Шерлок Холмс. Его прощальный поклон - Артур Конан Дойль

– Именно! Есть поводы для сомнения. Но очень уж веские улики им противостоят.

Мистер Сидни Джонсон, старший клерк, встретил нас в конторе и приветствовал с тем почтением, каким преисполнялся всякий, кому попадала в руки визитная карточка моего спутника. Это был тощий, грубоватый на вид мужчина средних лет, в очках, с ввалившимися щеками. Руки у него тряслись от постоянного нервного напряжения.

– Плохи дела, мистер Холмс, хуже некуда! Вы уже слышали о смерти начальника?

– Мы только что побывали у него в доме.

– У нас все кувырком. Начальник мертв, Кедоген-Уэст мертв, бумаги украдены. А ведь в понедельник вечером, когда мы запирали дверь, эта контора была из лучших на правительственной службе. Боже правый, как подумаешь, страшно становится! Чтобы не кто-нибудь, а именно Уэст решился на такое!

– Выходит, вы не сомневаетесь в его вине?

– У меня нет другого объяснения. И все же я ему верил как самому себе.

– В котором часу в понедельник закрылась контора?

– В пять.

– Вы сами запирали дверь?

– Я всегда ухожу последним.

– Где были чертежи?

– Здесь, в сейфе. Я сам их туда положил.

– В здании есть ночной сторож?

– Есть, но он смотрит и за другими помещениями. Это старый солдат, очень надежный человек. В тот вечер он ничего подозрительного не видел. Но, конечно, туман стоял очень густой.

– Предположим, Кедоген-Уэст собирался проникнуть в здание после закрытия. Ему ведь понадобилось бы три ключа, чтобы добраться до бумаг?

– Да, три. От уличной двери, от конторы и от сейфа.

– Эти ключи были только у вас и у сэра Джеймса Уолтера?

– У меня не было дверных ключей – только от сейфа.

– Сэр Джеймс был человек организованный?

– Да, думаю, да. Про эти три ключа мне известно, что он их держал на одном кольце. Я их часто у него видел.

– И когда он поехал в Лондон, кольцо было при нем?

– Да, он так сказал.

– А ваш ключ всегда был при вас?

– Всегда.

– Тогда Уэст, если он виновен, должен был иметь копию. Однако на теле ключа не нашли. И еще: если клерк в этой конторе захочет продать чертежи, не проще ли будет самому их скопировать, а не брать оригиналы, как поступил похититель?

– Чтобы от копии был прок, копировщик должен обладать немалыми техническими познаниями.

– Но полагаю, и у сэра Джеймса, и у вас, и у Уэста эти знания были?

– Разумеется, были, но прошу вас, мистер Холмс, не впутывайте меня в это дело. Что толку от подобных рассуждений, если оригиналы документов были найдены у покойного Уэста?

– Да, но очень странно, что он, не считаясь с риском, взял оригиналы, хотя ему ничего не стоило взять копии, которые сгодились бы точно так же.

– Странно, конечно, однако именно так он и поступил.

– Каждый шаг в этом расследовании приносит что-нибудь необъяснимое. Вот и три чертежа до сих пор не найдены. Они, как я понимаю, самые важные.

– Да, верно.

– Значит, тот, кто получит эти три чертежа, сможет и без оставшихся семи построить подводную лодку Брюса-Партингтона?

– Примерно таков был мой доклад Адмиралтейству. Но теперь я заново изучил чертежи и уже в этом не уверен. На одной из бумаг, которые нам вернули, изображены двойные затворы с автоматической регулировкой прорезей. Пока иностранцы не изобретут их самостоятельно, лодки у них не будет. Не исключаю, конечно, что с этим затруднением они справятся довольно скоро.

– Но три отсутствующих чертежа – самые важные?

– Несомненно.

– С вашего разрешения я пройдусь по конторе. Я уже задал все вопросы, которые у меня были.

Холмс осмотрел замок сейфа, дверь комнаты и под конец железные ставни на окне. И только снаружи, на лужайке, он проявил первые признаки острого интереса. Под окном рос куст гардении, и ветки на нем кое-где были согнуты или поломаны. Холмс старательно изучил с лупой сначала их, а потом едва заметные отпечатки на земле под кустом. В конце концов он попросил главного клерка закрыть железные ставни и указал мне, что в центре остается щель, через которую можно наблюдать с улицы, что происходит в комнате.

– Прошло целых три дня, улики пропали. Может, они представляли ценность, а может, и нет. Ладно, Ватсон, не думаю, что в Вулидже мы еще что-нибудь добудем. Урожай у нас небогатый. Посмотрим, может, в Лондоне нам повезет больше.

Однако еще до отъезда со станции Вулидж мы пополнили свои закрома новыми сведениями. Клерк в билетной кассе, как оказалось, не сомневался, что вечером в понедельник видел Кедоген-Уэста (которого помнил в лицо): тот отправлялся поездом в восемь пятнадцать до станции «Лондонский мост». Спутников у него не было, билет он приобрел один, третьего класса. Клерка поразило то, как он был взволнован. Руки у молодого человека тряслись, сдачу собрать никак не получалось, и клерк ему помог. Справившись в расписании, мы узнали, что поезд в восемь пятнадцать был ближайшим, к которому мог поспеть Уэст, после того как около половины восьмого покинул свою спутницу.

– Давайте восстановим события, Ватсон, – предложил Холмс после получасового молчания. – За все время наших совместных расследований второго такого сложного не припомню. За каждым новым шагом нас ожидает новое препятствие. И все же мы совсем неплохо продвинулись.

То, что мы узнали в Вулидже, в основном говорит против юного Кедоген-Уэста, однако улики, замеченные под окном, дают основание для более благоприятной гипотезы. Предположим, на него вышел какой-то иностранный агент. Возможно, он дал слово и был вынужден хранить молчание, но мысли об этом его не покидали, о чем свидетельствуют его обмолвки в разговорах с невестой. Очень хорошо. Предположим далее, что, когда Уэст шел с юной леди в театр, в тумане вдруг мелькнул этот самый агент, направлявшийся к конторе. Уэст был человек горячий, решительный. Все другое вылетело у него из головы, им руководил только долг. Он следует за агентом, подходит к окну, видит кражу документов, гонится за вором. Таким образом, мы исключаем соображение, что никто не станет брать оригинал, если может сделать копию. Человек со стороны должен был взять именно оригиналы. Пока что наши предположения выстаиваются во вполне логичную цепочку.

– Каков следующий шаг?

– Далее возникают трудности. При данных обстоятельствах молодому Кедоген-Уэсту следовало бы первым делом хватать злодея и поднимать тревогу. Почему он так не поступил? Возможно ли, что бумаги похитил его начальник? Это объяснило бы поведение Уэста. Или же начальник ускользнул от Уэста в тумане, и тот поскорее поехал в Лондон, чтобы застать похитителя у него дома, – если, конечно, знал