Печать Магуса - Алексей Олейников

Проснулась она от чувства, что на нее смотрят. Чему Дженни и научилась за время своих мытарств, так это тому, что не стоит делать резких движений в незнакомых местах. Сначала надо изучить обстановку, понять, что происходит, а уже потом метать молнии и ломать кости.

Она медленно приподняла веки – чуть-чуть, лишь бы впустить толику дневного света в зрачки. Темный силуэт в ногах, напротив окна – тонкая и хрупкая девушка с длинными волосами. Кажется, это Мириам, восточного вида девочка, ее соседка, поняла Дженни. А рядом с головой Дженни, в изголовье, сопела другая соседка – Лаура. Толстушка с короткими светлыми волосами.

Лаура склонилась ниже, обдав ее приторным цветочным запахом. Рука ее потянулась к голове Дженни…

– Ай!

Лаура сползла на пол, поскуливая от боли. Дженни села, крепко сжимая ее запястье.

– Отпусти, больно…

Дженни не ослабляла захват, холодно рассматривая Лауру. Пальцы ее были тверды, как сталь.

– Ты ей руку сломаешь! – воскликнула Мириам.

Рука у Лауры была мягкая, как пудинг. Дженни разжала пальцы и с отвращением вытерла их об одеяло:

– Смени духи. Если бы твое сопение меня не разбудило, я бы задохнулась от запаха. Вам чего?

– С ума сошла? – В больших голубых глазах Лауры дрожали слезы. – Больно же!

– Вы зачем ко мне полезли? Решили показать, как новеньких встречают?

– Мы… не такие! – Мириам подняла Лауру. – Ты очень злая!

Девушки исчезли за дверью – всхлипывания быстро перемещались за стеной в сторону туалета.

Дженни подошла к окну:

– Хотела бы я быть злой. Злой – значит сильный. Было бы куда проще жить.

За окном сыпался легчайший снежок, и тонкий морозный узор расцвел на стеклах, будто за ночь тролли изукрасили алмазными резцами их каждый прозрачный сантиметр.

– Я тоже так раньше думала…

Дженни обернулась – в дверях стояла Йоханна:

– Я тут…

– …подслушала, – ехидно закончила Далфин. – Проходи, чего уж там.

Йоханна не пошевелилась.

– Ну, стой в дверях, раз нравится. – Дженни отвернулась. Она стояла на полу голыми ногами, в одной пижаме, и сквозняк облизывал холодным языком ее ступни. Но ей нравилось так стоять – спиной к врагу, дразнить его, чувствовать острыми лопатками, позвоночным хребтом ее злость, раздражение, желание напасть. Дженни хотелось этого. Да, она хотела хорошей драки.

– Думаешь, ты уникальная? Думаешь, у одной тебя жизнь переломана? Тут все такие.

– Ну и что, – фыркнула Дженни.

Пол заскрипел, Йоханна подошла ближе. Еще ближе. Встала за спиной. Дженни напряглась, ожидая нападения.

– Лаура добрая. Думаю, она просто хотела тебя поближе разглядеть или по волосам погладить. Она немного с приветом.

– Еще лучше!

– Тяжело быть злой. – Йоханна стояла так близко, что Дженни чувствовала ее дыхание. – Ты скоро поймешь. Без друзей, без людей очень плохо.

– Тяжело быть беззащитной. – Дженни повернулась – так резко, что Йоханна едва успела отпрянуть. – Запомни – мне никто не нужен. Вы сами по себе. Я сама по себе. Я не хочу дружить, но и воевать не хочу. Не лезьте ко мне, и всем будет хорошо.

– Иначе что? – Йоханна говорила спокойно.

– А иначе от этого приюта не останется и уголька, – пообещала Дженни, и Йоханна не нашлась, что ответить, промолчала. Эта бешеная англичанка не блефовала – ей действительно было на все наплевать, и она была полностью уверена в том, что говорит.

Йоханна вышла. Ей надо было все хорошенько обдумать. Как правило, для этой цели идеально подходило несколько мест. Йоханну бы вполне устроила уединенная тенистая заводь у тихой реки, укромный горный луг, где бродят коренастые лохматые лошадки, разбитая мельница у шумливого ручья или забытый сеттер высоко в горах – любое из этих прекрасных мест. Но за окном ветер гнал вихрями веселую поземку, и солнце искрилось на мягком снегу. Поэтому Йоханна пошла в туалет.

Девушка толкнула дверь и услышала всхлипывания и торопливый шепот. Лаура сидела на унитазе. Мириам ругалась сквозь зубы. Йоханна обстоятельно высморкалась, умылась, вытерла лицо и руки бумажным полотенцем. Подошла, без лишних церемоний осмотрела руку Лауры – на белой тонкой коже наливались синевой четкие следы пальцев и заключила:

– Сама виновата.

Лаура всхлипнула.

– Тихо! – цыкнула Йоханна. – Хочешь, чтобы Анни прибежала?

– Она добрая. А вы злые!

