Dragoste în ciuda (СИ) - "Joanne X"

Отрыв друг от друга и взгляд бездонных карих глаз, обласкавший до самого сердца, нежностью прошедшийся по краям его рваной души. Внутри всё отозвалось огнём и горьким сожалением. Она словно бы видела, что с ним. Проницательный взгляд заглянул чуть дальше, чем позволено кому бы то ни было на этой земле, по ту и эту сторону Яви. И её свет. Тот, что вызволил его из Нави, явно ломая намерения древнего вампира, который обратил его.

Коридор хранил темноту, но Влад чувствовал обжигающее дыхание занимающейся зари. Он вздрогнул, и Лале чуть свела брови, опустив взгляд. Его пальцы прочертили линию на подбородке, задев и приподняв его, фиксируя её взор на своём лице. Увлажнившиеся глаза и закушенная губа.

— Нет, — прошептал он и примкнул к её губам, оставляя лёгкий поцелуй, тем не менее взаимно опаливший тела друг друга зарождающейся страстью.

— Думала… думала… — шептала Лале, глотая слёзы, чувствуя прикосновения его шероховатых подушечек пальцев к своей мраморной от холода и чудовищного волнения коже.

— Я рядом, — его взгляд был успокаивающим, но не тем, как обычно, а нечто чужое, странное поселилось в нём — то, что он приобрёл в ночь на поляне, то, что отравило его жизнь.

Она послушно кивнула, а Влад мотнул головой, прогоняя морок, пряча взгляд, которым бы он гипнотизировал жертву, если бы поддался вампирской натуре, если бы отведал человеческую кровь. Влад никогда бы так с ней не поступил, никогда. Мужчина обнял её, вновь крепко прижимая к себе.

— Никогда, — прошептал он. — Я никогда не причиню тебе вред…

— Знаю, — прошептала она, глубже кутаясь в его объятия.

Дорога от замка Дракулы до удалённого монастыря в горах.

Аслан окинул взглядом, сколько мог, обозы с продовольствием и людьми. Людьми, бесконечным множеством усеивавших обозримый горизонт от начала и до конца, теми, кто хотел спастись. Они нашли в призыве Влада укрыться надежду на то, что их жизни могут быть спасены, что их защитят в урочный час.

Его взгляд скользнул ближе, упав на задумчивое лицо Лале, бледное, с пролёгшими тенями под ставшими огромными карими глазами. Она не спала уже долгое время, вначале участвовав в вылазках по поиску Влада, прочёсывая леса, поля, деревни, ночами бесконечно молясь, сейчас же не выпуская из поля зрения мужа ни на миг.

Передвигались почти всегда ночью, днём не могли или не хотели. Каприз господаря выглядел как крик о помощи. Разве мог адыгский Лев противиться столь мощному, столь же молчаливому призыву самого близкого человека, друга, который не предаст? Аслан видел глаза Влада, глаза, похоронившие в себе ещё одну тайну. Он ощущал, что от него веяло опасностью, ещё большей, чем до этого. Казалось бы, что может быть страшнее взора палача? Даже если он вершит возмездие. Но инстинкт, внутреннее чутьё, что-то природное, даже животное, то, что помогало древним людям выживать, предчувствовало неминуемое.

Лале взглянула на небо, раскинувшееся тёмными облаками, предвестника близкой зари, затем её взгляд обратился к мужу.

— Остановимся? — спросила она.

Влад мотнул головой, немного судорожно. Удалённый монастырь маячил своими башнями.

— Дойдём ли до следующей ночи? — буркнул недовольно Раду.

Лале пропустила разговор мимо ушей. Взгляд глаз, окружённых болезненно опухшими веками. Она знала, что, если он сказал, что ему нужен отдых, так и есть, и она никогда не устроит допрос с пристрастием, почему он почти что умер перед рассветом и бодр и полон сил ночью.

Спешились у леса. Лале проследила, как Влад, посмотрев на небо, поспешил помочь другим. Усердными стараниями и слаженными действиями мужчин палатки были установлены. Он быстро укрылся там. Аслан и Лале мрачно переглянулись.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так мы до монастыря и до зимы не дойдём, — всё ворчал Раду, и Лале его понимала, как и всех вокруг.

