Праведные клятвы - Киа Кэррингтон-Рассел

решил, что возврат услуги окажется гораздо ценнее в будущем.

— Очень печальная новость, — говорю я с притворной грустью, снимая пиджак и садясь напротив неё.

Она надувает губы и продолжает смотреть на меня.

— Да, очень грустно, — произносит она с выраженным русским акцентом, в котором нет ни капли сочувствия. — Но ты всегда можешь вернуться в мои книги хороших людей, если согласишься сделать кое-что для меня. Или со мной, — она бросает на меня взгляд.

Я улыбаюсь в ответ.

— Может, тебе стоило сделать ставку на меня в прошлый раз.

Она смеётся и щёлкает пальцами. Один из её охранников подбирает лоток с украшениями и выходит из комнаты.

— Ещё один аукцион девственниц? — спрашивает Аня.

Наше соглашение всегда заключалось в том, что они получают небольшой процент, а я уведомляю их, когда у них появляется клиент, заинтересованный в услугах, которые я предлагаю.

Я киваю.

— Как обычно.

— Хм, — мурлычет она. — Ты знаешь, что мы с братом любим вести с тобой дела. Наши сделки всегда были прозрачными и взаимовыгодными.

— Я чувствую то же самое.

— Тогда мне интересно, разберёшься ли ты со своими проблемами, — с шипением говорит она.

Вот и укус. Яд, который находится прямо под поверхностью.

Я сдержанно улыбаюсь.

— Какими именно?

— Меня проинформировали, что один мужчина предложил одному из моих охранников выведать информацию о нашем следующем аукционе. Кто-то, кто дерзко заявил, что работает на тебя.

У меня в жилах стынет кровь, но я сохраняю спокойствие.

— И смог ли он подтвердить это?

— Нет, — признаёт она. — И мои охранники достаточно опытны, чтобы избегать вопросов от простаков и полицейских. Я надеюсь, что мои люди больше не будут подвергаться таким провокациям?

— Всё под контролем.

— Хм, — отвечает она, как будто не слышит меня.

Мои пальцы белеют от напряжения.

— Всё под контролем, — повторяю я. Я не могу прямо спросить Аню, могут ли её люди опознать этого мужчину — это только покажет, что я не контролирую ситуацию. Но я знаю, что кто-то копает там, где не должен, и это начинает влиять на мой бизнес.

Я сохраняю спокойствие, потому что лучше всего держать брата и сестру Ивановых на своей стороне. Мы и так на тонком льду после того, как Крю убрал одного из их постоянных клиентов, который выиграл меня на аукционе для личного сопровождения.

Аня надувает губы, подходит ко мне и встаёт между моими ногами. Она прижимает палец к моим губам.

— Но я могу быть снисходительной. Даже прощающей. Могу замолвить за тебя словечко перед братом, если ты будешь вести себя хорошо.

Все знают, что Ивановы работают поровну. Она — лицо бизнеса, а брат занимается грязной работой за кулисами. Но они беспощадны. Это не значит, что я не могу быть таким же жестоким, если потребуется.

Беру её руку в свою, сгибаю палец и целую её костяшки.

— Думаю, ты замолвишь за меня словечко в любом случае. Вы оба получите свою обычную долю от аукциона.

Она, кажется, довольна. А этого нелегко достичь с Аней Ивановой.

Она бросает на меня ещё один долгий взгляд.

— Мы с нетерпением ждём продолжения сотрудничества с тобой, Доусон. Но разберись со своими проблемами, — и в её словах проскальзывает угроза.

Блядь. Слишком долго.

Мы слишком долго пытаемся найти этого уебка.

Больше никаких задержек.

ГЛАВА 23

Хани

Доусон ждёт меня, одетый в идеально сшитый костюм. Я, как и требовалось в письме, которое получила ранее, в белом платье.

— Ты готова? — спрашивает он, открывая дверь и предлагая мне руку.

— Хани? — Я поворачиваюсь и вижу Райю, идущую к зданию, явно возвращающуюся с работы. Доусон бросает на неё взгляд, но ничего не говорит. Её глаза скользят по нему, затем она внимательно смотрит на меня, оценивающе оглядывая с ног до головы.

Я не могу ей ничего сказать, поэтому, когда она подходит ближе, я стою как статуя, пытаясь придумать лучшую ложь, но вместо этого из моих уст вырывается что-то другое.

— Доусон ведёт меня на свидание.

Чувствую, как Доусон напрягся позади меня, и не уверена, верит ли Райя моей лжи, потому что она щурится на него, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Ты уверена, что это разумно? У тебя ведь с Китом всё идёт хорошо.

— Знаю. И он мне нравится. Просто, знаешь… я пробую свои силы в разных направлениях, как говорится, — отвечаю я и тянусь к двери машины, которую держит Доусон. Он отходит и обходит машину, садясь на водительское место.

Моя сестра не сводит с него глаз всё это время.

— Марко в курсе? — спрашивает она, и я прикусываю нижнюю губу.

Блядь.

— Он сейчас спит, — осторожно говорю я.

Её брови нахмуриваются.

— Ты подмешала ему что-то?

— Тсс, — шикаю я, словно кто-то может нас услышать.

— Хани, какого хрена? — возмущённо восклицает она.

— Я просто хочу хоть раз немного пространства для себя, ладно? — говорю я, и это, в общем-то, не ложь.

Райя сверлит Доусона взглядом полным недоверия. И её подозрения вполне оправданы.

— Райя, я взрослая. Мне надоело, что за мной всё время следят. Я люблю Марко, он для меня как семья, но я должна иметь возможность сходить на нормальное свидание.

Она аккуратно убирает прядь моих волос за ухо.

— Но ты не обычная девушка, Хани. И Доусон тоже не обычный.

Он фыркает, и я не могу не улыбнуться, понимая, что она в какой-то мере права.

— Я знаю это. Но, пожалуйста… я задыхаюсь. Хочу жить свободно. Как ты все эти годы.

Она скрещивает руки на груди.

— Ты знаешь, что отец будет недоволен, когда узнает.

— Так пусть хоть раз будет разочарован во мне.

Она тяжело вздыхает.

— Понимаю. Но в следующий раз давай подумаем о другом способе держаться подальше от Марко. То, что ты сделала, разрушает доверие во многих смыслах.

— В мою защиту, он, вероятно, не спал нормально с тех пор, как отец вынудил его взять на себя эту роль.

Она коротко кивает, словно соглашаясь.

— Но это всё равно не делает это правильным. А ты… — она указывает на Доусона. — Помяни моё слово, Доусон, если ты причинишь боль моей младшей сестре, я найду способ засадить тебя за решётку… пожизненно.

Он смеётся в ответ, что только раздражает Райю ещё больше. Хотя чувствую, что он воспринял её угрозу серьёзно. Там где Крю может угрожать, Доусон отмахивается. Оба по-своему бесят.

Но сегодняшний вечер имеет свою цель.

— Хорошего вечера, — говорю я, защёлкивая ремень безопасности. Я глубоко вздыхаю, и Доусон тихо насвистывает, когда мы отъезжаем.