Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Анастасия Разумовская

Дэз, Дрэз… Хе-хе… И этого туда же. Пусть вдвоём думают. Авось надумают чего путного.

Я растерялась от неожиданности. Очнулась только, когда стражник грубо схватил за шиворот и потащил меня на выход.

— Эй! — завопила изо всех сил. — Меня нельзя в камеру! Я вообще тут не при делах!

Последнее, что я увидела перед тем, как захлопнулись парадные двери — насмешливый взгляд черешневых глаз.

Ну, приехали. Дурацкая сказка!

Глава 11

Лучшая из женщин

Я заорала и со всей дури ударила кулаком по каменной стене. Раздался жалкий шлепок. Руку словно прострелило. Взвыв, я опустилась по стене и бессильно расплакалась.

— Какого лешего ты не женишься на Белоснежке? — прошипела на Мариона, глотая слёзы. — Все приличные принцы женятся, а он, видишь ли, особенный.

— Хочешь вина?

— Нет! — рявкнула я.

В каменном мешке царила абсолютная темнота. Откуда-то чуть сквозило вентиляцией, но она не справлялась с затхлой сыростью. Темно, сыро, холодно. А ещё… ну да. Стыдно, конечно, но… Я боюсь темноты. С детства боюсь. Мама всегда оставляла ночник включённым, иначе ко мне приходили всякие чудовища.

Вот и сейчас они были где-то рядом…

Да, я знаю, знаю, что уже взрослая, и что это всё детские глупости и… Я зябко передёрнула плечами. Тишина угнетала.

— Марион!

— Что? — тихо отозвался принц.

— Ты не боишься темноты?

— Нет.

— Ты вообще ничего не боишься?

Он хмыкнул.

— Боюсь, — признался честно. — Смерти. Собак боюсь. И огня, кстати, тоже. Ты замёрз, малыш?

— Да.

— Садись рядом. Моего плаща хватит на двоих.

Я нашла принца на ощупь и села. Он накинул на мои плечи и спину полу́ плаща. Я прижалась к парню и почувствовала его тепло.

— Эй, воробей, выше нос, — рассмеялся принц. — Темница — это ещё не эшафот.

— Спасибо, утешил, — процедила я, прижимаясь к нему.

А что мне ещё оставалось делать? Он был очень тёплым. Марион принялся насвистывать «Куклу колдуна». А я и не догадывалась раньше, что вот это можно насвистывать. И вдруг вспомнила рассказ Кары.

— Слушай, ты же тут уже был! Отсюда есть какой-то выход? Ну там, тайный ход или что-то такое?

— С чего бы в темнице копали тайный ход? — удивился Марион.

Я прикусила язык. Зажмурилась. Кара же просила её не выдавать! Впрочем, принц не удивился тому, что я в курсе истории его заключения. Должно быть, об этом знало всё королевство.

— Дважды, — вдруг отметил Марион.

— Что — дважды?

— В темнице был дважды. В первый раз меня спас друг, а во второй — война. Забавно, да, воробей? Война это такая дрянь, честно тебе признаюсь. Но меня спасла. И всё же не ходи на войну. Лучше подрасти и женись на своей… как ты её называл?.. в общем, на своей прекрасной госпоже.

— Что? — я поперхнулась.

— Ну или не женись, — благостно разрешил Марион. — Чтобы любить женщину, не обязательно на ней жениться.

— Да я вообще… Причём тут моя госпожа⁈

Я возмущённо отодвинулась и гневно уставилась в темноту, туда, где предположительно находилось лицо сокамерника.

— Ой, да ладно! А то я не понял, — принц сгрёб меня, снова прижал к себе, кутая в трёхслойный тёплый плащ, и передразнил мерзким тонким голосочком: — «Мне моя госпожа слишком дорога. Не хочу, чтобы она стала вашей постельной грелкой! Она слишком добра и невинна». Эх, юность…

И тихо рассмеялся. Я молчала, охренев от его «проницательности». А что тут скажешь? Ну так-то… логично.

— Я вас любил, — прошептал принц мечтательно, — как любят только раз

и только в юности наивной.

Спасибо, что, явившись без прикрас,

вы растоптали чувства, и бессильно

я мог лишь наблюдать,

как в яд

всё превращается, и вянут розы.

Спасибо, что прервали мои грёзы.

Спасибо вам, что мой разрушен сад.

Мы помолчали. Мне стало до крайности грустно. Нет, я в курсе, что поэты любят приврать в стихах и обожают всё такое сентиментальное. Я вообще не очень жалую стихи. Но…

— Ты был влюблён? Да? И…

Марион фыркнул, растрепал мои волосы.

— Все мы когда-то влюблялись. Я и сейчас влюблён. В лучшую из женщин. Невозможно жить без любви. Без неё останется лишь отчаяться и сдохнуть.

Сердце пропустило удар.

— И в кого?

Бедная, бедная Синди!

— В жизнь, воробей. В жизнь. Только она стоит того, чтобы в неё влюбиться всерьёз.

Мы снова замолчали. Вокруг царил мрак и ледяной холод. Мне стало тяжело молчать, нужно было не только чувствовать, но и слышать его, чтобы не сойти с ума.

— Почему ты сломал шпагу из-за меня? — вдруг поинтересовалась я. — Я же тебе никто? Честно говоря, я думал-л-л…

Я затормозила, удерживая на языке рвущийся маленький, кругленький звук «а».

— Не знаю, — Марион пожал плечами. — Ты — славный малыш. И мне отчего-то тебя жаль. Если надумаешь жениться, а я ещё буду жив, то подарю вам дом. Ну или что-то такое. Ну, если, конечно, с взрослением ты останешься собой, а не превратишься в сволочь, в которую обычно превращаются все, кто был слишком романтичен в юности.

— А ты?

— Что — я?

— Тоже превратился в сволочь?

Марион заржал.

— Вот это мне в тебе и нравится, воробей! А, знаешь что, переходи ко мне на службу. Люблю таких…

— Смелых?

— Смешных.

Вот даже не знаю, воспринимать ли это как комплимент!

— Женись на Белоснежке, — проворчала я. — Она тоже ой какая смешная! Оборжёшься.

— Белоснежка злая, — возразил принц мрачно.

— Тебе откуда знать?

— Она чуть не казнила Бертрана, моего друга и своего кузена.

— Заслужил, может быть?

— Может и заслужил. Но это неважно.

Мы снова помолчали. Мне отчаянно захотелось есть.

— Что мы будем делать? — спросила я, снова не выдержав молчания. — Как отсюда выбираться? Ты же не уступишь отцу, да? И он снова станет тебя шантажировать мной. А если твой папа пригрозит повесить меня, как твой брат, что ты сделаешь?

— Хороший вопрос, — угрюмо отозвался он.

— А всё же? Что такого ужасного в том, чтобы жениться? Ты же принц! А, женившись, станешь королём. Вон, у твоего отца было четыре фаворитки. Да ты же вообще можешь забыть о жене! Сделать ей наследника и…

— Тебе так страшно умереть?

— Да, страшно.

Марион скинул с себя плащ, обмотал меня, затем встал. Раздался какой-то странный звук, вроде шлепка, и голос принца произнёс откуда-то снизу, в полуметре над полом:

— Женившись на королеве, мой друг, ты не становишься королём. Ты становишься мужем королевы. Это раз. А два: ты попадаешь в её полное рабство. В её королевстве ты чужой, и, например, бросить её в темницу ты не можешь.