Секундо. Книга 2 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

— Проснулась, красотка! — прозвучал над ухом нагловатый бас. — Вставай! Погляжу хоть на тебя. А то в толстом плаще и не разглядишь, какая ты есть. Может, и вовсе уродка, а не красотка?

Она хотела твердо приказать ему, чтоб уходил, но голос не слушался. От страха сердце билось как пойманная пичужка, не давая сказать ни слова.

Не дождавшись ответа, мужик сдернул с нее одеяло, схватил за плечи и легко поднял с постели, приговаривая:

— Давай кажись, не прячься. Я на кого не попадя не кидаюсь, мне полюбовница нужна справная…

Девушка сердито посмотрела на охальника, забыв, что глаза поднимать нельзя. Ей было стыдно в одной ночной рубахе, пусть она и была из плотной холщовой ткани и длиной до пола. Особенно ее смущало то, что под рубахой ничего нет. Увидев ее лицо, мужик охнул и крепче сжал ей плечи, оставляя синяки на тонкой коже.

— Ох, да ты красавица! Сущая красавица! На такой и жениться не грех. — Отодвинул ее от себя на вытянутую руку, осмотрел с ног до головы, и на что-то решился. Потом строго спросил: — Откуда ты, и почему в этом доме живешь?

— А что это за дом такой, что в нем жить нельзя? — тихо спросила Амирель, не желая говорить о себе.

Он наклонился ниже, касаясь ее лица своим горбатым носом.

— Так здесь колдунья жила, — он провел носом по щеке Амирель, вдыхая ее запах и умиленно щурясь. И равнодушно добавил: — Говорят, людей со свету сживала. Сожгли ее прошлым летом.

Амирель рванулась, пытаясь обрести свободу, но мужик шутя удержал ее, лишь крепче прижав к своему твердому телу.

— Куда ты? — удивился он. — Тебе же такое счастье подвалило!

Амирель попыталась его оттолкнуть, отказываясь от подобного счастья. Даже не заметив ее попыток, он догадался, смешно наморщив лоб:

— Ты не знаешь меня, что ли? — она отрицательно замотала головой. Гордо выпятив грудь, мужик заявил: — Я Брюкт, купец здешний, большой богатей. За меня любая горожанка рада замуж пойти. И не только замуж, они все завсегда на всё согласны, только помани. — Хохотнув, бахвально добавил: — Да и не только горожанки, на меня и дворянки умильно глазом косят.

Он хотел похвастать, что у него в полюбовницах ходит половина живущих в Авернбурге девок с бабами, а остальные, которым не повезло, жутко завидуют счастливицам, но отчего-то застеснялся укоризненного взгляда синеглазой красавицы и промолчал.

— Я проклята, — угрожающе сказала Амирель, чтоб испугался и отпустил, — так что удирай отсюда поскорее, как бы худа не случилось.

Но купец оказался не из пугливых. Ласково проведя огромной ладонью по ее светлым волосам, твердо пообещал, просительно заглядывая в глаза:

— Если ты боишься кого, так я тебя спрячу. У меня дом большой в центре города. И слуги есть, ни в чем нуждаться не будешь. Сама пойдешь аль отнести?

Амирель понимала, что ей нужно решительно отправить нахала, откуда пришел, но сердце билось как заводное, не давая прийти в себя. Она сжала руки в кулаки, призывая себя к спокойствию, и попыталась было скомандовать:

— Уходи отсюда! — но голос предательски рвался, и вместо команды получился жалкий всхлип.

— Да ты не бойся за меня, — по-своему понял ее мужик. — Я себя в обиду не дам. У меня полгорода в дружках-приятелях ходит, они все за меня горой. И тебя никому обидеть не позволю. Люба ты мне уж очень.

В его потных руках было так страшно, что у нее заболела голова и ослабели превратившиеся в желе коленки. Поняв, что сил отвязаться от него нет, Амирель, тяня время, робко попросила:

— Уходи, мне нужно привести себя в порядок и подумать. Да и тебя дела наверняка ждут? — И по наитию добавила: — Если ты деньги считать умеешь, конечно.

Это напоминание оказалось верным — купец встрепенулся и охнул.

— А ведь и точно! Мне же сейчас прасолы товар в лавку привезти должны, а я с тобой тут рассусоливаю! Совсем голову потерял! Жди меня, завтра приду! — Опустив руки, он жестко пообещал: — И не вздумай куда сбежать, все равно найду! Я в городе все ходы-выходы знаю, не скроешься!

