Секрет шкипера Харвея - Яков Львович Сухотин

ему будет вынесен смертный приговор, наш товарищ думал не о себе. Он обличал строй, который обрекает детей капиталистических стран на невероятные лишения и гибель. Он учил бороться против этого чудовищного строя. Тут Витя увидел, как шпик отделился от забора и помчался туда, где стоял полицейский. Витя сунул пальцы в рот и засвистел что есть силы: хотел предупредить тех, за забором.

— Бежим! — закричал Хусейн. — Полиция!

Преследуемый криками шпиков и выстрелами, Витя бежал долго, неимоверно долго, пока перед ним не открылось море. Не раздумывая, бросился в волны, поплыл… и оказался в Японии.

Витя сидел в небольшом чахлом лесочке и плел корзины вместе с другими ребятишками из деревушки. Витин сосед Одзаки, радостно блестя глазами, шепнул:

— Ты, наверное, принес нам счастье, Витя-сан! Сегодня утром мама дала нам по целому куску макрели. — Он полез за пазуху и вытащил кусок надкусанной рыбы. — Мне ее хватит на три дня. — Одзаки посмотрел на Витю и поправился: — На два дня.

И, оторвав кусок рыбы, протянул его Вите… Витя уже знал, что это самая дешевая рыба из всех, какие продают рыбаки. Но и ее ели в деревне раза два в месяц.

— Но я не знаю, что тебе сказать о Терри, — сокрушенно вздохнул Одзаки, продолжая начатый Витей разговор.

— Значит, ты тоже не можешь мне ничем помочь. — Витя поднялся…

И оказался в гостинице. Вокруг все говорили на испанском, и он тоже. Смуглый мальчик-лифтер, вместе с которым он ехал в лифте, был одет в нарядную курточку с двумя рядами блестящих металлических пуговиц. Витя посмотрел на себя: на нем была такая же курточка. Лифт остановился внизу, в холле гостиницы. Дверца распахнулась, и Витя увидел чемоданы. Их было не меньше десяти.

— Эй, Альфредо! Ты что ждешь?! — закричал от стойки хозяин гостиницы. — Подними вещи на четвертый этаж и разнеси по номерам!

— Сию минуту, сеньор! — откликнулся мальчик- лифтер. И побежал к чемоданам. Витя выскочил за ним вслед и ухватил один из чемоданов. Ему удалось приподнять его лишь двумя руками. С огромным усилием он втащил его в лифт… Когда Витя отнес чемоданы в номер и вернулся к лифту, где его ждал Альфредо, ноги стали как ватные.

— Ты устал? — спросил Альфредо, вытирая пот со лба.

— Чемоданы уж очень тяжелые…

— Я, наверное, себе кишку надорвал, — пожаловался Альфредо. — После того как потаскаю вещи, знаешь, как живот болит! Даже плачу иногда, так больно.

— Почему ты не бросишь?

— А ты знаешь, где можно получить другую работу за пятьдесят песо? Люди ищут работу по всему Уругваю.

Вот куда он попал, удивился Витя. В Уругвай! Витя знал: эта страна в Южной Америке. Южная Америка рядом с Кубой. Куба рядом с Флоридой. И он спросил:

— Послушай, Альфредо! Ты ничего не слышал о Терри Дюперо?

— Это кто, киноактриса? — переспросил Альфредо. — Или авантюристка?

— Да нет! Ее нашли одну в океане…

Витя рассказал ему коротко все, что знал о Терри.

Альфредо сосредоточенно стал думать. Наконец он тряхнул головой и сообщил:

— Нет, ничего не слышал.

В это время снизу раздался крик хозяина:

— Эй вы, заснули наверху! Тут еще гости приехали.

Альфредо стал подниматься с корточек и застонал. Витя сказал:

— Да ты сиди пока, я сам поеду.

Он вскочил в лифт, нажал кнопку. Лифт не сдвинулся с места. Витя нажал еще раз на кнопку и почувствовал, что поднимается все выше… выше…

Витя открыл глаза и обнаружил, что уже давно утро И бабушка убирает постели.

Таня делает нокаут...

— Вставай, Витя! — позвала бабушка. — Пора. — Она вышла в столовую.

Оттуда донесся голос старшей сестры Вити — студентки Тани. Она завтракала и рассказывала о вчерашней встрече со студентом из Англии у них в университете на экономическом факультете, где училась на третьем курсе:

— Я ему говорю: «Да, я люблю танцевать. И люблю стихи». А он в ответ: «Вы прекрасно танцуете, совершенно современно». Представляешь, бабуля, он, наверное, думал, что я доисторическое существо, что ли.

— А из себя какой, ничего? — спросила бабушка.

— Обыкновенный. Но такой наивный — ужас! Он считает, что у них в Англии полная свобода, а все то, что мы говорим про капиталистов, — это «коммунистическая пропаганда». Я не собиралась с ним о политике спорить, но он сам всякие вопросы задавал и мои ответы записывал в блокнот.

— Зачем это? — спросила бабушка.

Вите тоже не понравилось. Но он и на этот раз проявил железную выдержку. Ему было ясно, что если кто и наивный, так это сама Таня. Зря не будут записывать.

Таня подтвердила:

— Гарри сказал, что нашу беседу он должен подробно передать у него в колледже. Я ему говорю: «У вас свобода, да? А скажите, кто у вас главный в государстве?» Он говорит: «Король». Я спрашиваю: «А кому у вас принадлежат фабрики, леса, банки — всем?» — «Нет, — отвечает, — отдельным лицам». — «Значит, — говорю, — они могут вам дать работу, а могут не дать? Не обязаны! И все! Какая же тогда у вас свобода? Свобода умирать от голода? (Ленин так говорил, но я не стала ему это объяснять). Ну, а вот у нас такой «свободы» нет и мы ее не хотим», — сказала я. И говорю: «Мы признаем только такую свободу, когда человек имеет прежде всего право на труд. Понимаете, ему обязаны дать возможность зарабатывать на жизнь себе и детям…»

— И ты все с ним на их языке? Или он по-нашему умеет? — спросила бабушка.

— Он знает немного русский. Но я старалась на английском, это отличная практика. И, представляешь, подходит к нам их руководитель, улыбается, а глаза злые. Говорит: «О, я вижу, что наш Гарри загипнотизирован вами, мисс. Он потерял дар речи. Я вынужден заслонить его, пока он не нокаутирован». И стал сам задавать вопросы, и все с подковыркой такой. Говорит, мол, где-где, а в Англии всегда богатые люди относились к бедным, как отцы к детям. Представляешь? А потом…

Но узнать, что было потом, Вите уже не удалось.

В комнату, запыхавшись, ворвался Мишка.

— Ну, что нового? Побежали на чердак! Ты все разобрал?

Они отправились по лестнице наверх. Там их ждали новые открытия.