Семь секунд до конца света - Елена Логунова

Во-первых, капризной и своенравной барышне вовсе не хотелось замуж, во-вторых, ей в особенности не хотелось замуж за принца Фафа Ловкого (Скользкого). О чем Диди безотлагательно поставила в известность Коко.

Источники единодушно сообщали, что сделала она это в прямолинейной фамильной манере, громогласно и при большом количестве свидетелей объявив за обедом мирно вкушающему зеленый салат монарху, что «скорее сдохнет, чем свяжется с таким омерзительным вислоносым слизнем, как этот гнусный Фаф». Вывело ли Коко Доброго из равновесия упоминание о слизнях, особенно бестактное в момент, когда он жевал капусту, или же он взъярился от самого факта неожиданного внутрисемейного бунта, но король подавился салатом, запустил тарелкой в непокорную дочь и столь же громогласно велел ей выбирать между супружеским ложем и одинокой могилой. Не взирая на мольбы присутствовавшего при сем принца Фафа, норовистая Диди решительно предпочла могилу и прямо из-за стола была препровождена в одиночное заключение.

Девушка-прислуга, отлученная от своей госпожи и вспоминавшая об этом периоде своей жизни как о наиболее счастливом, свидетельствовала, что в подземелье к Диди не входил никто, а выходили – вернее, даже выбегали – оттуда только мыши и пауки, не сумевшие ужиться с принцессой.

Питу удалось разобраться, что заключена была Диди в одной из дальних комнат подвального этажа, рядом с кладовой, бывшей одновременно сокровищницей и арсеналом: там помещался личный королевский кейс, положенный для пущей надежности в стальной сейф, внутри же кейса находились государственная казна и запас самого современного – по местным меркам того времени – оружия.

Непреклонная Диди просидела в подземелье около двух месяцев и, вопреки ожиданиям папы-короля, не только не пала духом, но совершила невозможное. Непредусмотрительно оставленной ей крепкой стальной ложкой старинного земного производства она расковыряла небольшую каверну в пенобетоне и пробилась в кладовую, где взломала сейф и быстро приручила персональный отцовский кейс, безошибочно признавший в ней папины плоть, кровь и нрав.

Кейс, надо полагать, был бракованным, раз подчинился кому-то, кроме своего единственного хозяина, однако это не меняло сути дела.

Когда встревоженный долгим молчанием узницы король распорядился открыть темницу, посланные обнаружили в ней лишь счастливого в своем одиночестве паука. Диди в комнате не было. Зато в стене зияла сквозная дыра в соседний арсенал, и из этого пролома в стражей полетели пули. Принцесса уложила на месте двоих и еще одного ранила, после чего с криком «Свобода или смерть!» отступила в кладовую и закрылась в личном королевском кейсе.

Узнав о происшедшем, Коко так взволновался, что его тут же хватил удар. Монарх скончался, осиротив народ и оставив без законного хозяина королевский кейс. Таким образом, вытряхнуть сумасбродку Диди из папиного кейса оказалось некому, и она так и осталась внутри – вместе с недоступной отныне богатой казной и арсеналом.

Последнее обстоятельство, очевидно, сильно раздражало наследников Коко, ибо, вступая на престол захиревшего после безответственной выходки Диди королевства, каждый из них особенно остро сознавал, как не хватат ему для проведения общественно полезных реформ запертых в заветном кейсе денег и оружия. К сожалению, многочисленные попытки так или иначе открыть кейс не дали положительных результатов, со временем вся эта история обросла слухами и превратилась почти в легенду…

Пит потянулся и отодвинул в сторону старинные тетради. Беглое знакомство с ними показало, что материала здесь достаточно. Пит уже более или менее ясно понял, что представляла собой принцесса Диди-Заноза, но все-таки он не был специалистом по психоанализу.

– Тут был бы очень хорош примитивный морализатор с гипноизлучателем, типа «Ментор», – сказал вслух Пит, задумчиво глядя на неприступный кейс принцессы. – Вот интересно, есть ли у них тут морализаторы?

Он с большим сомнением покачал головой: наверняка морализаторов с гипноизлучателями у них нету. Ни примитивных, ни вообще каких-либо. У них тут есть зубастые синие драконы и коварные старички в розовых мехах, и омерзительные вислоносые слизни, наверное, до сих пор имеются… Рослых лиловых скотов с тремя хвостами у них тут тоже полно, а вот морализаторов типа «Ментор» – нету. Извините, благородный сэр, ничем не можем помочь!

– Ну и что мы будем делать? – для проформы спросил Пит у безмятежного Джонни. И вместо ответа сам задал следующий вопрос: – Ты тут нигде не видел примитивного ломика?

Ломика в доме тоже не нашлось, поэтому пришлось удовольствоваться большим и тяжелым булыжником из полуразобранной каменной стены в кладовой. Взобравшись на подоконник, Пит долго и упорно бил этим прототипом кирпича по деревянному ставню, навешенному снаружи на приоткрытое окно. Наконец наскоро приколоченный тяжелый щит уступил его натиску и рухнул вниз, едва не прибив терпеливо дожидающегося под стеночкой дракона.

Животное испуганно взвизгнуло и проворно отскочило за угол, произведя там своим неожиданным и стремительным появлением громкий переполох. Пит высунул в проем голову и, не дожидаясь возвращения дракона, закричал:

– Эй, старый затейник! Сэр Мафусаил! Дедушка в розовом, как там тебя!

Он кричал до тех пор, пока седобородый негодяй не приковылял под окно.

– Как, опять? – с упреком сказал старец.

От неудовольствия он изменил своей обычной манере выражаться многословно и цветисто. Старик сурово посмотрел на своих спутников и щелкнул пальцами.

– Погоди! – крикнул Пит. – Поговорить надо!

Он бросил свой булыжник, отпугивая аборигенов, схвативших было упавший щит.

– Ты хочешь, чтобы я открыл королевский кейс, не так ли? – спросил он старца.

Тот насторожился, чиркнул по невозмутимой физиономии Пита острым взглядом и резким взмахом руки отогнал подальше челядь.

– Мы хотим, чтобы вы освободили нашу принцессу! – осторожно поправил он.

– А заодно королевские дублоны и мушкеты! – кивнул смышленый Пит. – Ладно, нет проблем! Я это сделаю. Но тебе тоже придется кое-что для меня сделать…

– Говори. – Старик тоже отбросил церемонии и деловито перешел на «ты».

– Мне нужна специальная машина, – сказал Пит. – Медицинский прибор-морализатор с гипноизлучателем.

Он внимательно посмотрел на старика, надеясь по выражению его лица понять, знакомы ли ему прозвучавшие слова, но физиономия старого выжиги была такой же непроницаемой, как деревянный ставень.

– У вас такого аппарата нет, – старательно скрывая огорчение, сказал Пит. – Но там, откуда меня похитили, он есть…