Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ) - Лемармот Соня

А теперь — что, если лорд Корби всем расскажет, что она его спасла? Если это дойдет до Аллейна — пощады не жди!

— Милорд, я прошу вас, — пролепетала она, тихонько опуская голову Корби на ковер и поднимаясь, — умоляю… не говорите никому о том, что я была здесь и помогла вам.

— Почему?

— Потому что… потому что… я не могу объяснить. Но обещайте! Умоляю вас!

— Обещаю, — сказал Корби.

— Благодарю вас, милорд. Я за врачом. Сейчас позову его. — Гвен повернулась и побежала к дверям. Боже, Боже, какая же она дура! Идиотка! Она могла быть завтра же свободна! Она сама закрыла себе дорогу к избавлению от Аллейна…

Но в самой глубине души баронесса признавалась себе, что рада, что оказалась рядом и спасла Корби.

41.

Генри нетерпеливо расхаживал по оранжерее. Он не замечал красоты, царящей вокруг. Распустившиеся цветы дарили настоящее буйство красок, но, конечно, главенствовал здесь зеленый цвет.

— Ваша милость, — раздался тихий шепот за спиной.

Генри обернулся, он хмурился и был весьма недоволен. Эта девица постоянно заставляла его ждать. Но ее стоило ждать…

Это была Джейн, молоденькая служанка баронессы Финчли. Джейн была маленькой и верткой, словно воробышек. И за большие деньги эта девица шпионила для него за своей госпожой. Частенько она добывала для Генри полезные сведения, и именно она сообщила ему про яд, который привезла баронесса, — вернее, про странный флакончик, содержимое которого любопытная Джейн даже удосужилась понюхать, но, к счастью, не попробовала.

— Простите, я не могла уйти раньше, госпожа сама не своя сегодня. С ней творится нечто странное.

— Вот как? — Генри нахмурился еще больше. От этой змеи-баронессы ничего хорошего ждать не приходилось.

— Да! Она будто не в себе! Прибежала после завтрака и стала метаться по комнате, а потом как начнет хохотать, будто в нее сам дьявол вселился! А потом она плакала и целовала Пум-Пуфа… Мне так жалко ее сделалось, — печально добавила Джейн.

— Что? — возмущенно воскликнул Генри. Что за чушь она несет? — Кому это интересно, хохотала ли баронесса, плакала, или целовала какого-то там Пуфа? — разозлился он.

— Пум-Пуфа, — поправила его девушка и пояснила: — Это песик баронессы, я вам уже говорила о нем. Он такой хорошенький!

Эта сорочья трескотня скоро доконает его окончательно!

— Ближе к делу, — сухо сказал он, ясно давая понять болтливой девице, что собачка баронессы мало его интересует.

— Так я и говорю, она была очень сильно чем-то расстроена. Она ведь обычно целует Пум-Пуфа, когда ей совсем плохо, и особенно после встреч с маркизом, — затараторила Джейн.

— Хочешь сказать, что она встречалась с маркизом? — насторожился Генри.

— Этого я не знаю, но госпожи всю прошлую ночь не было.

— Так… — протянул виконт, прикидывая про себя, могла ли баронесса попасть за пределы замка и встретиться там со своим любовником. А почему бы и нет?

— Вот. А после завтрака с ней, значит, случился припадок, а потом она велела собирать вещи.

Генри вздохнул с облегчением. Какое счастье, что баронесса покидает замок Корби!

— И сегодня вы уезжаете? — уточнил он.

— А вот и нет! Её сиятельству принесли почту, и там было одно письмо. Она прочитала его и тут же сожгла. И сказала, что мы остаемся!

— И ты не знаешь, что было в письме?

— Нет, но мне показалось, что она снова сильно расстроилась, когда прочитала его.

— И снова целовала Пум-Пуфа? — ядовито поинтересовался Генри.

— Нет, до крайностей не дошло, — серьезно ответила Джейн.

Что бы все это значило? Получается, сначала маркиз приказал своей любовнице возвращаться к нему, а потом передумал и дал ей новое задание. Вполне возможно.

— Все ясно, — сказал Генри, решив про себя, что глаз с баронессы не спустит.

— А мне вот ничего не ясно, — вздохнула Джейн.

— Это хорошо. Тебе и не должно быть ничего ясно. Я тебе плачу только за сведения, милочка.

