Обезличенные (СИ) - Смитт Таня

Последнее обстоятельство здорово отвлекало, воскрешая перед глазами картины моего земного бытия. Я вспоминал Ульяну, Гошку, своих родителей и даже тетку Надю и отчаянно желал увидеть их снова.

Рассвет застал меня на одной из скамеек бесчисленных парков. При свете дня мне больше не казались пугающими мои ночные приключения и я, приободрившись, решил снова наведаться к величественным колоннам. По моим внутренним ощущениям, мое бегство заняло у меня не больше пары-тройки минут, однако, сколько бы я не кружился по территории, никаких колонн увидеть не смог. К моему несказанному удивлению, приземистые домики, через которые я брел добрую половину ночи, тоже куда-то исчезли, сменившись все теми же ненавистными разноцветными домами.

«Что за чертовщина твориться с этим местом? — забывая о приличиях и манерах, озвучил я наболевшее, — где я был прошлой ночью и как мне попасть туда при солнечном свете?»

«Тут всегда так, — неожиданно раздался рядом со мной скрипучий голос, показавшийся мне смутно знакомым, — неужели не заметил?»

На моей скамейке сидела девочка-собирательница и равнодушно пинала ногой обломанный сучок. В какой именно момент она решила составить мне компанию, я точно сказать не мог, но откровенно обрадовался ее появлению. С момента нашей последней встречи девушка мало изменилась, по-прежнему демонстрируя мне пугающе обвисшую кожу и некогда аккуратный рот.

«Ты кто такая?»- не слишком вежливо поинтересовался я, но девушка только хмыкнула и охотно представилась.

«Меня всегда называли змееныш, там, в том мире, — звеняще отозвалась она, — а так меня Аня зовут. Звали…»

Смешное прозвище вызвало в моей памяти нескладную девчушку, ворующую мои ручки и ластики, и я, не сдержав откровенного изумления, уточнил:

«А фамилия твоя Змеева, а еще ты училась в сто первой школе и была убежденной троечницей.»

Девушка звонко расхохоталась, вновь напомнив мне о ржавом ведре, и согласно кивнула.

«Я узнала тебя, Гурий, еще в тот раз, когда ты появился на пороге моего магазинчика. Ты вполне узнаваем, Грошик, к тому же твою неповторимую манеру выражать свои глубинные мысли не спутаешь ни с чем. Так расскажи мне, Грошик, как тебе удалось сохранить свою блистательную рожу в этом чудовищном месте так долго? Многие уже на третьи сутки начинают «плыть», хотя я знаю одного тут, который так же, как и ты, почти два месяца бродил по окрестностям, отрываясь от коллектива.»

Аня немного помолчала, скривив и без того несимпатичную физиономию в подобие улыбки и продолжила, добавив в голос максимум убежденности.

«А вообще, тут все неправильно, не по закону, — с апломбом заявила она, а я только хмыкнул. С ее первым постулатом я готов был согласиться и так, но вот то, что за гранью тоже следует придерживаться каких-то законов, стало для меня неприятным сюрпризом. Аня уловила мою реакцию и в нетерпении взмахнула руками.

«Представь, Грошик, тут тоже свои законы. Ну, возможно я не так выразилась. Можно назвать это правилами или чем угодно, вот только, когда сюда впервые попадает только что преставившийся гражданин, он некоторое время ходит со своей привычной рожей и даже иногда встречает своих знакомых, которых ненавидел при жизни. Эти встречи здорово поднимают настроение. Да вот только ты видел тут хоть одного с привычным лицом? Так было до начала прошлого года, хотя здесь никаких дат указывать не принято, я по привычке первое время считала дни, потом перестала. Так вот, знаешь, что я заметила? Последнее время новеньких появляется все больше, и это тоже неправильно. Таких миров, как этот, множество, здешние обитатели по старой памяти называют его городом, на самом деле это как перевалочная база. Пробыв здесь какое-то время, обитатели получают возможность двигаться дальше. Я в этом не слишком понимаю, здесь нет источников информации, все приходиться додумывать самим. Но с недавнего времени тут все поменялось. Вновь прибывшие покидают это место не дожидаясь очереди, а некоторым приходиться торчать тут вечность. Грошик, — внезапно переключилась Аня на более актуальную тему, — как ты попал сюда?»

