Либеральный Апокалипсис (сборник) - Алексей Ерошин

Господи, ну почему она такая ведьма? Неужели нельзя было поговорить, обсудить? Подумаешь, чуть-чуть рассорились! Он был прав, разумеется, он был прав… но, в конце концов, он готов извиниться. Все так делают. Если ты твердо знаешь, что женщина не права, но она тебе очень нужна, извинись – и дело в шляпе. А это… это как-то не по-человечески. Взрослые люди так не поступают. Девчонка! Глупышка…

Написала ему какой-то вздор. Непременно надо отыскать ее и объясниться. Вся их ссора – чушь. Не стоит выеденного яйца.

– Как вы поступите, мистер Перси?

Господин Дракон стоял в десяти шагах от Уолтера с учтивой миной на лице. Откуда он взялся? Мы не в горячей точке и не в шпионском фильме, так что за дурацкая манера оттачивать на плохо знакомых людях искусство бесшумной ходьбы!

Принудив себя к вежливости, Уолтер ответил:

– Легкая размолвка. Полагаю, к вечеру мы помиримся.

– Кажется, вы не понимаете, мистер Перси. – Он продолжал говорить с учтивостью, но голос его неуловимо изменился: в нем зазвучали нотки наставления, обращенного к нерадивому ученику. – Очень жаль. Мне даны четкие инструкции. Я вынужден…

– Это вы не понимаете! – взбесился Уолтер. – Идиотская манера: лезть в чужие дела! Мы разберемся сами, нам не требуются советы со стороны!

– Я хотел бы вам помочь.

– Еще меньше нам требуется чья-либо помощь!

С языка Уолтера едва не слетело «убирайтесь!». Его останавливало одно: здесь, в чужом доме, такого позволять себе нельзя.

Неожиданно голос господина Дракона вновь потеплел. Из него исчезло все учительское.

– Мистер Перси, понимаю ваши чувства. Что ж, вы в своем праве. Хотел бы попросить вас лишь об одной услуге: подарите мне три минуты вашего драгоценного времени. Выпьем кофе, я объясню кое-какие обстоятельства, оставшиеся для вас неизвестными, а потом, если пожелаете, летите за Мэри. Никто вам препятствовать не станет, уверяю вас. Я даже подскажу, где ее отыскать. Для вашей же пользы, всего-навсего три минуты.

Где она? Как далеко она? По здешней дороге минута езды – миля или чуть менее того… Три минуты – много. Но если он получит подсказку, быть может, беглянка найдется весьма скоро.

Уолтер, едва сдерживая раздражение, сел за столик.

– Вы ведь, насколько я знаю, любите со сливками?

– Что угодно, только быстрее.

Господин Дракон сделал знак служанке, и та сейчас же доставила на подносе две чашки.

– Я позаботился об этом заранее. Во вкусах мы с вами расходимся, я предпочитаю черный…

Уолтер сделал глоток-другой и отставил чашку.

– Что вы хотели мне сообщить?

– Две вещи. Первая касается вашей биографии на ближайшее время. Вторая объясняет, почему узор вашей судьбы сложится подобным образом.

Уолтер взглянул исподлобья, показывая, до какой степени сейчас неуместны витиеватые словесные аттракционы.

Господин Дракон неожиданно рассмеялся.

– Люблю подобные моменты, мистер Перси. Очень, очень люблю подобные моменты. Минут через десять вы умрете. Минут через пять утратите способность передвигаться. А минуты через три не сможете связно выражать свои мысли.

– Что? Как? То есть…

– Как именно? Кофе, мистер Перси. Ни убежать, ни позвать на помощь, ни сообщить… – Он ловким движением вырвал у собеседника айфон. – А выглядеть все будет как сердечный припадок. Сосредоточьтесь. У вас осталось время помолиться, если верите во что-нибудь, либо задать мне один-единственный вопрос.

«Ударить его? Убить его? Он сам убьет меня одним ударом. Надо… надо срочно найти какое-нибудь решение. Нонсенс! Шутка, розыгрыш. Поверить невозможно. Пугает. Глупая игра. Неприятное покалывание в позвоночнике и в ногах… Глупости. Я сам себя убеждаю, что отравлен. Мы же цивилизованные люди. У нас же не век рабовладения. У нас же не фашизм какой-нибудь! Но это покалывание… Надо выглядеть достойно, сейчас он объяснит суть своего фокуса…»

– Почему?

– Лучший вопрос из всех возможных! Поздравляю, мистер Перси, вам удалось выбрать главное. Собственно, в этом и заключалась вторая вещь, которую я планировал вам сообщить. Объясняю. Вы ведь человек левых убеждений?

– При чем здесь это?

Господин Дракон продолжал, не обратив на его фразу ни малейшего внимания:

– А стало быть, должны помнить давно сказанные слова: «Все животные равны, но некоторые животные равнее других». Вы стали причинять неудобство одному из тех животных, что равнее прочих. Хотите что-нибудь сказать в свое оправдание?

– Я… люблю тебя… Мэри… – захрипел Уолтер.

– Я ей передам. Мисс Уинтворт получит удовольствие. – Палач перегнулся через столик и дружески похлопал Уолтера по плечу. – Рад был с вами познакомиться, мистер Перси. Вы достойнейший человек. А то ведь, знаете ли, чаще попадается всяческая дрянь – не люди, а сущие отбросы! С вами мне приятно было работать.

Он удалялся, насвистывая «All you need is love». На ходу бросил служанке: «Вызовите врача, парню нездоровится».

Уолтер почувствовал, что ему трудно дышать.

Тим Скоренко. Плоть от плоти моей

Даун Кнудсен действительно эпизодически появлялась в порнографических видеофильмах и фотосессиях с 1974 по 1980 год. Все ее биографические данные, приведенные в рассказе, реальны. Помимо них, о ней совершенно ничего не известно. Но она прекрасна.

Ее звали Даун Кнудсен. Она родилась в Миннесоте, и больше о ней нечего сказать. Мальчик, который смотрел на ее фотоснимки, не думал о том, что в ней есть что-то большее, чем бюст 34J, чем округлые ягодицы и тяжелая, непропорциональная нижняя челюсть. Мальчик просто копался в винтажной порнографии, рассматривая женщин естественных и прекрасных, крутобедрых и ясноглазых, влюбляясь в каждую поочередно, а затем столь же быстро меняя их на соперниц.

Мальчику было внове возникшее у него чувство, не имевшее никакого отношения к половой неудовлетворенности. Он снова и снова возвращался к плоским, примитивным фотографиям, чтобы впитать еще немножко ее тела, еще немножко позавидовать двум усатым, давно умершим мужчинам, входившим в нее одновременно. Потом мальчик решился.

Двери исчезли перед очередным клиентом, растворились в воздухе, превратились в серебристую пыль. Прежде чем отдать команду вызова, Мартин всегда откидывался на кресле и вперивался в дверной проем, точно безумный. Он любил момент растворения перегородок, получая визуальное удовлетворение, схожее во многом с половым. Когда из серебристой пыли выплывал клиент, Мартин доводил себя до духовного оргазма, и вошедший слышал приторно-сладострастное «Здравствуйте», выдававшее в Мартине человека нетрадиционной ориентации. Впрочем, это было заблуждением: клерк любил исключительно женщин. Чаще – нимфеток, хотя это стоило дороже.