Александра – наказание господне - Ирина Мельникова

Графиня Волоцкая, забыв, кого она в сей момент изображает, приготовилась осадить наглеца, но какой-то шум отвлек внимание всех присутствующих. Саша оглянулась, и сердце ее остановилось, а потом вновь неистово забилось. Вдобавок ко всему она перестала воспринимать не только Кирдягина, застывшего рядом с ней египетской пирамидой, но и цвет, и запах, и громкие приветственные крики ранее прибывшей компании... Появление Полины Дезиндорф, которой помог выйти из только что подъехавшей кареты один из сопровождавших ее всадников, высокий статный мужчина в дорожном костюме, было настоящим ударом. «Что она здесь делает?» – успела подумать Саша, и тут ее поразил следующий удар. Спутник баронессы медленно повернулся, и девушке показалось, что она теряет сознание. Князь Адашев, которого она не чаяла снова встретить, стоя от нее в двух шагах, с изумлением разглядывал красавцев-аргамаков.

Несколько секунд, которые Саша потратила на то, чтобы прийти в себя, вывели из терпения Кирдягина. Не сдерживая ярости, он занес над головой неслуха, посмевшего перечить барину, плеть.

Но паренек на этот раз не отпрыгнул в сторону, не бросился со всех ног к коновязи, а обхватил вдруг руками кнутовище, зажатое столичным повесой, и в следующее мгновение собравшаяся вокруг толпа увидела прекрасно исполненный кульбит, завершенный Кирдягиным аккурат в центре лужи. При полном молчании бедолага, наступив на собственный цилиндр, медленно поднялся из воды, ошарашенно огляделся по сторонам. Жирная, черная грязь, облепившая его с ног до головы, стекала с растопыренных пальцев и со злополучного хлыста в руке.

Толпа отшатнулась назад, на мгновение застыла и тут же разразилась такими визгами, воплями и руганью, что лошади у коновязи и в поводьях у всадников нервно заплясали и захрапели. Краем глаза Саша заметила, что князь отвлекся от созерцания ее коней и с удивлением наблюдает за несчастным Кирдягиным. Восседавший рядом с ним на молодом дончаке яркий брюнет с бесподобными черными усами согнулся в три погибели, а жеребец переступал ногами и прядал ушами в такт хохоту хозяина. Ей хватило доли секунды и на то, чтобы узреть двух рослых лакеев, устремившихся на помощь посрамленному барину, и еще двоих, обходивших ее с флангов.

Почти без упора о перекладину, Саша перелетела в прыжке на другую ее сторону и замерла на мгновение, оценивая обстановку. Пришедший в себя Кирдягин ринулся в атаку с тыла, а лакеи предприняли новый обходной маневр, стараясь оттеснить негодника к луже.

Ситуация заметно осложнилась! Сзади на Сашу надвигался клокотавший от негодования Кирдягин. Справа и слева – четверо крепких с виду лакея. Путь к отступлению заслоняли ошеломленный князь и до сей поры хохотавший черноусый всадник.

Толпа застыла в ожидании развязки. Паренек, кажется, не собирался сдаваться и тут же подтвердил предположения собравшихся зевак. Кирдягин от лихой подножки и удара локтем в грудь опять измерил глубину лужи. Двое лакеев вновь бросились на помощь пускающему пузыри барину, а мальчишка, ужом проскользнув между оставшимися нападающими, отвесил одному затрещину, а другому – пинок в зад и устремился к лошадям, намереваясь покинуть поле битвы. Но не тут-то было. Напуганные суматохой ахалтекинцы нервно заметались, натянули поводья, удерживавшие их у коновязи, и отрезали дорогу к верховым лошадям. Жеребец вдруг взбрыкнул задними копытами и злобно заржал. Толпа ахнула. В последний доомент паренек вывернулся из-под удара копыт, угодив прямо в руки князя, который ухватил паршивца за ухо и развернул к себе лицом.

Мальчишка жалобно вскрикнул, поднял на Адашева чумазое лицо и глянул на него огромными, яркими, полными слез глазами; сердце князя дрогнуло, и он на мгновение усомнился, стоит ли трепать такое маленькое, нежное, почти детское ухо. Тут его пленник, закусив нижнюю губу, в бешенстве прошипел замысловатое матросское ругательство. На какую-то долю секунды Адашев ослабил хватку, и паренек, выскользнув из его рук, попытался дать деру.

Но не зря Кирилл Адашев слыл в свое время одним из лучших боевых офицеров российского флота. Быстрая реакция, выработанная в сложнейших морских переходах и баталиях, не подвела его и на этот раз. В мгновение ока он ухватил беглеца одной рукой за веревочную подпояску, другой – за худенькое плечи и резким движением притянул его к себе.

И тут Павел Верменич с изумлением заметил, как его товарищ сначала побелел, потом побагровел, а парнишка, воспользовавшись его замешательством, рывком освободился из рук, одним прыжком преодолел расстояние до коновязи и, слегка коснувшись руками лошадиного крупа, со всего размаха плюхнулся в седло. Конь взвился на дыбы, паренек ножом отсек поводья и...

В этот момент над ухом Павла раздался жуткий рев, перемежаемый оглушительным свистом и пронзительным визгом. Шалый дернулся, испуганно заржал. Мимо двух, видавших всякое отставных офицеров флота пронесся живой смерч, распавшийся перед коновязью на три части: две фигуры, поросшие густым черным волосом, и одну огненно-рыжую.

Они взлетели на лошадей и, подхватив поводья аргамаков, с тем же улюлюканьем и пронзительным свистом галопом пролетели мимо онемевшей от неожиданности толпы и скрылись в лесной чаще.

Народ в панике отступил, но мутные потоки, взбудораженные копытами лошадей, успели заляпать туалеты дам и кавалеров; точно метла нерадивого и вечно пьяного дворника прошлась по их начищенным до зеркального блеска сапогам и светлым костюмам.

Князю Адашеву тоже досталось, но сам Кирилл, как отметил Верменич, до сих пор пребывал в прострации, потому как даже не соизволил стряхнуть с себя грязь и в таком неприглядном виде взгромоздился на взволнованного Тамерлана.

Единственным непострадавшим в этой схватке оказался Павел Верменич. Несомненно, он пережил несколько волнующих моментов. Особенно позабавили его эпизоды с Кирдягиным и неуклюжими лакеями, которые поспешили укрыться от барского гнева за каретами. Они принадлежали баронессе и на собственной шкуре испытали, что значит попасть под ее горячую руку.

Однако более всего Павла поразило поведение друга. Силы и ловкости Кириллу не занимать. И вдруг так опростоволоситься – упустить мальчишку! Но, видя состояние Адашева, приятель решил повременить с расспросами.

Через два часа, которые ушли на охи-вздохи дам, переодевания, выведение из шокового состояния Кирдягина и объяснений баронессы со слугами, кавалькада всадников и экипажи отъехали от постоялого двора, в котором гости князя жили все время ярмарки, и направились в Адашево, его родовое имение, расположенное в пятидесяти верстах отсюда.