«Как же ты поняла, что они покидают эту, как ты говоришь, базу вне очереди? — проигнорировав ее интерес, тут же оживился я, — сама же говоришь, тут все на одно лицо»

Аня едва уловимо напряглась, почуяв подвох, но тут же махнув рукой, пробормотала:

«Я вообще, как бы не имею права распространяться об этих тонкостях, но ты мой старинный знакомый, да и вообще… Тот магазинчик, помнишь, ловушка, как ты правильно догадался. Это я отлавливала прибывших и отправляла их на доработку. Так, во всяком случае, мне внушалось, и взамен я получала полную неприкосновенность, избавляющую меня от операции. Если помнишь, моя семья никак не попадала в категорию обеспеченных, так было всегда, так осталось и после того, как я свалила из семьи, переехав к одному неудачнику. Тот обещал золотые горы и все такое, а на деле… ну и однажды мне предложили работенку. Пообещав все те же золотые горы. Я не поверила, но решила попробовать, чем черт ни шутит. Он и не шутил. За непыльную обязанность разговором удержать любых посетителей у прилавка, я получила сказочную сумму, равную моей годовой зарплате в гнилом ларьке на вокзале. Я тогда купила маленькое подселение в коммуналке и свалила навсегда от того придурка. Представляешь, сколько было денег? Тип, что нанял меня, долго не появлялся, заверив, что сам найдет меня, когда придет время. Время пришло, да вот обратно вернуться у меня уже не получилось. Так и стояла за прилавком, получая барыши и не зная, куда их потратить. Я ведь не сразу поняла, что дороги назад нет. Дура, и всегда ей была.»

Я оживился еще больше и уже мысленно представил, как скручиваю в ладонях заплывшую шею невнятного типа, вербующего глупых и жадных граждан, но Змееныш продолжила пересказывать уже известный сюжет, и в мои планы вкрались корректировки.

«А ведь с виду приличный мужчина, — вздохнула она, погружаясь в бездну людского коварства, — высокий, симпатичный. Был бы белобрысый, я могла бы подумать, что это ты, Грошик. Я ведь часто думала о тебе в старших классах, да, представь себе, этот гад легко втирался в доверие, но таких проходимцев пруд пруди, удивляться не приходиться. Хотя вот ты не такой, Гурий, если бы ты предложил мне работу даже с большим заработком, я свято поверила бы в самые чистые помыслы.»

Аня замолчала, оставляя меня перемалывать новые факты. Выходит, вербовщиков несколько и вовсе не круглый тип стоит за всей этой затеей?

«Ты говорила про операции, Аня, — решил пойти ва-банк я, придавая голосу все очарование, отпущенное природой, — где именно они проводятся и с какой целью?»

На мои приложенные старания Аня звонко расхохоталась, испытывая мои нервы на прочность, и, уловив мою очевидную реакцию, тут же оборвала невеселый смех.

«Не трудись, Грошик, — усмехнувшись, объявила она, — то, что я упомянула о своей давней влюбленности, не является рычагом воздействия, да и поздновато пушить хвост, не находишь? А про лаборатории мне не известно, да и не такая я важная птица, чтобы посвящать меня в тонкости. Того красавчика я больше никогда не видела, а больше на эти темы ни с кем говорить не приходилось»

Аня пыталась говорить убедительно, но она никогда не была талантливой актрисой, к тому же она знала слишком много для невеликой птицы. Ну а во-вторых, обычная продавщица на вокзале скорее всего упомянула бы какие-нибудь больницы или операционные, Аня назвала место проведения операций лабораториями, чем только упрочила мое недоверие. Я сговорчиво покивал и сделал вид, что собираюсь уходить. Змеева равнодушно пожала плечами и отвернулась, потеряв ко мне интерес.

Парк, в котором мы с бывшей одноклассницей вели душевные диалоги, был совершенно лишен растительности. Вся его территория была выложена плиткой и уставлена скамейками, поэтому мне пришлось здорово постараться отыскать некое подобие укрытия. Им я посчитал небольшой ларек, украшенный яркой вывеской, призывающей к безразмерному поглощению свежих вкусных блинчиков. Я от души надеялся, что псевдо жральня не станет очередной ловушкой. Аня еще немного посидела на скамейке, уставясь в одну точку, после чего медленно поднялась и побрела вдоль аллеек. Не было похоже, чтобы милая барышня ринется сдавать меня правосудию сию минуту, однако я на всякий случай решил понаблюдать за ее маршрутом.