Ищущий во мраке (СИ) - Костяной Богдан

Я присел на корточки и задрал её штанину: мало ли, поцарапать успел? Но на деле, хватка полуразложившегося еретика даже следы пальцев не оставила. Настолько была слаба.

Это заставило меня вновь обернуться и заглянуть в опустевшие глазницы прокажённого.

«Что же ты такого натворил в прежней жизни, что до сих пор жив? Пусть твой язык отсох, уши завяли, а глазах копошатся черви, ты всё ещё дышишь!»

Грудь его практически незаметно вздымалась, ветер не давал расслышать тихое сопение из набившихся мокротой лёгких.

– Ну и урод… – прошептал Марко.

– Когда-то и он был человеком, – вздохнул я. – Хорошим или плохим… кто знает?

Я снял с пояса молоток и, замахнувшись так, чтобы закончить всё одним ударом, опустил боёк на макушку прокажённого. Вместе с мокрым хрустом, ветер унёс и последний вздох этого несчастного.

– Идёмте, не будем задерживаться, – произнёс я напоследок и шагнул вперёд.

***

Следующие несколько километров обошлись без происшествий. Следы «похода» то обрывались, то появлялись вновь. Это натолкнуло меня на мысль о том, что еретики могли иногда заходить в лес, с понятной лишь им целью, а после вновь возвращаться к патрулированию широкой дороги, в поисках тех, кого можно убить, изнасиловать и сожрать.

Моё предположение косвенно подтверждали следы в лесу: перерытая ногами листва, обломанные ветки, содранная кора. Конечно, я не исключал, что их оставляли лесные звери, но после тридцати лет выживания в кромешной тьме – привыкаешь искать врага в каждой капле дождя…

«Гадство, дождь!» – мысленно выругался я.

Запахло сыростью, одиночные капелюшки падали на открытые руки и лицо. Возможно, в любой другой ситуации, я бы даже обрадовался: дождь – источник очищенной воды для детей. Вся беда заключалась в том, что у нас отсутствовала подходящая одежда. Во время ливня, даже мой плащ из дублёной кожи промокал за считанные минуты.

Простуда в нынешних условиях была смертельно опасной. И если с поиском нужных трав всё обстояло не так уж и плохо, то найти место, где можно отлежаться на время болезни – задача не из простых. Ведь мы, с каждым шагом, приближались к местам, где зараза появилась на свет. Где все города давно сожгли, а стены порушили. И, если этого не сделали прокажённые, то постаралось время.

Но риск простудиться был не единственной проблемой. Из двух, я даже не знал – что хуже.

«Дождь уничтожит следы “похода”! Когда он кончится, мы можем надеяться лишь на милость Господню, дабы О уберёг нас от встречи с еретиками!» – думая об этом, я сказал детям ускорить шаг.

Срочно требовалось найти убежище. Чтобы не заплутать в поднявшемся тумане, я рискнул – и вышел на открытую дорогу.

Как я и предполагал – спустя пару мгновений начался ужасный ливень. Хлестало, как из пожарного шланга. Мы перешли на бег. Благо, удары капель перекрывали полностью любые звуки, никто нас не должен был услышать.

– Что это там?! – воскликнул Марко и принялся тыкать пальцем в сторону поросшего сорняками поля, справа от дороги.

Мне понадобилось несколько секунд на то, чтобы разглядеть квадратный силуэт с торчащим из него колесом. «Что это? Ещё одна водяная мельница? Нет, она же посреди поля стоит…»

Спустившись с дороги вниз, и пройдя десять шагов, я, сперва, не поверил увиденному:

– Откуда тут взялся панцирь?! – с этими словами, я махнул Этне и Марко, чтобы шли за мной.

Подобравшись поближе к бронемашине, я подсадил паренька, чтобы тот повернул крышку люка. Благо, панцирь оказался не заперт, что, в принципе, логично: покидая подбитую громадину, ты вряд ли будешь заботиться о том, что её кто-то угонит. Да и со сломанными ногами это сделать было уже невозможно.

Перевалившись через отверстие в крыше, я протянул руку Этне, и помог девчонке забраться по скользкой металлической поверхности. Дёрнув за скрипящий рычаг, и заперев люк, позволил себе несколько секунд насладиться далёким эхом капель, что больше не падали на голову.