Генри достал увесистый кошель и протянул его девушке. У Джейн жадно загорелись глаза, и она тут же забрала кошель, осыпав благодарностями столь щедрого джентльмена. Девушка мышью скользнула прочь, но Генри окликнул ее, спохватившись.

— Завтра маскарад, и я хочу знать, в каком костюме будет твоя госпожа, — сказал он.

Джейн так и засияла вся.

— О, у госпожи такой чудесный костюм! Ей шили его лучшие мастера! А ткань привезли…

— Кем она будет? — прорычал, выходя из себя, Генри.

— Она будет русалкой. У нее прекрасное бирюзовое платье, шелка так и переливаются, вы ее ни с кем не спутаете!

Джейн могла бы трещать бесконечно, но Генри довольно грубо прервал девушку, и она побежала к своей госпоже; а сам он решил навестить лорда Корби.

***

Генри хотел предупредить лорда о грозящей опасности, может быть, снова просить его отослать баронессу из замка. Но не сделал ни того, ни другого.

Судя по всему, он пришел не вовремя — и застал самое окончание семейной ссоры. Даже в коридоре Генри слышал, как леди Корби на повышенных тонах отчитывала мужа за грубость с герцогом. Видимо ее супруг с ней согласился, раз она вышла такая довольная.

Но не ссора между супругами остановила Генри в его намерении предупредить лорда. Корби выглядел плохо. Видно было, что переживания не пошли ему на пользу. Лорд сидел у окна, вдыхая свежий воздух и наблюдая за кем-то внизу.

— Ты только посмотри, Генри… — печально сказал он, кивком головы указывая другу за окно.

Генри приблизился и увидел, что лорд наблюдает за Евой и отцом Маркусом, мирно беседующими у входа в замковую часовню.

— А этот мерзавец Рокуэлл наплел мне такое… если б ты слышал! Я хотел выгнать его из замка…

— Но помешала твоя жена?

Корби вздохнул и, поморщившись, потер грудь с левой стороны.

— Да. Скандал никому не нужен, это правда, тем более после заключения официальной помолвки. Но если герцог будет такое говорить о Еве… Не уважать ее… Я не остановлюсь и перед скандалом, Генри! Представляешь, Рокуэлл обвинил мою дочь в том, что она путается с Догерти!

— Гм… — потирая подбородок, протянул Генри. Причиной его замешательства являлся сам вышеназванный эсквайр, который стоял немного в стороне от Евы и отца Маркуса, не вмешиваясь в их беседу, но и не спуская с Евы глаз.

— Да-да, я вижу его. Но заметь, что моя дочь в сторону Догерти даже не смотрит! — с большой гордостью за Еву заявил Корби.

— Зато он… Впрочем… — Генри с трудом подбирал слова, не желая сказать лишнего. — Вашему будущему зятю следовало бы положить конец этим взглядам Догерти. Но, увы, герцог больше внимания уделяет картам, нежели своей невесте. Простите за откровенность, друг мой.

— Вы правы, Генри, правы… — печально вздохнул лорд, наблюдая за тем, как дочь с отцом Маркусом вошли в церковь, в то время как Догерти преданным псом остался сторожить Еву во дворе.

42.

На самом деле Ева прекрасно видела Догерти. Более того — его присутствие, пусть и в отдалении, страшно мешало ей разговаривать с отцом Маркусом. Ева сама не понимала, почему это происходит, но это было так, — Догерти отвлекал ее, в голове все мешалось, слова застревали в горле.

Однако, даже войдя за отцом Маркусом под своды часовни и оставшись с ним наедине, Ева не смогла сосредоточиться на разговоре со священником. Мысли ее путались, взгляд Джеймса… о нет, она не будет звать его так… эсквайра Догерти жег огнем и проникал, казалось, и сквозь толстые стены.

Девушка пролепетала какое-то жалкое извинение и вышла из часовни. Джеймс стоял там же, где она видела его перед тем, как войти в молельню. Права ли Гвен, что он просто хочет соблазнить ее, что он лжет и говорит красивые слова, чтобы добиться ее расположения?

Как Еве хотелось верить, что это неправда! Да, таких мужчин много… но почему Джеймс должен быть одним из них? Быть может, он исключение, настоящий рыцарь, преданный и надежный, на которого женщина, попавшая в беду, может полностью положиться? Быть может, сам Господь посылает ей этого человека, чтобы он помог ей?