Под необъятными небесами - Карло Аурьемма

Для постройки корпуса понадобился ствол дерева (ироко), диаметром 1,5 метра и три недели работы с топором и огнём. Ещё три недели ушли на то, чтобы изготовить маленькую мачту, закрыть палубой треть корпуса и закрепить руль. Всего два месяца, и лодка готова. Несколько выходов в Панамский залив подтверждают, что Аве Марина ходит великолепно. Почти полное отсутствие киля делает её манёвренной и послушной в управлении. У неё нет ни балласта, ни тяжёлого киля, однако она сидит очень глубоко, а основной парус скроен низким и широким, чтобы уменьшить крен. При попутном ветре он снятый с мачты и перенесённый на нос, он превращается в прямой парус и позволяет лодке идти без руля, что очень важно для одиночки.

Всё это может показаться слишком примитивным, но, как бы то ни было, 02 марта Альберто выходит из Панамы на Галапагоссы (900 миль), куда и прибывает без всяких проблем через 18 дней плавания.

Отдохнув несколько недель (на Галапагоссах не осмелились ограничить его пребывание тремя днями, как это делают обычно), снова выходит в море, в 3000 мильный переход на Маркизы.

Здесь всё усложняется. Через три дня после отправления, при сильном волнении, Альберто переносит парус на нос, когда волна ударяет в борт. Незакреплённый парус надувается как спинакер, лодка приводится и переворачивается.

— Ну вот и всё. Конец игры. — думал Альберто, пытаясь среди волн добраться вплавь до лодки, ставшей похожей на большое дрейфующее бревно. Он делает огромное количество попыток поставить лодку на ровный киль, но она тут же переворачивается на него, через другой борт. Наконец ему удаётся поставить её и забраться на борт, где он оказывается словно в наполненной водой ванне, с бортами, возвышающимися над уровнем моря всего на несколько сантиметров.

— Нелегко было отчерпать лодку случайно оставшимся в ней, застрявшем под палубой ведром. — Продолжает Альберто.

— Достаточно было слегка накрениться и одна волна, чуть более высокая чем другие, сводила на нет результат нескольких часов тяжёлой работы.

После целой ночи попыток, на рассвете следующего дня он находит способ. С парусом в диаметральной плоскости и выпущенными с носа верёвками, лодка держится носом против волны. Альберто, лёжа, с одной лишь головой торчащей из воды, отчерпывает ведром, выплёскивая воду назад, в сторону кормы, чтобы избежать крена на борт.

Отчерпав, наконец, лодку, несмотря на то, что потерял почти все продукты (у него остался лишь пакетик мюсли и 20 литров воды), Альберто решает идти дальше, считая, что легче пройти 2800 миль с попутными ветрами, чем пытаться вернуться на Галапагоссы при слабых, в основном встречных, ветрах и против экваториального течения.

Проведя в море 37 дней (у нас на этот переход ушло 22 дня) он прибывает на острова, похудевший, но в добром здравии.

— Мюсли, летучие рыбы, два пойманных тунца и моллюски, растущие на днище лодки, позволили мне выжить. Я исхудал и был ужасно голоден, но в целом, чувствовал себя в форме. — заканчивает он свой рассказ. После Маркиз, плавание на Туамоту и, наконец, Таити, где чиновникам, требовавшим у него документы на лодку он предъявил лишь поляроидную фотографию Аве Марина.

Повествование захватывает, Альберто рассказывает с невозмутимым видом, американцы тратят километры киноплёнки, снимая, как он поднимает парус, спускает парус, как спит, как просыпается. Для них и для нас это совершенно невероятный случай, сам по себе способный ввергнуть в кризис весь наш мир героических яхтсменов открытого моря. Но тут есть ещё и другое. Наш друг для навигации использует только солнце и звёзды.

Ни секстанта, ни компаса, ни лага. Для определения, каждую ночь, с помощью отвеса, он определяет звёзды проходящие через зенит.

Широта точки наблюдения равна склонению звезды находящейся в зените. Так как склонение звёзд, в отличии от солнца, не меняется в течении года, Альберто было достаточно выучить на память склонение около шестидесяти основных звёзд. Когда ни одна звезда не проходит точно через зенит, он делает на глаз интерполяцию положения двух звёзд наиболее близких к нему и говорит, что таким образом определяет широту с точностью примерно до четверти градуса (15 миль).

А долгота? С этим ничего нельзя поделать, то есть приходится ходить, как в стародавние времена, то есть выходить на параллель порта назначения и плыть вдоль этой параллели, пока не прибудешь в нужное место. В Тихом океане, где острова часто вытянуты вдоль параллелей, это не так сложно.

Пока Альберто рассказывает, солнце закатывается за горы Моореа, освещая пейзаж, который был бы прекрасен, если бы не шум дорожного движения. Аве Марина спокойно покачивается на волнах рядом с нашими яхтами, оборудованными радарами, системами SATNAV, и множеством другого оборудования и, кажется, насмехается над нами одним своим присутствием. Но, что касается меня, хочу сказать спасибо Альберто и его лодке. Спасибо, хоть и немного сквозь зубы, спасибо, хотя и с толикой зависти.

— Зависть?

— Ну да. Зависть.

Только на пределе своих возможностей человек может постичь истину. Такие, как Альберто и его лодка, необходимы, как глоток свежего воздуха в душной комнате.

Так значит пересекать океаны так просто?

Каждый на это ответит по своему, но сперва посмотри на фото Аве Марина. Ответ здесь, в этой невероятной лодке и лукавопростодушной улыбке её капитана.

8. Вдали от нахоженных маршрутов

Сад Тома Нила

Необитаемый остров только для нас двоих. Мы ищем его с момента, как вошли в Тихий океан. Остров или атолл, пусть маленький, с надёжной стоянкой для «Веккиетто». Место, где можно остаться одним, как Робинзон Крузо, лучше с лесом, по которому можно побродить, с пальмами, на которые можно залезть, кокосами, которые можно пить и морем полным рыбы, которая только и ждёт, пока её поймают и зажарят вечером на пляже. Невозможно, чтобы такие места остались лишь в романах и фильмах, где-то на земле должно быть такое место.

В начале века Галапагоссы, к примеру, были необитаемы.

Необитаемым был остров Кокос, а некоторые атоллы Туамоту даже не были ещё открыты. Возможно мы уже опоздали. Человек заканчивает колонизацию планеты, люди добрались повсюду, до самых дальних уголков и земель. Необитаемые острова исчезают.

Всё это естественно и понятно, это господство человеческой расы.

Но есть что-то ненормальное в этой тенденции людей распространяться повсюду, словно масляное пятно по воде. Что-то неосмотрительное, не принимающее во внимание будущее планеты, её естественное равновесие. Это безумный, не поддающийся контролю процесс.