Рубин - Кристина Скай

Он вспомнил о зеленоглазой вдове в Мадрасе. Интересно, огорчится ли прекрасная Джорджина при известии о его гибели? Станет ли хоть кто-нибудь сожалеть о нем? «Хватит сентиментальности, – остановил себя Пэйджен. – Что тебе необходимо – так это хорошая выпивка».

«Тебе необходима женщина», – возразил ему насмешливый голос.

Но вблизи его уединенного владения не было никаких женщин, кроме нескольких туземок, которые работали на полях вместе с мужьями. Этих Пэйджен никогда не коснулся бы, не только по практическим причинам, но из-за оставшихся нравственных соображений.

Уже больше семи недель он не встречался с Джорджиной. Неудивительно, что он стал чертовски раздражительным. Да, неделя или две в кровати изобретательной вдовы – и все будет в порядке.

«Лжешь. Ты мечтаешь вовсе не о ней, а совсем о другой женщине. Незабываемой женщине, чьи губы встретились с твоими в тревожной жажде страсти, податливой и неуступчивой одновременно. Женщине, чье тело ты видел во сне в течение последних месяцев».

Хмурый Пэйджен пнул комок сухой темной земли, разбив его в пыль.

«Забудь об огненной боли в паху. Забудь о таинственной женщине с шелковой кожей. Она находится по другую сторону горизонта. В зеленой стране, где стоят живые изгороди с синими колокольчиками вьюнков и расцветают первые весенние розы».

Внезапно его осенило. Сегодня было 23 апреля 1865 года. Его тридцатый день рождения. И Джеймс Ракели поклялся увидеть его мертвым еще до конца месяца.

Но в одном высокий плантатор был не прав.

Потому что в этот момент побледневшая красавица англичанка с темно-золотыми волосами напряженно стояла у поручней двухмачтовой бригантины, скользящей по голубой глади гавани Коломбо, и свирепо смотрела на капитана судна.

– Я не буду делать этого, слышите? Вы можете убираться к дьяволу вместе со всем экипажем и парусником! Это игра, которую вы и ваш бессердечный босс никогда не выиграете!

Капитан шагнул ближе.

– Ты не права, моя красотка. У меня на «Королеве Востока» найдется способ убедить тебя. Ей-богу, лучше не заставляй меня применить его!

Как будто в подтверждение своих слов моряк повертел в пальцах веревку. Холодно улыбаясь, он собрал веревку в кольца и сделал шаг вперед.

– Убирайся, ублюдок, – прошипела Баррет.

Долгие месяцы заключения в море сделали слабым ее тело, но не поколебали дух, хотя рейс был бесконечным мучением. Они подмешивали наркотик в пищу, надеясь сделать ее послушной, и она была вынуждена глотать то, что ей давали, чтобы не умереть с голоду.

Что это было? Настойка опия или еще хуже? Не важно, результат был один: долгие часы видений, перемешавшихся в голове в состоянии полусна-полубодрствования. Она не сознавала ни времени суток, ни длительности путешествия, не знала даже, как долго она спала. Но два дня назад все изменилось. Она съела заплесневелые корки хлеба, оставшиеся на подносе, и проглотила миску жидкой каши, не почувствовав при этом обычной сонливости. Вскоре после этого качка судна уменьшилась, как будто они были под защитой берега.

В то утро два угрюмых моряка неопределенной национальности принесли ей воду для купания. После того как она вымылась, избавляясь от последних остатков черной краски на волосах, они привели ее к каюте капитана. Баррет впервые за несколько недель вдохнула свежий воздух и увидела солнечный свет.

Она плотно сжала губы, хмуро уставившись на своего похитителя. По крайней мере, она убедилась, что ее тайна была в безопасности. Хотя бы сейчас. Она могла только молиться, чтобы ее дедушка благополучно добрался к старому другу на остров Малл. Ужасные воспоминания, холод и страх были ее единственными спутниками в этом бесконечном путешествии.

Сейчас было важно только одно – они наконец-то подошли к берегу. Если бы она сумела добраться до единственного иллюминатора над головой, она увидела бы другие суда, возможно, всего в нескольких ярдах от нее. Боже, если бы только она могла...

– Убираться? – насмешливо повторил капитан. – Нет, девка, этого не было в моих инструкциях. Как я помню, в письме было сказано, чтобы я наблюдал за тобой и что ты знаешь свои обязанности. – Он был уже почти на середине комнаты, его глаза холодно блестели. – И что ты поняла, какими будут последствия в случае твоего провала.

Глаза Баррет были прикованы к поцарапанному деревянному столу, привинченному к стене под иллюминатором. Кроме того, в каюте была кровать, занимающая противоположную стену, и большой сундук около двери. Она прищурила глаза. Да, это могло сработать, но она должна быть очень ловкой.

Баррет поклонилась своему стражу, разглядывая его из-под рыжеватых ресниц.

– Ну хорошо, капитан. Что точно я должна сделать? И говорите попроще, пожалуйста. Я просто женщина. Мы все такие пустоголовые...

Обветренный моряк нахмурился, смущенный новым поворотом событий. В течение последних двадцати четырех часов англичанка была враждебна и угрюма, такой он ожидал увидеть ее и сейчас. Но это внезапное послушание озадачило его.

– Ты должна исполнить небольшое поручение, и это все, что тебе положено знать, женщина. И еще ты должна надеть эту одежду.

Мрачно улыбнувшись, он направился к сундуку. Затем в нее полетела охапка ярких тряпок. Сначала приземлилась белая сорочка из тонкого батиста и пара шелковых чулок. Дальше последовали шелковые подвязки персикового цвета и просвечивающая кисейная нижняя юбка. Она хмурилась, разглядывая дорогостоящие ткани. Кто был этот человек? Почему он позволял себе одевать ее в такие дорогие тряпки?

Баррет инстинктивно отпрянула, когда тяжелый корсет на косточках со свистом упал у ее ног. Этот презренный червь предусмотрел все, как оказалось. Внезапно ее темные голубые глаза блеснули. А может, и не все. Она осторожно подняла изящную сорочку и приложила ее к груди.

– Прекрасная вещица, капитан. Но ведь это не для меня?

Темные глаза капитана с вожделением уставились на отделанное кружевом белье.

Да, ей придется нелегко. Но у нее нет выбора.

– Конечно, для тебя. Надевай. – Злобное выражение исказило его грубое лицо. – Сейчас же.

Ярость охватила Баррет. Ему было недостаточно издеваться над ней. Теперь он собирался наблюдать, как она... Но она сумела скрыть свой гнев, зная, что ее жизнь зависит от ее хладнокровия. Она медленно наклонилась за корсетом, который лежал на пыльных ботинках. Но тут она увидела кое-что очень необычное. Внезапно она напряглась, впервые разглядев низкий квадратный вырез. Украшенный кружевом и шелковыми лентами корсаж поднимался всего на четыре дюйма выше талии.

Проклятие, он ничего не закрывал. Даже если она не будет дышать, ее грудь вывалится наружу! И презренный слизняк знал об этом! Подавив поток проклятий, Баррет отвернулась. Ее единственная надежда на спасение была в послушании. Она не могла позволить себе разозлиться – по крайней мере пока.