Танцующая на гребне волны - Карен Уайт

– Если ты жалуешься на жару, работай в саду по вечерам, – ответила она мне, не открывая глаз.

Я повернулась к моим пластиковым пакетам с пропитанными водой бумажными полотенцами. Юнайтед Парсел Сервис заявляла, что они могут доставить все, что угодно. Я собралась это проверить. Я осторожно разложила мои розы и незабудки, надеясь, что они вызовут у Авы тоску по дому. Заворачивая каждое растение, каждый отросток, я хотела, чтобы дочь подумала обо мне, чтобы, каковы бы ни были сказанные и несказанные нами слова, она помнила, как мы работали с ней вместе в этом саду. Мне было нужно, чтобы она помнила это, несмотря на то, что она много раз говорила мне, что ей нужен только «полезный» сад, где росли бы только съедобные растения. Не то чтобы она умела их готовить. В этом отношении я ничего не сумела ей дать.

Я знала, что Мими послала Аве эти альбомы, но притворялась, будто не знаю. Моя мать всегда любила играть с огнем, веря, что жара расплавляет, выявляя нашу внутреннюю сущность, как плавят золото, чтобы создать драгоценности. Когда я созрела в достаточной мере, чтобы понимать это, я была замужем и ожидала ребенка и сказала ей, что внутри у нее навоз. С тех пор я уже давно знаю, что она права, но никогда ей в этом не признавалась.

– Привет! – Я оглянулась и увидела Кэти, жену Дэвида. На ней были то, что Ава называла «материнские джинсы», на эластичном поясе, подчеркивавшие задницу женщины более чем зрелого возраста. Она всегда носила застегнутые на пуговицы блузки разных цветов с разной длины рукавами, всегда заправляя их в юбки или брюки, или, как в данном случае, «материнские капри». Я чуть было не повернулась, чтобы прошептать, что я по этому поводу думаю, полагая, что Ава все еще рядом, но вовремя остановилась.

– Привет, Кэти. – Я снова опустилась на колени, с тревогой заметив, что на ней садовые перчатки.

Мими лениво подняла в знак приветствия руку.

– Джун говорила, что вы посылаете Аве отростки из вашего сада, и я подумала, что смогу помочь.

– Как это мило с твоей стороны, Кэти, – сказала Мими. – Глория слишком стара, чтобы работать на солнце.

Я бросила на мать уничтожающий взгляд.

– Я прекрасно себя чувствую – просто весна слишком быстро миновала, и мы перешли к лету. – Я похлопала по месту рядом с собой. – Я занималась розами. Почему бы тебе не заменить меня, а я пойду приготовлю нам чай.

Я прошла на кухню, почти задохнувшись от прохладного воздуха, освеженного кондиционером. Кэти была хорошая, почтительная невестка, но руки у нее были большие, как у меня, и понимание ею почвы было ограничено и основывалось на том, что она прочитала, а не на том, что чувствовала. Несмотря на ее добрые намерения, она была плохой заменой Аве.

Я вымыла руки, подошла к холодильнику и достала чай и лимон. И остановилась, заметив мигание автоответчика. Закрыв бедром холодильник, я положила лимон и поставила кувшин с чаем на стол. Не обращая внимания на автоответчик, я методично разрезала лимон на ровные кусочки и разложила их по стаканам, которые наполнила льдом. Затем очень осторожно поставила каждый стакан на поднос. И уже хотела было выйти, но остановилась.

Поставив поднос на стол, я подошла к автоответчику и после некоторого колебания нажала кнопку.

– Мама? Это Ава. Ты можешь поговорить?

По радио звучала музыка, одна из этих новомодных песен с тяжелым ритмом, от которого у меня тут же начинала болеть голова.

– Я бы хотела с тобой поговорить. У меня есть вопросы. Если ты дома, ты могла бы снять трубку?

Музыка продолжалась, но слегка потише, и я представила себе, как Ава ходит взад-вперед с телефоном, как она всегда это делала. Еще маленьким ребенком она постоянно двигалась, беспокойство владело ею, как будто она старалась возместить что-то утраченное. Потом я услышала, как открылась и закрылась дверь, и поняла, что она вышла из дома. Если бы я глубоко вздохнула, я бы, возможно, почувствовала доносившийся с болот запах примул.

– Я только хотела узнать, знала ли ты МакМахонов. – Я услышала, как она перевела дух, прежде чем найти слова. – Адриенна МакМахон была первой женой Мэтью. Джон – ее брат. Я еще не видела родителей. Но они взяли на воспитание мальчика по имени Джимми Скотт, когда его семья погибла во время пожара. Я встретила его на прошлой неделе на кладбище в Крайст-Черч…

Последовала длинная пауза, и я подумала, что она положила трубку. Но она заговорила снова.

