Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

нужно, столько и посадим». Перед моим отъездом в США в ноябре 66-го Семичастный на одном из совещаний напал на меня, сказав, что наша политика слишком двойственна — одной рукой мы сажаем Синявского и Даниэля, а другой подписываем документы на заграничную поездку Евтушенко. Это был опасный симптом…»

К вящей радости таких, как Евтушенко, «закрутить гайки» шелепинцам так и не дали. Брежневцы, объединив свои силы с либералами, нанесли первый упреждающий удар: 18 мая сместили с поста шефа КГБ Владимира Семичастного под надуманным предлогом бегства из страны дочери Сталина Светланы Аллилуевой. И поставили на это место Юрия Андропова. Почему именно его? Во-первых, он был, в отличие от Семичастного, до мозга костей либералом-западником, хорошо проявившим себя на международном направлении (в Международном отделе ЦК, а именно этот отдел курировал развитие конвергенции и был каналом для налаживания тайных контактов с Западом). Во-вторых, он всегда сочувствовал еврейским диссидентам и инакомыслящим из интеллигентской среды. Не случайно один из них, Рой Медведев, в своей книге об Андропове отозвался о нем следующим образом:

«Хорошо помню, что смещение Семичастного и назначение Андропова вызвало тогда в кругах интеллигенции и особенно среди диссидентов положительные отклики и предсказания. Об Андропове говорили как об умном, интеллигентном и трезвомыслящем человеке. Его не считали сталинистом. Некоторые из известных тогда диссидентов предполагали, что назначение Андропова ослабит репрессии среди инакомыслящих, заметно возросшие в 1966 году и в начале 1967 года…»

Все эти ожидания полностью оправдались. Андропов не стал идти по пути Семичастного (то есть «закручивать гайки»), а ввел в систему профилактику диссидентов: их теперь вызывали в КГБ и вежливо просили не перегибать палку. Диссиденты обещали и вновь возвращались на прежний путь, но только теперь были крайне осторожны.

Что касается судьбы самого Брежнева, то он в итоге разгромит «комсомольцев», после чего те будут отодвинуты от власти, а их места займут брежневские ставленники. Таким образом, попытка той части советской номенклатуры, кто боялся стремительного обуржуазивания советского проекта и пытался ему противостоять, провалится.

Тем самым Брежнев совершил роковую ошибку, которая стала прологом к будущему развалу СССР. Ведь советская власть была наполовину еврейской, и когда эта половина стала скатываться к антисоветским позициям, разбираться с ней надо было радикально, что, судя по всему, и собирались сделать шелепинцы. Но Брежнев испугался этого радикализма, решив попросту законсервировать ситуацию, чтобы иногда приподнимать крышку котла, дабы выпустить пар. В итоге спустя два десятилетия эту крышку попросту сорвет от давления, а затем разнесет в пух и прах и сам «котел». Причем застрельщиком в этом процессе будет именно еврейская элита. Как напишет чуть позже один из идеологов «русской партии»:

«Исторически евреи были душой советской власти. Лишь среди евреев встречался тип фанатика коммунизма. Русские давали тип фанатика — патриота советской государственности (как правило, «сталиниста»), а собственно коммунизма — нет. Русские по-настоящему сущности коммунизма так и не поняли, и не приняли. По-видимому, основная причина идеологического и социального «застоя», поразившего Советский Союз в 70-е годы, это отход еврейства от активного «социалистического строительства»…»

Отметим, что на протяжении десятилетий советские правители либо сами женились на еврейках (Бухарин, Молотов, Калинин, Ворошилов, Брежнев, Суслов и др.), либо женили и выдавали замуж своих детей за евреев (Сталин и др.). Правда, к 60-м годам этот процесс утратил свои былые масштабы, что, видимо, и стало поводом к тому, чтобы Высоцкий в 1967 году написал песню-притчу:

Запретили все цари всем царевичам

Строго-настрого ходить по Гуревичам,

К Рабиновичам не сметь, тоже — к Шифманам…

Между тем запрета как такового не было. Например, приятель Высоцкого, актер той же «Таганки» Иван Дыховичный в первый раз женится не на ком-нибудь, а на дочери члена Политбюро Дмитрия Полянского. Кстати, симпатизанта «русской партии».

Но вернемся к творческому вечеру «Таганки» в ВТО. Он в итоге превратился в бенефис Владимира Высоцкого, что тоже не случайно: во-первых, слава Высоцкого охватывала все более широкие слои интеллигенции, во-вторых — его негласные кураторы в верхах были заинтересованы в раскрутке барда. Эти же кураторы, судя по всему, способствовали и встрече Высоцкого со звездой французского кинематографа Мариной Влади (де Полякофф-Байдарова Марина-Катрин). Но расскажем обо всем по порядку.

Заглянем в советский энциклопедический словарь «Кино» 1984 года издания и прочитаем в нем следующее:

«Влади Марина (родилась 10 мая 1938 года), французская актриса. По национальности русская. Училась в балетной школе парижской Оперы. Дебютировала в кино в фильме «Летняя гроза» (1949). В Италии снималась в незначительных фильмах. Первый большой успех — главная роль в фильме режиссера А. Кайата «Перед потопом» (1953). Среди разнообразных работ Влади — своенравная итальянка Анджела в фильме режиссера Де Сантиса «Дни любви» (1954, Италия), лесная дикарка в фильме «Колдунья» (1956), мужественная участница Движения Сопротивления в фильме «Приговор» (1958) и др. В 1963 году за роль в фильме «Современная история» («Королева пчел», режиссер М. Феррери) получила приз Международного кинофестиваля в Канне. В 1967 году сыграла одну из главных ролей в фильме Ж. Л. Годара «Две или три вещи, которые я знаю о ней»…

Другие фильмы: «Негодяи попадут в ад» (1956, Франция), «Простите наши прегрешения» (1956, Франция), «Преступление и наказание» (1956, Франция), «Веские доказательства» (1956, Франция-Италия), «Полуночные колокола» («Фальстаф», реж. О. Уэллс, Испания) (1966), «Мона, безымянная звезда» (1966, Франция-Румыния) и др.».

В самом начале июля 1967 года Влади приехала в СССР, чтобы принять участие в Московском международном кинофестивале, на котором она до этого уже была (он проводился с 1959-го один раз в два года): в последний раз это случилось два года назад, и тогда рядом с нею был ее муж — бывший летчик, владелец аэропорта в Гонконге. Теперь она приехала в Москву одна. Высоцкий давно тайно влюблен в нее, но познакомиться лично возможности не имеет — в первые дни фестиваля он увлечен репетициями «Пугачева». Как вдруг судьба сама подбрасывает ему шанс…

Не догнал бы кто-нибудь,

Не почуял запах, —

Отдохнуть бы, продыхнуть

Со звездою в лапах…

Днем 4 июля Влади приходит в «Таганку», где проходит репетиция спектакля «Пугачев». Приходит не одна: ее приводит туда журналист газеты французских коммунистов «Юманите» Макс Леон. Человек весьма известный в среде советских либералов и, по слухам, имеющий тайные контакты с КГБ. Как пишет биограф Высоцкого В. Новиков: «Есть интересу парижанки к актерам Таганки». Однако не объясняет, что это за интерес. Вполне вероятно, этот интерес