– Ты почему ее не остановила? – набросилась Йоханна на Мириам. – Знаешь же, что Лаура как сорока – на все новое реагирует. Я на тебя надеялась, думала, хоть кто-то у вас в комнате нормальный!

– Я не успела, Ханни. Думала, обойдется – Лаура посмотрит и отойдет. Я же не думала, что эта англичанка проснется…

– А она проснулась. Хорош реветь, – сказала Йоханна. – Я бы на ее месте тебе руку сломала.

Лаура наморщила нос и потянулась за сигаретой.

– Вот вкатит тебе добрая Анни, когда с куревом поймает, – посулила Йоханна и вышла в коридор.

Она не спеша спустилась по лестнице.

«Дженни создает себе убийственную репутацию, – подумала Йоханна. – Может, это и к лучшему – от нее подальше будут держаться. Откуда она взялась?»

Девушка убедилась, что на первом этаже никого нет, быстро пересекла гостиную и остановилась напротив двери, с которой улыбался розовый слоненок. Кабинет Анни Бергсен.

Отвлеченно Йоханна понимала, что Анни Бергсен неплохой человек. Наверное, она отличная дочь, любит своих родителей. У нее есть молодой человек, она добра, отзывчива и вообще кормит белок и птиц зимой. Старается всячески разрядить обстановку и хочет, чтобы обитатели приюта чувствовали себя спокойней и уверенней, чтобы приют хоть чем-то походил… и прочие благоглупости. Но никто из приютских девушек ни в грош не ставил ее усилия.

Йоханна раскрыла перочинный нож и приступила к противоправным действиям по взлому кабинета штатного психолога временного приюта для подростков с трудностями в общении «Озеро троллей». Замок сдался через минуту.

– Дрянь китайская, – заключила Йоханна. Она закрыла за собой дверь поворотом ключа – не хватало случайного сквозняка, который мог ее выдать. Все было как всегда – стол, офисные шкафчики, мебель в стиле «да здравствует Икея», компьютер, принтер-сканер, телефон, небольшой сейф. Два стула – для Анни и посетителя. Йоханна не раз на нем сиживала.

На подоконнике тропическое растение с глянцевитыми мясистыми листьями. Солнце пробивается сквозь неплотно прикрытые цветные шторы. Там, за окном, солнце играет на снегу, и сторож Харальд – их дворник, плотник, столяр и мастер на все руки, на маленьком, почти игрушечном тракторе убирает снег. А над озером – синей проталиной в снежном покрове – встают горы. Йоханна бросила всего лишь один взгляд на их крутые черные ребра, на мощные хребты, прорезанные узкими лезвиями заснеженных ущелий, на короны синевато-розового льда, увенчивающие их головы, и тут же отвернулась. Самое невыносимое здесь – эта холодная нечеловеческая красота. Как же она скучает по большим городам! По их шуму, толчее, грязи и человеческому муравейнику. Там всем на всех наплевать, там она свободна. А здесь она словно микроб на лабораторном стекле, брошена на пространную ладонь долины, и кто-то невыносимо чужой и далекий разглядывает ее.

«Пересижу до весны, а потом рвану в Швецию», – в который раз подумала Йоханна.

Она не раз бывала здесь, потому прекрасно знала, где Анни хранит личные дела своих подопечных. Как правило, в сейфе. Но бывали и исключения – девушка помнила, что пару раз видела папки с делами на столе. В любом случае стоит попытаться – вдруг ей повезет и она найдет сейчас папку с личным делом Дженни Далфин?

Йоханна аккуратно, но быстро перебрала оставленные на столе бумаги, проверила все открытые ящики. Безрезультатно. На удачу подергала дверцу сейфа, но та была закрыта. Заглянула под стол, залезла в угол между шкафом и стеной, но никаких следов личного дела Дженни Далфин не было. В двери заскрежетал ключ, и Йоханна проворней белки забилась в щель между шкафом и стеной.

«Как я ее не услышала! Не паниковать! Спокойно!»

Анни торопилась – вот прошелестели бумаги, затем скрипнула дверца…

«Еще немного, и она уйдет, еще немного».

Йоханна скорчилась в углу и дышала тихо и ровно, будто спала. Все было бы хорошо, если бы не нога – в бедре начало тянуть и поддергивать – верный признак приближающейся судороги.

«Нет, только не сейчас!»

Мощная судорога скрутила ее мышцы. Она застыла, изо всех сил напрягая ногу и стараясь ее разогнуть – боль была почти невыносимая.

– Да где же эта бумажка! – воскликнула Анни. Она была совсем близко, Йоханне казалось, что в считаных сантиметрах. Анни вышла из кабинета, захлопнув дверь.

Йоханна выждала еще немного, затем выползла из проклятого угла и с беззвучным стоном руками выпрямила ногу, преодолевая сопротивление мышечного спазма.

«Как же больно! Да, Дженни, тебе это отольется!» – Девушка оперлась на стол, и ее ждал приятный сюрприз – все-таки мучения оказались не напрасны. Прямо перед ней лежала пластиковая папка с названием «Дженни Далфин» на обложке. Йоханна сунула папку под свитер, осторожно открыла дверь и испарилась из кабинета психолога.