– Я только хотела узнать, была ли ты с ними знакома, потому что… я не знаю. Я просто хотела поговорить с тобой и подумала, что это было бы хорошее начало. – Опять последовала пауза и затем простые короткие слова: «Позвони мне».

Когда я нажала кнопку «стереть», рука у меня дрожала. Я сняла трубку и начала набирать нужный код. Но потом здравый смысл взял верх, и я положила трубку. Что я могла сказать ей, кроме того, что я уже говорила? Как я могла дать ей понять, что иногда слишком любить может быть хуже, чем не любить?

Я открыла заднюю дверь во внутренний дворик и подняла поднос, стараясь, чтобы руки у меня не дрожали. Я поставила поднос на стол возле Мими, поправив зонтик так, чтобы он закрывал холодный чай, но не затенял ее лицо. Потом я вернулась в сад, где у меня под пальцами была затвердевшая почва и где порядок вещей диктовали солнце и луна, а не человеческое сердце.

Глава 12

Ава

Сент-Саймонс-Айленд, Джорджия

Июнь 2011

Я сидела за кухонным столом в молочно-белом свете, падавшем из большого окна. Над землей носился ранний утренний туман, превращая деревья и кустарники в привидения. Казалось, что ветви на глазах растут ввысь, дотягиваясь, как детские руки, до пустого неба. Я разгладила на животе юбку, думая об Адриенне и ее нерожденных детях, о безликом ребенке на рисунках, и отвернулась от окна.

После почти месяца только редких небольших дождей мы за два дня промокли насквозь от ливней и непрерывного моросящего дождя. Меня разбудило отсутствие звуков капающей воды. Я встала, чтобы заварить кофе и дожидаться, пока появится солнце и высушит все настолько, чтобы мы с Мэтью могли предпринять неторопливую велосипедную прогулку по острову.

Я потянула носом запах кофе, сделала большой глоток и взглянула на пачку конвертов с напечатанными фотографиями, полученными мною из фотоателье. Я чувствовала себя немного виноватой, так как до сих пор не достала из коробки альбомы, присланные мне Мими. Я вскрыла коробку, но, увидев ее содержимое, потеряла интерес к посылке. Я знала, что было в этих альбомах, знала, что не найду в них то, что хотела найти.

Отодвинув подставку для салфеток из нержавеющей стали и сосуды для соли с перцем – все это были вещи, купленные мною на замену старым, – я придвинула к себе конверты и достала снимки из одного. Снимки были сделаны на футбольном матче плохого качества аппаратом, так что они получились темными и зернистыми. Я подвинула мусорную корзину ближе к себе, бросила в нее конверт и взялась за второй.

Там были снимки полей и заборов, какие мог бы сделать землемер или кто-то осматривающий недавно полученное наследство. Их я тоже выбросила в мусор без дальнейших размышлений. Я не любила сочинять истории о таких картинках. Раз их увидев, я утрачивала к ним интерес. Я была похожа на человека, разбирающего вещи после переезда в поисках полузабытого, но необходимого предмета.

Предвкушение, испытываемое мной сегодня при вскрытии каждого конверта, медленно ослабевало, пока я не отодвинула все оставшиеся в сторону и встала налить себе еще кофе. Я услышала, как Мэтью спускается сверху, скрип дерева, знакомый мне, как голос любимого человека.

Я налила кофе и дожидалась его в кухне. Он появился в шортах и футболке, с загорелыми мускулистыми голыми ногами, в носках и велосипедных туфлях. Когда он наклонился поцеловать меня и взять у меня чашку кофе, от него пахло зубной пастой.

– Доброе утро, – сказал он. Лицо его прижималось к моему, так что мы соприкасались носами.

– Доброе утро, – отвечала я, осторожно прикусывая его нижнюю губу.

Он отпил кофе, глаза его были темные и задумчивые, напоминая мне наши споры о студии Адриенны и примирение, длившееся добрую половину ночи, но не устранившее полностью тень сомнений.

– Ты готова? Нам нужно выехать прямо сейчас, пока снова не начнется дождь или станет слишком жарко.

– Конечно, – сказала я, сделав еще глоток кофе и выплеснув остальное в мойку. – Дай мне еще пару минут. – Я побежала наверх переодеться и, вернувшись, застала Мэтью уже во дворе с нашими велосипедами.

Когда мы сели, Мэтью сказал:

– Я думаю, сначала мы поедем в Форт Фредерика, а потом по Лоуренс-роуд до конца.

Я согласно кивнула. Мне не терпелось провести спокойный день с моим молодым мужем, вдали от строения в саду и всего, что оно в себе таило. Я повесила внутри занавески и поставила большой стол, который я выкрасила в красный цвет. Но я по-прежнему не могла избавиться от Адриенны, ее присутствие, как полуденная тень, следовало за мной, куда бы я ни повернулась.