— Мне надо это просто пережить, — шептала она, когда подводила коня к прозрачному ручью, бежавшему рядом, когда отдала подпруги слуге, когда целовала сонных мальчиков, когда заходила в палатку к господарю.

Влад сидел в позе, скрестив ноги по-турецки, обнажённый торс был в мелких бусинках пота. Он дрожал, волосы свесились неопрятными прядями. На глазах Лале появились слёзы. Неимоверным усилием воли она сдержала их.

— Могу я помочь тебе? — произнесла Лале, не решаясь двинуться дальше, не потому, что чужой, а потому, что впервые в жизни почувствовала, как он будто бы отталкивает от себя.

Он, не глядя на неё, отрицательно качнул головой. Она замерла. Молчание отдавало горечью.

— Почему? — спросила Лале, попытавшись сказать это как можно ровнее, но голос дрожал, выдавая её смятение.

Влад медленно поднял глаза, повернув голову.

— Я люблю тебя, — его голос был глухим с тёплыми нотками, она и не сомневалась.

— Почему отталкиваешь? — прикусила губу, чтобы не дрожала, сделав шаг в его сторону.

— Никогда, — тихо, глядя ей прямо в глаза. — Но не сейчас, я опасен.

— Даже для меня? — ещё один шаг в его сторону, она запустила ладонь в его волосы, чуть стянув их в пригоршню, чувствуя, как его плечи расслабились.

— Ты нужна мне, — прошептал он и, ухватив её за ладонь, привлёк к себе, уткнувшись в живот.

Лёгкое движение крепких рук, в которых чувствовалась звенящая напряжением мощь, таких трепетных в момент их близости, и Лале оказалась в его объятиях. Распахнутые мягкие бёдра нежно обняли колени. Опять этот огонь между ними. Огонь, зародившийся из крепкой дружбы, из понимания, что тело откликается на него так же, как и душа, из осознания того, что любовь с каждым годом становится лишь крепче, сильнее, что без человека рядом с тобой ничего не будет, если с ним… Она гнала прочь эти мысли от себя. Его руки скользнули по спине, разгоняя ток по позвонкам, дыхание участилось. Взаимные объятия, и он впился в её губы поцелуем такой силы, что, казалось, вокруг замерла вселенная, на миг сердца остановились, чтобы забиться затем в унисон.

Запах Лале был сладким с лёгким нюансом горчинки, так же, как её едва уловимая хрипотца в голосе на окончаниях слов, предложений, речи, скатывающаяся вниз его живота, оседающая там желанием. Поцелуй кружил голову до цветных кругов перед глазами. Влад оторвался от её губ, ощущая, как жена прильнула к нему, крепче окутывая нежным коконом рук. Жадный рот прошёлся по нежной коже шеи, собирая её и тут же отпуская, местами оставляя лёгкие прикусы, увеличивая напор. И князь почувствовал аромат крови Лале, ни естества кожи, ни её желания. Это его настолько захватило, что не хотелось отрываться, хотелось прижать к себе ещё сильнее, провести ногтем по тонкому мрамору и вожделенно добраться до влаги карминного цвета.

Желание разрасталось с каждой секундой, и это была не просто похоть плоти. Они стискивали друг друга в объятиях, вскрикивая от страсти, срывая с друг друга одежды. Он подмял её под себя, окутанный этим странным влечением, зовом крови. И одновременно плоти. Тело Лале словно бы превратилось в сотни оголённых нервов, она хотела его как никогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Обнажённые тела жадно переплелись. Влад оторвался от неё лишь на миг, чтобы полюбоваться тем, как она раскинулась под ним, как её голова, расплескав вокруг тёмно-каштановый шёлк волос, откинулась назад от удовольствия. Он увидел, как жилка на её шее пульсировала, открывая его внутреннему приобретённому вампирскому взору кровеносные сосуды, синими змейками расползающиеся под кожей. Лале стала для него одним потоком сладостной жидкости, не вожделеть которую было невозможно, было выше его сил. Взор заскользил по белому атласу тела вниз, к животу, и Влад увидел второе бьющееся маленькое сердце под большим материнским. И морок второй сущности спал, словно бы пелена пала.