– Зажгите лампу, места не так много, но нам нужно как-то просушить одежду, – произнёс я, снимая промокший плащ.

– Дядь, а что это за махина такая? Папа не рассказывал про такие! –спросил мальчишка.

– Это… – отогнав дурные мысли, ответил я. – Эта громадина была создана моим поколением для убийства людей.

***

19 октября 1663 года, где-то ближе к шести утра, меня разбудила Рута. Взгляд её тревожных глаз не предвещал ничего хорошего.

– Все идут на главную площадь, говорят что-то про войну… – с содроганием произнесла девушка.

«Война? Хм, которая это уже на моём веку…»

По первой, я не придал этому событию значимости. Войны Бритонский престол вёл постоянно: столкновения с другими империями на воде и на суше, на территории открытых континентов, подавление восстаний в колониях и ещё множество других конфликтов, коим не было числа.

Ни один из них практически не касался Норвилла. Мы не видели на горизонте вражеских стягов и знамён, нас не обстреливали со стороны моря. До города доходили лишь отголоски битв, в виде потрёпанных линкоров, искалеченных солдат, отправленных в тыл на лечение, и похоронок с выплатой семьям конквестов.

– Не переживай так сильно. Давай не будем торопиться и позавтракаем, а потом уже пойдём, хорошо? – предложил я Руте.

Девушка нервно кивнула. «Интересно, она действительно боится, что война придёт в Норвилл? Вот же глупенькая!»

Перекусив яичницей с луком и чаем, мы втроём оделись и пошли на главную площадь. Куда даже полчаса спустя стекались толпы народу.

– Война! Люди, началась война! – вопил глашатай так, словно его резали живьём, стоя на небольшой сцене, иногда использовавшейся в качестве эшафота.

«Война? Опять? И с кем же?» – шептались люди.

– Подумаешь… Что, особенная война какая-то? Мой дед прожил шестьдесят два года! И ни одно ядро над его головой не пролетело за это время! – возмущался мужчина, стоявший слева от нас.

– Вот именно, – вторила ему супруга, лет сорока на вид. – Его Величество ещё никогда не давал Норвилл в обиду захватчикам!

– Эдгар, – дёрнул за рука Ольгерд, – что происходит?

– Не знаю, Олли, не знаю. Даст Господь – ничего серьёзного, – улыбнулся я брату, покрепче сжав его рукавичку.

– Попрошу внимания! – наконец, спустя ещё полчаса ожиданий, когда в центр города стянулась, кажись, половина населения, а другая половина смотрела и слушала из окон, на сцену вышел бурмистр Норвилла.

Толпа замолчала, хотя некоторые и продолжали шептаться.

– Может быть кто-то не знал, но позавчера Республика Родиния заключила военно-политический союз с Хиралом и Левитанией. Сегодня утром, их тройственный союз напал на материковую часть Бритонского королевства, с целью поработить наш народ и забрать наши ресурсы! Скажу сразу – мы не одни, Паладра уже переправляет войска на подмогу, как и многие дружественные нам страны. Однако эта война будет нелёгкой. Мы ещё никогда не сталкивались с таким количеством врагов! Наш город официально признан зоной боевых действий, поскольку имеет морскую границу с Акаимской Империей, а её дальнейший статус в конфликте ещё не определён. Мужчины от шестнадцати лет и старше, обязаны явиться в городской комиссариат для приёма на военную службу.

В этот момент, среди горожан начали раздаваться гневные возгласы в сторону бурмистра.

– Не переживайте так! Никто не отправит вас на передовую! Вам просто необходимо пройти процедуру постановки на учёт, дабы вам могли доверить оружие, случись такая необходимость!

Но волну осуждений уже нельзя было остановить. Бурмистра освистали, несколько десятков человек запустили в него старые шапки и ботинки. Их тут же скрутили полицмейстеры и затолкали в «буйновозку».

Я решил, что выслушивать оправдания градоначальника перед толпой не имеет никакого смысла, и отправился с семьёй домой, чтобы ещё пару часов отдохнуть перед работой.