Он торопливо ушел, громко топая по полу подбитыми железными набойками сапогами, и Амирель обхватила себя руками за плечи, нервно вздыхая от облегчения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Да что это такое? Почему она не смогла четко и внятно сказать этому бугаю, чтоб убирался и про нее забыл? Слишком испугалась? Приняла его за посланца тайного сыска и растерялась?

Нужно взять себя в руки, и когда появится этот наглый купец, решительно приказать ему, чтоб больше тут его не было. Она сумеет его отвадить, нужно только держать себя твердо, и все. Это вовсе не трудно.

Вечером заперла все, что можно, и легла спать, совершенно уверенная, что уж теперь никто к ней залезть не сможет.

Но когда на следующее утро снова проснулась от чужого пристального взгляда, все повторилось сначала. Где-то внутри билась страшная мысль: как он сюда попал? Накануне она проверила все: ставни на окошках, двери. Даже калитку подперла поленом, чтоб к ней никто проникнуть не смог.

Но Брюкт как ни в чем ни бывало стоял перед ее кроватью и рассматривал ее тело, прикрытое тонким одеялом, широко и насмешливо улыбаясь. Было в этой улыбке, скорее даже ухмылке, что-то нехорошее, гадкое, темное.

Снова испугавшись до дрожи, Амирель повыше натянула одеяло на полотняную сорочку, укрываясь до подбородка, и спросила:

— Как ты сюда попал? Я все закрыла!

Он пренебрежительно фыркнул и широко повел рукой, будто показывая ей свои владения.

— Для меня запоров нету. Я всюду войду, коли захочу. Так что ты зря закрывалась. — И окинул ее похотливым взглядом. — Так кто ты и откуда? Вещи у тебя дорогие, не крестьянские. Живешь одна, явно прячешься. Так скажешь или нет? Или мне самому догадываться надобно?

Амирель поняла, что его не пугают ее синие глаза, значит, о наказании за утаивание королевской крови он не знает. Может, было б лучше, если б знал? Или хуже? Тогда б он сразу выдал ее эмиссарам тайного сыска?

— А у той колдуньи, что здесь жила, какого цвета глаза были? — спросила, не отвечая на его требовательные вопросы.

— А мне почем знать? — его удивил ее непонятный вопрос. — Я в ее глаза не глядел. Я ее всего-то раз в жизни видел — на костре. Вопила она знатно, жаль, что недолго. Слабая была. Слишком быстро подохла.

Амирель передернуло от отвращения. Какие же люди злобные и неблагодарные! Ведь несчастная женщина, жившая в этом доме до нее, вряд ли делала кому-то зло. Наверняка лечила всех нуждающихся, что к ней приходили, от болезней и хворей разных, а они ее так «отблагодарили». Как ее саму Власт.

Не дождавшись ответа, купец приподнял пальцем ее подбородок и наклонился ниже, будто собираясь поцеловать. От него пахнуло стойким запахом перебродившего сидра. Амирель замерла, пытаясь собраться с силами и дать отпор.

Мужика удивило ее нежелание кинуться ему на шею.

— Так чего ты молчишь? Сказать боишься? Небось, от любовника богатого да знатного сбежала и погони ждешь? Он тебя вернуть хочет? Так я тебя завсегда защитить могу! Я, знаешь, какой сильный? — и он хвастливо поиграл буграми накаченных мышц. — Да за меня весь Авернбург горой встанет!

— Ничего ты сделать не сможешь! — сердито буркнула раздраженная его бахвальством Амирель. — Ты простой мужик, хоть и хвастливый, как собачонка-пустобрех.

Брюкт угрожающе нахмурился.

— Так я и знал — полюбовница ты дворянская. У простых мужиков таких красивых жен не бывает, а уж полюбовниц тем более. — И сказал вовсе уж неожиданное: — Но я тебя даже и не девкой замуж возьму, уж так и быть, очень уж ты мне люба.

Он протянул к ней волосатые грязные руки, но она ловко вывернулась и бросилась на улицу в одной сорочке. Купец промедлил совсем чуток, не ожидая от нее такой прыти, и оказался перед запертыми снаружи дверями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты что, с ума сошла? Замерзнешь! — он испугался не за себя, а за нее. — Отчаянная! Отпирай дверь давай!

— Лучше замерзну, а к тебе не пойду! — прошептала она ему в щелку.

Решив, что уразумел, в чем дело, Брюкт ласково пообещал: