольком переговорил с Володькой, и за себя, и за него.

И вот, наконец, они встретились, поехали вдвоем на рыбалку, наловили окуньков, закинули донки на ночь, сварили уху, уплетают за обе щеки и молчат. Что ж, выходит, и говорить не о чем? А ведь молчат люди и потому еще, что отлично понимают друг друга.

Володька вспомнил другой берег, другой костер и славных мальчишек Шурика с Гарькой.

- А вот как послать письмо, если адреса не знаешь? - спросил Володька. - Только город и имя.

- Найдем адрес, - пообещал Петр. - Тебя же вот нашли. А кому письмо, друзьям?

- Не знаю - друзьям или не друзьям, но без них я бы совсем пропал, это точно...

Петр потянулся за добавкой.

- Как дома встретили?

- Нормально, - ответил Володька. - Арбузы понравились.

- Ануш написал? - спросил Петр.

- Угу, - кивнул Володька.

- Замечательная девочка, - сказал Петр.

- Чудная, - усмехнулся Володька, вспомнив, как Ануш называла его рыцарем. Смешно, он - и вдруг рыцарь.

- Ты знаешь, - Петр подергал за кончик носа. - Мне очень нравится Инна, твоя классная. Как, одобряешь выбор?

- Красивая, - сказал Володька.

- Это я разглядел. А вообще?

- И вообще - ничего...

Петр не подбрасывал сучьев, и костер потихоньку угасал.

- Васька выздоравливает, - сказал Володька.

- Я знаю, - ответил Петр. - Значит, скоро встретимся...

- Пора на боковую, - зевнул Петр. - В сене ляжем?

- Конечно, а где же еще? - подтвердил Володька.

Он подошел к еле видному в темноте стогу, разгреб лаз и забрался в середину. Покрутился, устраиваясь поудобнее.

Петр упрятал рюкзаки в стог и тоже полез вглубь. Поворочался, готовя себе ложе. Наконец оба угомонились.

- Хорошо, - Петр втянул в себя запах сена. - А там где ночевал?

- На свежем воздухе, - ответил Володька. - Под звездами...

- Итак, с прошлым покончено, - с шутливой торжественностью произнес Петр. - Завтра наступит первый день новой жизни...

- Угу, - пробормотал Володька и провалился в сон.

...Дождь хлынул на рассвете, да не дождь, а настоящий ливень.

Петр с Володькой зашевелились в сене и высунули головы.

- Вот невезуха, - огорчился Петр. - Все лето на рыбалку собирался - и на тебе! Придется сматывать удочки.

Володька глянул на небо. Оно было обложено тучами со всех сторон, и не было никакой надежды, что скоро развиднеет.

- А в дождь же клюет, - Володька вылез из стога и накинул длинный до пят плащ с капюшоном. Потоптался немного, словно проверяя, серьезный дождь или так себе, никудышный, и, убедившись, что дождь не шутит, взял удочки и стал спускаться вниз к реке.

- Ты ведь промокнешь до нитки! - кричал вдогонку мальчишке Петр, не решаясь выбраться на мокрый свет божий.

Володька повернул к Петру улыбающееся лицо, по которому струились потоки воды:

- А я по дождику соскучился...

Вот она, родная земля! Косогор, скошенный луг с темными стогами сена, река, медленно текущая в лес, и этот лес, не видный в дожде...

Сквозь шум дождя долетел гудок тепловоза. Володька замер. Прислушался. Не слыхать. А может, почудилось?

И впервые Володьке стало страшно, что он мог где-нибудь сдуру погибнуть и никогда бы не увидел снова ни этой реки, ни этого леса...

Петр не выдержал, накинул плащ, выскочил из стога прямо под дождь и поспешил за мальчишкой.

Петр догнал Володьку, и они вместе пошли к реке.

А по ним, по реке, по всему свету лихо лупил дождь.